В одном можно было не сомневаться: теща права, Алиса любила жизнь, ей нравилось быть в окружении других людей, она откровенно любовалась собой и умела мгновенно оказываться в центре внимания.
Должно было произойти что-то немыслимое, чтобы она в себя выстрелила.
Раньше ему казалось, что дома, рядом с Ладой, он забывает обо всем постороннем. Прохор обнял выбежавшую встретить его жену, но думал об одинокой больной женщине и о том, что ему очень хочется найти убийцу.
13 июля, понедельник
Машина Дениса уехала, и Катя сразу позвонила Нике. Подруга не ответила, Катя выждала пятнадцать минут и позвонила снова. На этот раз Ника откликнулась.
— Ника, я вчера ездила к Елене Викторовне, — быстро сказала Катя. — Она попросила приехать, и я съездила.
— Что она выясняла? — неприязненно спросила Ника.
Оттого, что они перестали быть подругами, сделалось тоскливо, противно.
— Выясняла, где я была, когда Вадима убили. И где ты была, — Катя попыталась говорить спокойно, ровно.
— Что ты сказала?
— Правду.
Ника резко выдохнула.
— Я не могла ничего врать на ходу, она бы меня точно раскусила. И вообще… Мне показалось, она что-то знает. Мы же не можем быть уверены, что Вадим ей ничего не сказал.
Трубка продолжала молчать.
— Ника, пожалуйста, не обижайся на меня.
— Я не обижаюсь, — Ника тихо всхлипнула. — Она меня всю жизнь терпеть не могла!
— Ну и наплевать! Ты ей ничего плохого не делала, это ее грех, что она тебя не любила.
— Это она подговорила Вадима так со мной поступить!
— Не думаю, — мягко возразила Катя. — Послушай, Вадим был плохим человеком. Он был моральный урод, а Елена Викторовна нормальная. Не надо никого обвинять понапрасну.
— Тебе легко так говорить! Ты для всех хорошая, это очень удобно! Ты всегда для всех была хорошая — и для меня, и для Вадима. Теперь вот для этой стервы!
— Ника, давай не будем ссориться, — с тоской попросила Катя.
— Ты даже не спросила, как дети!
— Не успела. Как дети?
— Нормально, — буркнула Ника.
В трубке тихо щелкнуло.
Нужно было запустить стиральную машину, пропылесосить квартиру. Что-то делать совсем не хотелось, но она заставила себя достать пылесос.
Хорошо, что не успела включить его и услышала зазвонивший сотовый.
Отвечать Нике и снова слушать упреки не хотелось. Катя помедлила, но ответила.
— Звонил Павел, — сказала Ника.
— Какой Павел? — не поняла Катя.
— Павел с дачи, сторож. Тетка, которая бабу видела, объявилась. Съездишь со мной? Я заплачу.
Последнее Ника сказала, чтобы Катю обидеть.
Это ей удалось.
— Бесплатно съезжу, за деньги нет.
— У тебя же теперь будут проблемы с деньгами.
— Ничего, я с ними справлюсь, — успокоила ее Катя.
— Если деньги будут нужны, ты скажи. — Кажется, Ника решила не ссориться. Катя еще могла ей пригодиться.
— Спасибо. Будут нужны, скажу.
Катя снова упрятала пылесос в шкаф, оделась. Посмотрела на себя в зеркало и торопливо подкрасила ресницы.
Ресницы у нее были длинные, она могла ими гордиться.
Ника опять ждала ее, уже сидя в машине.
— Дети с кем? — сев рядом, спросила Катя.
— С моими родителями.
Ника больше не ссорилась. От этого сразу улучшилось настроение.
— Когда они уедут?
— Пока не собираются, побудут со мной.
Поток навстречу шел плотный, как и положено утром в понедельник. Катя посочувствовала едущим в город.
Несколько дней назад, когда они здесь были, Катя не заметила, как хорошо за городом. Жаркое солнце приятно жгло плечи. Неподвижно стояла высокая трава вдоль дороги, слабо стрекотали кузнечики.
— Не хочешь пожить на даче? — выбираясь из машины, спросила Катя.
— Не хочу! — покачала головой Ника. — Я не смогу жить там, где умер Вадим. Потом — может быть, а в этом году… Нет.
Она достала телефон, но позвонить не успела, калитка отворилась и появился Павел.
— Здравствуйте, — сказал он Нике, посмотрел на Катю и повторил: — Здравствуйте.
— Здравствуйте, — улыбнулась парню Ника, а Катя кивнула.
— Позвать соседку сюда или сами к ней подойдем? — спросил у Ники Павел.
— Сами подойдем, — решила Ника.
Павел зашагал первым, за ним Ника, последней побрела Катя.
В прошлые годы она редко выходила с территории участка — огромного, больше гектара. Детям там было хорошо, и гулять по поселку необходимости не возникало.
Катя приезжала утром и уезжала вечером. Вадим оплачивал ей бензин.
Соседка жила в новом аккуратном домике из бруса. Наверное, дети построили, у пенсионеров на дом денег нет.
И садик у соседки был аккуратный, ухоженный. Женщина возилась у большого куста смородины.
Павел ее окликнул. Соседка оторвалась от ягод, подошла к забору. На Нику она посмотрела с сочувствием, а на Катю с любопытством.
Женщине было лет шестьдесят. Она догадывалась, зачем пришли гости, и понимала, что большой помощи оказать не сможет.
— Шла какая-то женщина в вашу сторону, — виновато говорила соседка. — Но я ее не разглядывала. Я цветы пересаживала. По виду молодая, худенькая.
Худенькой для старушки могла быть любая женщина с нормальным весом. Соседка отличалась дородностью.
— В очках была, волосы у нее такие… пушистые. Когда назад прошла, я не видела. Да я участковому все рассказала, ничего больше не знаю.
С жалостью глядя на Нику, соседка чуть не плакала.
— Как ты думаешь, найдут убийцу? — тихо спросила подруга, когда они снова сели в машину.
— Не знаю, — честно ответила Катя.
Если бы Вадим был жив, Ника сейчас не ехала бы к детям. Ее спас бог, а она этого не понимает.
— Ника, ты мне очень близкий человек, — сказала Катя. — Ты об этом помни.
Подруга не ответила, только заплакала, не отрывая глаз от дороги. У ближайшего метро Катя вышла. Подруга не предложила довезти ее до дома, а просить Катя не стала.
Звонить теще Прохор боялся. Со страхом ожидал, что Аглая Никитична не ответит, но теща, к его облегчению, взяла трубку.
— Как вы? — спросил Прохор.
— Все в порядке.
— Точно? — усомнился он.
— Перестань, Проша! Я должна похоронить свою дочь, и я это сделаю.
— Поедешь на работу? — глядя, как он сжимает телефон в руке, вздохнула Лада.
— Не поеду! — решил Прохор.
Решение было неправильное, в офисе полно дел.
Он открыл ноутбук и посмотрел на темный экран.
Где-то есть настоящая записная книга.
Должны быть адреса клиенток, заметки. Время, когда Алиса с ними встречалась.
Прохор покачался в кресле.
Едва ли Алиса хранила все в памяти. Она и десять лет назад не слишком надеялась на свою память, записывала даже список продуктов, которые нужно купить.
Алиса отрывала бумажные листочки для заметок, писала на каждом пару слов и приклеивала к холодильнику. Когда холодильник открывали, хотя бы один из листочков обычно отрывался, приходилось наклоняться, вешать на место. Прохор старался пореже подходить к холодильнику.
Она должна иметь нормальную записную книжку. Что-то вроде ежедневника.
Прохору заказчики каждый год дарили дорогие ежедневники, и он не знал, куда их деть. Обычно навязывал отцу, но в этом году папа от подарка отказался, и два дорогих ежедневника лежали без дела у Прохора в рабочем кабинете.
Современные люди держат свои записи в электронном виде.
Алиса когда-то тоже пыталась овладеть минимальной компьютерной грамотностью. Прохор купил ей ноутбук, показывал, как работать с текстами. Даже сделал ей сайт.
Сайт…
В отличие от бывшей жены, у него с памятью было все в порядке.
Прохор быстро вызвал поисковик. Он вспомнил не только имя сайта, пароль тоже. Забыть его было трудно — имя «Алиса» и год рождения.
Через несколько секунд он нашел то, что искал.
Сейчас мало кто хранил информацию на сайтах. И он сам, и Лада использовали совсем другие программные средства.
— Я нашел Алисины записи, — сказал Прохор.
Лада подошла. Молча заглянула ему через плечо.
— Пароли, явки, — пошутил он.
Это был электронный ежедневник. Время, имена клиенток, телефоны, адреса. А еще суммы, которые клиентки, по-видимому, платили.
За магические услуги Алиса брала дорого, десять тысяч рублей. Иногда пять, но редко.
— Как ты думаешь, ей платили наличными?
— Думаю, да. Гадание и банковский перевод… Как-то не вяжется, — справедливо засомневалась Лада.
— Вот и я думаю, что ей платили наличными.
Полиция денег не обнаружила.
— Пожалуй, съезжу к Алисе, — решил Прохор. — Поедешь со мной?
— Тебя не смущает, что я езжу в квартиру твоей жены? — Лада отошла от него к окну и отвернулась.
— О господи! — взмолился Прохор. — Не зли меня, Ладка! Моя жена ты! Я не любил Алису, и она не любила меня. Но я хочу знать, что с ней случилось. Поедешь?
Лада, не поворачиваясь к нему, кивнула.
— Я плохо к ней относился, и меня теперь это гложет, — признался он.
Лада опять молча кивнула. Она всегда его понимала.
Поездка ничего не дала. Денег они не обнаружили.
Впрочем, они едва ли могли их обнаружить, полицейские квартиру обыскали. Прохор знал бы, найди они крупную сумму денег.
Дверь в Алисину квартиру была приоткрыта, оттуда слышались тихие голоса. Катя прошла мимо, остановилась и нерешительно подошла к двери.
Звонить в приоткрытую дверь было глупо, и она постучала по косяку.
Дверь распахнул бывший Алисин муж, с любопытством посмотрел на Катю, узнал, улыбнулся.
— Здравствуйте, — сказала Катя. — Извините, вы не можете мне дать Алисину фотку? Даже не обязательно давать, я могу просто сфотографировать.
Алисин муж посторонился, Катя увидела его жену. Та Кате ласково улыбнулась, поздоровалась.
Отчего-то рядом с ними Катя чувствовала себя бедной родственницей.