Сохранилось достаточно много источников, касающихся обстоятельств заключения брака между московской княжной Еленой Ивановной и великим князем Литовским Александром Казимировичем. Это и записи предварительных переговоров между литовской и русской сторонами, и описание поездки княжны в Вильно, и рассказ о ее свадьбе, и переписка Елены с родителями, и дипломатические документы, касающиеся данного брака, и жалованные грамоты самой Елены Ивановны разным лицам. Все эти документы опубликованы в разных изданиях{549}.
В русских летописях также сохранились сведения о Елене Ивановне. Они есть в Московском своде конца XV в., сокращенных сводах конца XV в., Типографской, Ермолинской, Софийской I, Симеоновской, Воскресенской, Львовской и ряде других летописей. Они касаются в первую очередь даты ее рождения и обстоятельств замужества. Правда, в некоторых памятниках сообщено о появлении на свет в разное время трех княжон с именем Елена. В итоге у исследователей возник спор по поводу того, какая из этих дочерей Ивана III стала женой великого князя Литозского. Большинство ученых, без каких-либо пояснений, высказало мнение, что ею стала вторая княжна.
Имя Елены Ивановны упомянуто и в «Записках о Московии» австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна. Он считал, что промедление литовской стороны с выполнением условий брачного договора (строительство церкви на великокняжеском дворе в Вильно и выделение в свиту Елены женщин православной веры) привело к тому, что Иван III начал войну с Александром Казимировичем{550}.
Наличие значительного числа источников о жизни и деятельности Елены Ивановны вызвало интерес к ее личности целого ряда историков, начиная с Н.М. Карамзина и С.М. Соловьева и заканчивая современными исследователями внешней политики Русского государства рубежа XV–XVI вв.
Так, Н.М. Карамзин обстоятельно рассмотрел вопрос о том, что брак с дочерью Ивана III в первую очередь был выгоден Александру Казимировичу, поскольку с его помощью он надеялся остановить захват великим князем литовских территорий и заключить с ним мир{551}.
Историк обратил внимание на сложность положения княжны Елены в Литве, поскольку ей приходилось лавировать между мужем и отцом, каждый из которых имел противоположные цели. Но, по его мнению, она с честью находила выход: «Юная великая княжна, одаренная здравым смыслом и нежным сердцем, вела себя с удивительным благоразумием и, сохраняя долг покорной дочери, не изменяла мужу, ни государственным выгодам ее нового отечества; никогда не жаловалась родителю на свои домашние неудовольствия и старалась утвердить его в союзе с Александром»{552}.
Много внимания Елене Ивановне уделено и в труде С.М. Соловьева. Вслед за Карамзиным он подробно описал переговоры о сватовстве Александра к дочери Ивана III и подчеркнул, что его невестой стала старшая княжна Елена{553}.
Историк указал, что после заключения брака между Еленой и Александром вопрос о положении русской княжны при дворе мужа и ее вероисповедании был одним из главных во время переговоров литовских и русских дипломатов. В итоге несоблюдение Александром предварительных договоренностей стало поводом для начала военных действий между двумя странами{554}.
Соловьев уделил много внимания переписке Елены Ивановны с отцом и матерью и некоторые из этих писем привел полностью{555}. Поэтому в этой части его труд можно считать своеобразным источником.
Достаточно подробно историк рассмотрел вопрос о положении Елены в польско-литовском государстве после смерти мужа в августе 1506 г. По его мнению, арест ее в 1512 г. стал поводом для русско-литовской войны за Смоленск{556}.
Два исследователя XIX в., Е. Церетели и М. Бережков, даже составили биографические очерки Елены Ивановны, используя для этого известные документы. Никаких новых выводов по сравнению с трудами Карамзина и Соловьева они, правда, не сделали{557}.
Советский историк К.В. Базилевич вновь исследовал все дипломатические документы, касающиеся брака Елены Ивановны и Александра Казимировича. В них он обнаружил много новых моментов, которые подробно осветил в своем труде о внешней политике{558}.
А.А. Зимин считал, что, хотя инициатива переговоров о сватовстве к Елене Ивановне принадлежала Александру Казимировичу, Иван III также был заинтересован в том, чтобы породниться с ним. Это давало ему шанс закрепить за собой приобретенные литовские земли и даже претендовать на наследование всего Великого княжества Литовского{559}.
Зимин полагал, что Елена Ивановна, по замыслу Ивана III, должна была стать центром притяжения всей массы православного русского, украинского и белорусского населения. Александр же намеривался склонить ее в католичество и извлечь из брака выгоды для своей страны. Противоположность их интересов создала потом для Елены Ивановны большие сложности{560}.
Исследователь был уверен в том, что опала князей Патрикеевых и казнь С. Ряполовского были связаны с их неудачными переговорами по поводу замужества Елены{561}.
В отличие от других исследователей А.А. Зимин сомневался в том, что письма, привезенные в Москву польско-литовскими послами в марте 1503 г., были написаны самой Еленой Ивановной{562}. Он не исследовал вопрос о количестве и очередности появления на свет дочерей Софьи Палеолог, но считал, что Елена была старшей дочерью. По его мнению, она появилась на свет в 1476 г., ее сестра Евдокия — в 1483 г., вторая Елена в 1484 г. и еще одна сестра Феодосия — в 1485 г. Сведения о первой Елене, родившейся в 1474 г., и первой Феодосии, родившейся в 1475 г., он почему-то проигнорировал{563}.
Ю.Г. Алексеев затронул вопрос о судьбе Елены Ивановны достаточно бегло. Он считал, что на ее брак и в Литве, и в России возлагали большие надежды. В Вильно думали, что после его заключения Иван III прекратит требовать возвращения древнерусских земель. В Москве же надеялись получать через княжну нужную информацию и оказывать влияние на великого князя Литовского. По мнению Ивана III, православная великая княгиня могла стать знаменем православия при литовском католическом дворе{564}.
В итоге Алексеев сделал вывод, что в далеком чужом Вильно красавица княжна «оказалась между молотом и наковальней, разрываясь между политическими интересами мужа и отца. Пережив на несколько лет их обоих, оторванная от родины и не прижившись на чужбине, она умерла полуузницей в одном из литовских замков»{565}.
Таким образом, обзор источников и литературы показывает, что брак княжны Елены Ивановны с великим литовским князем Александром рассматривался и современниками, и историками как важное событие в жизни двух соседних государств. Но личность самой княжны исследователи оценивали по-разному. Так, Н.М. Карамзин считал ее умной, честной и благоразумной дочерью и женой, стремящейся сглаживать противоречия между отцом и мужем. Напротив, А.А. Зимин и Ю.Г. Алексеев видели в ней только пассивную жертву политической борьбы, развернувшейся между Александром Казимировичем и Иваном III. Попробуем разобраться в этом вопросе, привлекая не только дипломатические документы, но и актовый материал.
В источниках и исторической литературе нет однозначной информации о том, какая княжна Елена Ивановна стала женой великого князя Литовского. Но большая часть исследователей убеждена в том, что она была старшей дочерью Ивана III, поскольку правителю соседней страны полагалось жениться на старшей княжне. Такой брак считался наиболее престижным.
Младшие дочери считались менее завидными невестами. Им к тому же полагалось меньшее приданое.
В летописях, как отмечалось, есть данные о трех Еленах. Из них старшей была та, что родилась 18 апреля 1474 г.{566}
Именно она, по нашему мнению, стала женой Александра Казимировича. На момент сватовства ей было 20 лет, и по русским обычаям она уже считалась «засидевшейся в девках невестой». Но по европейским меркам ее возраст был подходящим для брака, поскольку ее жениху было уже 33 года. К тому же она наверняка отличалась особой красотой. Высокая и стройная — в отца, с белоснежной кожей и огромными карими глазами — в мать.
Видимо, поэтому родители не спешили выдать Елену замуж «за первого встречного» и надеялись, что выгодный жених появится сам. Так это и произошло.
Из дипломатических документов становится известно, что еще в июле 1492 г. пан Троцкий и воевода Полоцкий Ян Заберезинский консультировались по вопросу сватовства Александра Казимировича к дочери Ивана III с новгородским наместником Яковом Захарьиным. Тот тут же отправился в Москву и сообщил о желании великого князя Литовского Александра посвататься к московской княжне. Великий князь велел Якову продолжить переговоры о браке, но делать это тайно