Я был под сильным впечатлением от этих слов и пролепетал девушке что-то неясное, и она отошла от меня к своему дяде.
Позже тем же вечером мы с пациентом остались наедине, и тут он мне решил поведать все, что не решался сказать сразу. Он говорил о годах, проведенных в Индии, и о том, как пришел к брахманизму. Еще рассказал, что у него в доме в мраморной галерее стоит идол Шивы, с которым он проводит спиритические сеансы. Затем, наклонившись и пронзив меня своим интеллигентным и в то же время очень странным взглядом, мужчина торжественно и гордо заявил, что особыми молитвами и ритуалами может заставить идола говорить с ним на хиндустани. Правда далее он сказал, что Шива совершенно забрал его волю, диктуя разные приказы, которым он не смеет не подчиняться. Последние слова мой пациент произнес уже белыми от страха губами.
— Шива очень изощрен и требователен, — медленно произнес он, — требователен и страшен. Пойдемте лучше со мной в галерею, хочу чтобы вы сами все увидели.
Я был несказанно рад такому предложению. Мы прошли через длинный зимний сад, выходивший в столовую, а оттуда попали в овальную комнату. Тесайджер подвел меня прямо к идолу на пьедестале. Это просто отвратительный деревянный монстр с пятью головами и трезубцем в руке. Увидев это «чудо», я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Трудно было поверить, что хоть кто-нибудь, в своем уме или нет, мог наделять этот кошмар способностями, достойными преклонения. Но все-таки это было так, и несчастный Тесайджер сходил по нему с ума, так что я просто попросил его провести все необходимые приготовления и действия, чтобы заставить это создание говорить. Он живо принялся исполнять мою просьбу со всей присущей случаю торжественностью. Приглушив ламповый свет, мой товарищ опустился на колени у алтаря и начал обращаться к чудищу, затем вслушиваясь в ответ (который, естественно, слышен был только ему одному), и продолжал разговаривать. Далее он перевел мне все, что сказал ему Шива, и назвал меня лгуном в ответ на мои слова о том, что я ничего не слышал.
После проведения этого весьма странного обряда Тесайджер зажег свет, и моему взору полностью предстал идол, весь украшенный невероятными драгоценными камнями. Оставлять такие ценности в не запирающейся комнате несомненно было ярким признаком безумия, так что в тот вечер я ложился спать в полной уверенности в том, что несчастный хозяин дома действительно сошел с ума. Но в то же время я пребывал в состоянии удивительной неуверенности. Багвелл уже несколько раз спрашивал, собираюсь ли я подписывать свидетельство. К его крайнему изумлению я каждый раз давал отрицательный ответ, мотивируя свою неспешность тем, что случай этот весьма необычен и своеобразен, так что мне понадобится как минимум еще один визит к пациенту, прежде чем решиться на столь рискованный шаг. Молодой человек был заметно раздражен, но я не уступил.
Лорье замолк и посмотрел мне прямо в глаза.
— И? — спросил я.
— Я пришел посоветоваться с вами. Сами же говорили мне про ответственность за подписи подобных свидетельств и справок! Так что полагаясь именно на эти слова, я пришел к вам.
— Ладно, доктор Лорье, — ответил я, — я с радостью сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь, но если быть честным, то даже представить себе не могу, чем именно могу быть полезен в этом деле. Мне мало известно о болезнях вообще и совершенно ничего — о психических расстройствах. Мисс Тесайджер, кажется, подозревает здесь что-то неладное. Но есть ли у вас самого какие-либо предположения?
— У меня нет никаких доказательств, но мне все равно кажется, что все это кем-то подстроено. Хотя наверное я не имею права так говорить.
— Так что же вы хотите, чтобы я сделал? — спросил я.
— Хм… вот что, — ответил доктор. — Не сможете ли съездить со мной в Сомерсетшир в роли моего друга — великого спиритуалиста? Думаю, Тесайджер будет рад узнать кого-то, кто разделяет его взгляды на жизнь. Что скажете?
Тут я задумался. Это была не та роль, которую я бы осмелился на себя взять. Но в то же время случай этот был настолько странный и необычный, что я был практически уверен в том, что он по моей части. Так что в итоге я согласился поехать с Лорье в Сомерсетшир, и мы с ним были там уже на следующий день. Он заранее сообщил о нашем приезде, и хозяин дома в Хайнде ждал меня с нетерпением.
По прибытии нас встретила высокая девушка в сопровождении двух породистых ретриверов.
— А вот и мисс Тесайджер, — сказал Лорье. — Позвольте представить вам моего друга, мистера Джона Белла.
Девушка посмотрела прямо на меня своими серыми глазами, на миг озарившимися теплым огоньком, и протянула руку.
— Зачем вы приехали? — поздоровавшись со мной, обратилась она к Лорье.
— Проведать вашего отца.
— Собираетесь встречаться с доктором Далтоном? — спросила девушка трясущимися губами.
— Думаю, да. Уверяю вас, мисс Тесайджер, я здесь с самыми добрыми намерениями, — с улыбкой сказал доктор. — Я лишь хочу добраться до правды. И единственный, кто мне сможет в этом помочь, — вот этот джентльмен.
— Получается, что и вам кажется, что все это кто-то подстроил? — с глазами, полными надежды, спросила девушка.
— У меня нет весомых причин это предполагать.
— Они есть, — ответила она. — Я знаю, что говорю. Неужели вы мне так и не поверите?
Тут мисс Тесайджер резко обернулась: сзади послышались быстрые шаги.
— Это мой двоюродный брат, — сказала девушка. — Преследует меня повсюду как тень. Доктор Лорье, мистер Белл, я должна поговорить с вами обоими, ну или хотя бы с одним из вас, наедине. Есть кое-что очень важное, что вам обязательно нужно знать.
Мы уже ничего не успели ответить — подошел Джаспер Багвелл. Он вежливо поприветствовал нас, пронзил кузину взглядом, но та не обратила на него внимания и пошла в дом.
— Бедная девочка! — тяжело вздохнув, сказал Багвелл.
Мы все вместе направились к дому. Я не удержался от вопроса:
— Почему вы ее жалеете?
— Потому что она почти так же заблуждается в жизни, как и дядя. На самом деле она в большой опасности, но всячески отказывается в это верить. Чем более странным и неуправляемым становится дядя, тем сильнее она тянется к нему. Девчонка практически не отлипает от него, хотя находиться с ним рядом просто опасно. Поэтому я считаю своим долгом следить за ней днем и ночью. Я так сильно вымотался от постоянных переживаний. Всю прошлую ночь я провел в коридоре между дверьми их спален. Трижды я видел, как несчастный сумасшедший выглядывает из комнаты, и если бы не мое присутствие, уверен, он бы уже пробрался в спальню Хелен и совершил страшное преступление. Я вижу безумство в глазах дяди даже когда он просто смотрит на нее. Он сам, не далее как вчера, важно заявил мне, что Шива потребовал у него расправиться с племянницей, потому как ее сердце и душа настроены против канонов брахманизма, так что девочка — настоящее препятствие для него на пути «к свету». Я сразу же пересказал все это Хелен, но она продолжает вести себя так, будто ничего не произошло. Так что, Лорье, если вы так ничего и не предпримите, то мне придется вызвать другого доктора, который подпишет свидетельство.
Слова Багвелла безусловно были тревожными, но у нас совсем не осталось времени хоть что-то на них ответить, потому что как только он договорил, мы уже подошли к дому. Когда мы вошли в холл, хмурость молодого человека как рукой сняло, он тут же стал необычайно дружелюбен и весел и скоро проводил нас к хозяину дома.
Эдвард Тесайджер оказался высоким, статным и величественным пожилым человеком. Его гладковыбритое лицо с подвижным улыбающимся ртом было невероятно умным и немного надменным, как у гордой птицы, и обрамлено седыми волосами до плеч. Тихая и очень спокойная речь мужчины выдавала в нем глубоко эрудированного человека, который за словом в карман не полезет. На первый взгляд он точно казался трезвейшим и самым вменяемым из всех окружающих.
За ужином в тот вечер мне случилось сидеть за столом прямо напротив мисс Тесайджер. Она была очень тиха и казалась чрезвычайно подавленной. Я заметил, что она постоянно поглядывала на своего дядю, а потом увидел, что тот тщательно пытается избегать встречи с ее глазами. Когда она только зашла в комнату, Тесайджер начал мяться и чувствовал себя очень скованно, пока наконец девушка не вышла. Тогда он заметно расслабился и пододвинулся ко мне поговорить.
— Я так рад, что вы смогли приехать, — начал старик. — Нечасто выпадает такая честь встретить родственную душу. Теперь скажите мне вот что: вы тщательно изучали брахманизм?
— Изучал увлеченно, — ответил я, а затем добавил как бы между прочим: — и временами встречался со сверхъестественным. Поэтому мне стало очень любопытно и интересно, когда доктор Лорье упомянул, что у вас в доме есть идол Шивы.
— Ш-ш! — сказал Тесайджер, белея. — Не произносить его имя в таком громком и дерзком тоне.
Затем мужчина склонился надо мной и сказал тихим-тихим голосом:
— Мистер Белл, у меня есть кое-что вам рассказать. Но только тет-а-тет.
— Буду рад все выслушать, — ответил я.
— Вы сыты? Сможем прямо сейчас пойти в галерею?
Я тут же встал, и хозяин дома отвел меня в зимний сад, а через него прямо в мраморную галерею. Место выглядело очень любопытно: овальная комната в длину около сорока футов со стенами, облицованными мраморными плитами с резными узорами в египетском стиле. Ближе ко входу стоял удивительный бронзовый фонтан, изображавший лебедя с распростертыми крыльями. Из его клюва вода струилась прямо в круглый бассейн. В двадцати футах от фонтана лицом к нему стоял идол, спереди огражденный маленьким алтарем. Я подошел поближе и с интересом начал разглядывать это творение. Пьедестал, на котором покоился Шива, в высоту был около трех футов, примерно такой же была высота и самого идола, так что вся эта конструкция достигала уровня моих глаз. Неописуемо красивые ювелирные украшения обрамляли все это нечто: шея, руки, каждая голова.