ев, и тоже слишком хотел спать, чтобы принять наш отказ в ночлеге. Мы с мужем прямо ему сказали, что в доме живет привидение, но он и ухом не повел, прямо как вы сейчас. Так вот он спал в единственной гостевой комнате и… и умер там.
— Отчего же он умер? — спросил я.
— От страха, — отрезала старуха. — Вы все еще хотите остаться?
— Да. Повторяю, я не верю в привидений. Мне нужно переночевать, и меня ничто не остановит.
Тут женщина распахнула дверь.
— Только потом не говорите, что я вас не предупреждала, — прошипела она. — Входите, если желаете.
Она провела меня в кухню, где в очаге совсем не весело горел огонь.
— Садитесь, я позову Биндлоса, — сказала хозяйка. — Я смогу дать вам комнату только если он согласится. Лиз, иди сюда на минутку.
В коридоре послышался резвый детский топот, и в комнату вошла милая девчушка, с которой я встретился у подхода к дому. Она буквально проглотила меня своим взглядом и будто бы хотела что-то сказать, но не издала ни звука.
— Пойди найди деда, — сказала ей старуха. — Скажи, что пришел джентльмен и хочет остаться на ночь. Спроси у него, что нам делать.
Девочка еще раз одарила меня долгим странным взглядом, а затем резко развернулась и выбежала из комнаты. Как только она ушла, хозяйка пристально вцепилась в меня глазами.
— Очень жаль, что вы решили остаться, — сказала она. — Не забудьте, я вас предупреждала. Помните, что это неправильная гостиница. Однажды здесь была мельница, но это было еще задолго до нашего с Биндлосом времени. Люди приезжали сюда порыбачить, но затем поползли слухи о привидениях, и вскоре у нас совсем не осталось постояльцев. Лишь изредка захаживали некоторые, которым мы были уже совсем не рады… нет, он был не рад. Понимаете, в последнее время здесь произошло аж три смерти. Да, — продолжила она, загибая длинные сухие пальцы на худой руке, — да, три, на сегодняшний день, точно три. А, вот и Биндлос.
Из коридора донеслось тяжелое шарканье ног, и старый, буквально склоненный годами мужчина с длинной седой бородой вошел в комнату.
— У нас нет мест для посторонних, — сказал он громко и довольно агрессивно. — Неужели вы не поняли мою жену. Здесь вам не ночлежка.
— Раз так, то у вас нет права ставить указатель на дороге, — процедил я. — Сейчас я не в настроении гулять еще восемь миль в поисках приюта по землям, о которых совсем ничего не знаю. Неужели вы совсем никак меня не можете устроить?
— Я все рассказала джентльмену, Сэм, — сказала старуха. — Он упрям прямо как мистер Вентворт и совсем не боится.
Хозяин дома посмотрел мне прямо в глаза.
— Слушайте сюда, — сказал он. — Вы ходите по лезвию бритвы. Вам здесь не рады. Итак, ваш ответ «да» или «нет»?
— Мой ответ «да», — сказал я.
— У нас только одна комната, где мы можем вас поселить.
— Одной достаточно.
— Именно в ней умер мистер Вентворт. Не думаете, что вам лучше собрать свои манатки и убраться отсюда поскорее?
— Нет, я, пожалуй, останусь.
— Ни слова больше.
— Давай, Лиз, — сказала старуха, — беги разведи огонь в приемной.
Девочка вышла из комнаты. Старуха взяла свечку и сказала, что проводит меня до спальни. Мы прошли через длинный узкий коридор, а в конце его вошли в дверь, спустились по паре ступенек, и передо мной предстала самая необычная комната из всех, где мне когда-либо приходилось бывать. Не было ни одного угла — все стены ровные и круглые, покрытые обоями с каким-то вычурным рисунком. На полу без ковров у стены располагалась маленькая железная кровать, у подхода к ней лежала крошечная циновка. Дешевый старый рукомойник, пара стульев да небольшой столик с запачканным зеркалом стояли в проеме в стене, в этом же проеме над худым убранством висело окно. Очевидно это была комната в одной из круглых башен. Никогда мне не приходилось видеть настолько неприветливый уголок.
— Сейчас принесу ваш ужин, сэр, — сказала хозяйка, ставя свечу на маленький столик, и вышла из спальни.
В комнате было очень сыро, из окна довольно сильно сквозило, так что воск со свечки стекал набок ровно в одну сторону. Камина в комнате не было, стены к потолку сводились в одной точке, делая это помещение похожим на гигантский огнетушитель. Я наскоро переоделся, вышел в приемную и встал у худо горящего камина в ожидании. Тут открылась дверь, и в комнату вошла Лиз с подносом в руках. Она аккуратно поставила его передо мной и сказала:
— Только дураки приходят сюда, и вы один из них.
— Прошу, дай мне поужинать в тишине, — ответил я. — Я устал, очень голоден и хочу поскорее отправиться спать.
Несколько секунд Лиз стояла неподвижно, а затем вдруг медленно и задумчиво произнесла:
— Не стоит оно того. Нет, не стоит. Но я больше ничего не скажу. Люди все равно никогда не слушают!
Старуха окликнула девочку, и той пришлось уйти.
Ужин оказался в разы лучше, чем я ожидал, и покончив с ним, я направился на кухню, горя желанием поговорить с владельцем дома. Он сидел один у огня, только у его ног лежал огромный мастиф.
— Можете рассказать, почему этот дом считают населенным призраками? — спросил я.
— Откуда ж мне знать? — хрипло и громко ответил старик. — Мы с женой живем здесь уже двадцать лет и ничего никогда не видели и не слышали, но люди почему-то умирают. До ужаса утомляет, когда здесь днюют и ночуют доктора с коронером впридачу, да еще эти нескончаемые расследования и прочая суета. Люди гибнут, хотя их даже пальцем никто не трогает. Доктора не понимают, почему наступила смерть, но она все-таки наступает. Ну, говорить тут больше нечего. Вон вы здесь, может вам и удастся пережить эту ночь.
— Сейчас же пойду спать, — сказал я, — но мне бы еще несколько свечек.
Старик обернулся и посмотрел на свою жену, которая как раз вошла в кухню. Она подошла к шкафу, открыла деревянный ящичек и, достав оттуда несколько сальных свечек, положила их ко мне в руку.
Я встал и выдавил из себя сонный зевок.
— Доброй ночи, — сказал мне старик — Доброй ночи. Желаю вам остаться в живых.
Через несколько мгновений я уже был в своей спальне, запер дверь и начал внимательно все осматривать. Насколько мне удалось изучить помещение, вход в него был только один — через запертую сейчас дверь, которую специально искривили, чтобы подогнать под круглые стены. Также я заметил, что по комнате непонятно откуда сквозил сильный ветер, продувая насквозь все помещение, и в итоге мне удалось найти источник: дубовая панель в стене. Конечно, люди умирали здесь не из-за сквозняка, но все равно он был до жути пронзительный и неприятный. Далее я заметил, что и кровать тут немного странная: на ее ножках не было колесиков, и они были вставлены в специально вырезанные в деревянном полу разъемы примерно на полдюйма. Это открытие еще больше подогрело мои подозрения — было очевидно, что кровать зафиксирована в таком странном положении не просто так. Легко было увидеть, что она стоит напротив единственного окна, и тот, кто будет на ней спать, всегда будет смотреть прямо в него. Часы показывали половину двенадцатого ночи; я положил несколько свечек на прикроватную тумбочку и, не раздеваясь, лег в постель. Я собирался не спать всю ночь и отследить все возможные странности, но часы шли, и ничего не происходило. Дом был погружен в тихий сон, а снаружи лишь плескалась вода, врезаясь в огромные лопасти мельничного колеса.
Я лежал и лежал всю ночь, а ближе к утру уснул неспокойным сном. Проснулся я, когда солнце уже вовсю освещало землю и мою комнату, весело просачиваясь через окно.
Я наскоро привел себя в порядок и вышел на прогулку, а затем вернулся к завтраку, который ждал меня на столе в большой кухне. У очага там же сидел старый хозяин.
— О, — сказала старуха, — надеюсь, вам хорошо спалось, сэр.
Я ответил утвердительно и заметил, что старый Биндлос с женой были уже в более приятном расположении духа. Они сказали, что если мне все понравилось, то я могу остаться у них еще на одну ночь. Я сказал им, что мне нужно сделать много фотографий, и я очень благодарен за такое предложение. Во время нашего разговора я пытался найти глазами Лиз, но ее нигде не было видно.
— А где ваша внучка? — спросил я у хозяйки.
— Ушла на весь день, — последовал ответ. — Она не выносит незнакомцев. Начинает волноваться, и опять случаются припадки.
— Какие припадки?
— Не могу сказать, как они называются, но они очень сильные и мучают ее, бедное создание! Лиз вообще нельзя волноваться.
Тут Биндлос настороженно посмотрел на жену; она опустила глаза и принялась быстро что-то перемешивать в кастрюле.
В тот день я под предлогом сильного желания порыбачить одолжил у Биндлоса пару весел и лодочку, которая была привязана у берега мельничного прудика. Для осени стояла просто великолепная погода.
Дождавшись случая, я вышел на воду и поплыл в направлении мельничного колеса, сквозь лопасти которого сочилась вода.
С того берега мне была видна башня, в которой располагалась моя спальня, и я заметил, что она когда-то была частью самой мельницы. Далее я увидел, что каменная кладка на ней была относительной новой, что явно говорило о том, что мельницу забросили, превратив ее помещения в гостиничные спальни. Я подплыл совсем близко к колесу и схватился за скользкие покрытые зеленью лопасти и сквозь конструкцию начал рассматривать все, что находилось за ней.
Вдруг рядом со мной раздался резкий крик:
— Что это вы тут делаете?
Я оглянулся: на берегу стоял Биндлос и пристально на меня смотрел каким-то странным взглядом, смешанным из страха и пыла. Я аккуратно разогнулся и подплыл к нему.
— Что это вы тут выискиваете? — спросил он, тыча пальцем мне в нос. — Дурачина! Если бы вы упали, вы бы утонули. Никто не способен выжить после удара об эти лопасти. А это значит еще одна смерть и очередной суматошный всплеск в округе! Слушайте, сэр, будьте добры убраться отсюда поскорее. Я не хочу, чтобы вы здесь оставались больше ни минуты.