Эти данные говорят, что в 1489 г. на выданье были только две дочери Софьи Палеолог. Ими могли быть Елена, либо первая, либо вторая, и Феодосия, родившиеся соответственно в 1474, 1475 и 1476 гг. Евдокии на тот момент было только шесть лет. Поскольку у австрийского посла были сведения только о двух дочерях, то напрашивается вывод о том, что одна из старших княжон к 1489 г. уже умерла либо сведения об одной из Елен были ошибочными. Умереть могла только вторая Елена. В противном случае первой выдали бы замуж Феодосию. Ведь именно старшей княжне полагалось выходить замуж раньше всех за самого знатного мужа.
Сватовство баденского маркграфа, как недостаточно знатного жениха, было с возмущением отвергнуто. Иван III соглашался выдать замуж дочерей только за сыновей австрийского императора.
В 1490 г. другой австрийский посол Г. Делатор также попытался высватать для вдового короля Максимилиана одну из дочерей Ивана III. Но и ему было отказано под предлогом того, что великий князь считает неприличным обсуждать вопрос о приданом дочерей и не желает показывать их до свадьбы. К тому же великий князь хотел, чтобы и после замужества дочери оставались в православной вере{168}.
Все эти отговорки свидетельствуют о том, что Иван III с Софьей по каким-то причинам не спешили выдать замуж своих дочерей, хотя в Европе для них находились знатные женихи. Возможно, Иван III хотел получить для себя дополнительную выгоду от брака княжон, а Софья вообще страшилась отпускать их за границу, поскольку они не были к этому готовы.
Дипломатические документы о визите австрийского посла Делатора свидетельствуют о том, что Софья наравне с мужем получала подарки от короля Максимилиана, принимала в своих покоях посла и от себя и старшего сына Василия посылала ответные подарки. Во время приема русских послов при дворе Максимилиана один из них даже произнес речь от лица великой княгини{169}. Все это говорит о самостоятельном дипломатическом статусе великой княгини. У других жен великих князей Московских, кроме Софьи Витовтовны, его не было.
С.М. Каштанов предложил рассматривать в качестве источников о политической борьбе у великокняжеского трона в конце XV в., в которой активное участие принимала и Софья Палеолог, всевозможные грамоты, подписанные ее сыном Василием, и дипломатическую переписку с польским двором. Она стала наиболее активной после бракосочетания княжны Елены Ивановны с великим князем Литовским Александром{170}. Этот подход представляется вполне правомерным, поскольку в дипломатических документах наглядно отражено положение Софьи при великокняжеском дворе.
В «Записках о Московии» С. Герберштейна также есть ряд данных о Софье Палеолог. Австрийский посол отметил, что она была второй супругой Ивана III, поскольку первая его жена Мария умерла. Дипломат правильно указал, что Софья приходилась дочерью деспоту Фоме, владевшему землями в Пелопоннесе, и внучкой константинопольскому императору Эммануилу из рода Палеологов. По утверждению Герберштейна, у Софьи было только пять сыновей: Гавриил, Дмитрий, Георгий, Симеон и Андрей. Гавриилом он назвал Василия, хотя в русских источниках таким именем княжича не называли. В летописях отмечено, что свое имя он получил в честь Василия Парийского, память которого отмечалась 26 марта, как и Собор архангела Гавриила. К тому же посол неправильно указал Георгия (Юрия) третьим ребенком, на самом деле он был вторым сыном Софьи{171}.
Герберштейн сообщил, что все сыновья получили земельные владения еще при жизни отца. Наследником был объявлен Иван, а Гавриил получил Новгород Великий{172}. Однако, поданным летописей, Иван хоть и считался наследником, при отце владел только бывшим Тверским княжеством. Данных о владениях остальных княжичей нет. Известно лишь, что Василий получил в управление Новгород Великий только в 1499 г. после провозглашения наследником Дмитрия-внука в 1498 г.{173}
По мнению Герберштейна, Дмитрий-внук получил верховную власть после смерти отца по существовавшему обычаю{174}. Этим замечанием австрийский посол, видимо, хотел поставить под сомнение законность власти Василия III. Однако таких обычаев в Русском государстве не существовало, поскольку до этого ни разу в истории династии московских князей верховная власть не переходила от деда к внуку.
По утверждению Герберштейна, Василий получил верховную власть благодаря хитрости своей матери Софьи, имевшей большое влияние на мужа. Та якобы убедила мужа отдать престол сыну и заключить Дмитрия-внука в тюрьму. Правда, какие аргументы использовала царевна, австриец не пояснил. Неясно также, из каких источников он взял сведения и о том, что перед смертью Иван III встречался с внуком, дал ему свободу и получил от него прощение за свой жестокий поступок. Но после этого Дмитрий якобы был схвачен уже дядей Гавриилом и вновь брошен в темницу. Там он и умер либо от голода и холода, либо от угарного дыма. Но дядя, по утверждению Герберштейна, при жизни Дмитрия именовал себя только правителем, а титул великого князя принял после его смерти{175}.
Однако и эта информация австрийского дипломата вызывает сомнение. Из надписи на гробнице Дмитрия-внука известно, что он умер 14 февраля 1509 г.{176} Василий III, как известно, пришел к власти в конце октября 1505 г. уже имея титул великого князя. Его он получил в последние годы жизни отца. Считать себя всего лишь правителем почти четыре года у него не было никаких оснований.
Хорошо известно, что во всех документах уже с апреля 1502 г. Василий значился как великий князь{177}. Официально права на верховную власть он получил по духовной грамоте Ивана III, составленной и подписанной в июне 1504 г.{178} Никакого титула «правитель» он никогда не носил. Его в Русском государстве вообще не было.
Поэтому напрашивается предположение, что все сведения о взаимоотношениях Василия III с Дмитрием-внуком были выдуман Герберштейном, чтобы еще раз бросить тень на великого князя и поставить под сомнение законность его власти. Характерно, что в последующем тексте австриец вновь повторил, что после смерти Ивана III законным правителем считался Дмитрий-внук, находящийся в темнице, поэтому Василий «не желал подвергать себя торжественному избранию в монархи»{179}.
Однако в Русском государстве верховный правитель не избирался, а получал власть по наследству от отца или других родственников. Законность ее подтверждалась духовной грамотой. В завещании Ивана III о Дмитрии-внуке нет ни слова, великим князем в нем назван Василий. Это и являлось подтверждением законности его восшествия на престол.
Получается, что Герберштейн умышленно исказил целый ряд фактов, касающихся восшествия на престол старшего сына Софьи Палеолог Василия.
Неясно, из каких источников австриец почерпнул сведения и о том, что Софья Палеолог постоянно попрекала мужа за то, что тот оказывал честь ордынским послам и стоя встречал их за городом. Она якобы даже уговорила мужа притворяться больным при их прибытии в Москву. В дипломатических документах, отразившихся в ряде летописей, эти данные не подтверждаются. Известно, что Иван III перестал платить ордынскую дань задолго до 1480 г. и, значит, вряд ли особо почитал ханских послов. Их он принимал у себя во дворце{180}.
По данным Герберштейна, Софья сама отправила послов к жене хана Золотой Орды и выкупила у нее место в Кремле, где жили ордынцы{181}. Однако в русских источниках нет данных о такой самостоятельной деятельности византийской царевны. Вызывает сомнение, что она вообще обладала достаточными средствами для организации собственного посольства в Орду и покупки земли в Кремле. Ведь ей даже пришлось отдать племяннице Марии в качестве приданого драгоценности первой жены Ивана III, поскольку у нее самой ничего ценного не было. Напрашивается предположение, что австрийский посол умышленно преувеличил роль Софьи в свержении ордынского ига, чтобы принизить значение самого великого князя.
Таким образом, анализ текста сочинения Герберштейна позволяет усомниться в том, что оно является ценным источником для изучения жизни и деятельности Софьи Палеолог.
Отдельные сведения о византийской царевне содержатся в памятниках русского происхождения XVI в. Например, из следственного дела Берсеня Беклемишева известно, что ряд представителей русской знати относился к ней и ее окружению отрицательно. Они полагали, что греки испортили нравы при русском дворе{182}. Правда, некоторые историки считали это большим преувеличением{183}.
Отрицательный отзыв о Софье Палеолог оставил и князь А. Курбский, но считать его мнение достоверным нельзя, поскольку он родился через много лет после смерти царевны.
В целом количество всевозможных источников, относящихся к Софье Палеолог, достаточно велико. Они свидетельствуют о том, что женитьба Ивана III на византийской царевне произвела большое впечатление на современников: и на русских людей, и на иностранных дипломатов. В созданных ими эмоционально окрашенных произведениях были достаточно подробно описаны обстоятельства женитьбы Ивана III на Софье Палеолог, зафиксировано рождение ею многочисленных детей, отмечено самостоятельное участие в дипломатических переговорах, даны сведения о конфликтах ее с мужем и т.д.