– И вон, Надежда говорит, что никак не может поговорить с теми… ну, Старшими, – добавила Голицына.
По мне, так именно она сейчас сказала хоть что-то внятное.
– Это в каком смысле поговорить? – наконец, сформулировал, что хотел уточнить.
– Не хочу быть грубой и кого-то укорять, но ты научил меня человеческим языкам путём вмешательства в моё сознание с помощью электрического миксера, если говорить образно. Так что теперь так, как есть, – откликнулась «Новая Надежда», оказавшаяся тоже здесь.
– Не понял, можно поточнее? – задал уже ей вопрос и только в этот момент обратил внимание на маленькую деталь, что по-прежнему лежал на носилках, стоящих на полу.
Как-то до это все эти мелочи проходили мимо моего внимания… а тут хоп и нате вам с кисточкой. Вдруг увидел, кто как одет и в каких сейчас позах. Да и вообще, множество мелких моментов заполнило сознание, словно сбежавший с улья рой пчёл.
– Как бы тебе объяснить… наша речь полностью отражает алфавит, а тот в свою очередь является визуализированной формой нашего мышления. И речь не как у вас в акустическом диапазоне, в смысле распространяется. Там даже термин такой не применишь… То, что вы называете квантовой телепортацией, у нас и есть среда распространения… это как бы само пространство… даже это неверно… наверное, ближе будет сказать, что сама вселенная, без уточнения. И речь распространяет сразу и на любое расстояние, и им, чтобы поговорить, не нужно было прибывать сюда, но, если вдруг что-то случилось, и если бы, как у вас, ты лишился речевого аппарата… и пришлось перейти на ваш аналог кода Морзе, ну, вроде того и, соответственно, в электромагнитный диапазон. Как у того, что ты грохнул под Атлантой. Он не мог говорить, кто-то очень могущественный не сломал его, а просто лишил возможности им пользоваться, я там была, смотрела, как могу, и говорю максимально точно, как это возможно сделать вашими словами. Вот, сейчас бы они смогли с ним поговорить, но… как сами понимаете, это оказалось несколько поздно. Я хоть и не могу с ними общаться, но понимаю, что они знают, что он здесь, и знают, кто с ним сделал такое и за что, но не понимаю, почему он не откликается, – постоянно запинаясь и сбиваясь, Надежда попыталась мне объяснить ситуацию.
Как ни странно, её очень хорошо понял, поскольку сейчас она примерно описала все мои трудности с Персональной реальностью и бесконечным алфавитом, используемым там, однако мне всё равно понятным. И становилось ясным, как я так вдруг понимал всю технику Двенадцати рас. А удивляться нечему, она была вся подарена Старшими, ну, во всяком случае, создана на основе их дара, а потому пользовалась их речью. Но этого блока я «Новой Надежде» не передавал и потому этой моей способности понимать такие слова, будем так выражаться, тоже, а то, что было у неё, было нарушено слиянием с другой частью моего сознания. А ведь я понял и тот неведомый корабль под Атлантой, а ведь его алфавит, а значит, и мысли были изменены, и я создал вирус, его уничтоживший, просто понаблюдав за потоками мыслей, бродивших внутри него и порождавших тот странный мир, какое-то время.
Получается, мысль это и есть алфавит, и речь, и действие в нашей вселенной… А эти Старшие могут менять мир своей мыслью, или для них это просто такой алфавит? Только и для меня не всё так просто… нужно точно знать, что менять в тех слова-буквах и как их направлять, и закручивать, и в какие уравнения и формулы загонять, а сделать это всё можно только в Персональной реальности, а нахождение там для меня не пользительно. Да и сделать что-то могу далеко не напрямую, а через разные конструкты, что в том пространстве и без меня существуют, но всё же их сначала нужно найти и где-то закрепить в доступном пространстве, надо сказать небольшом. Короче, богом мне пока не быть, даже в рамках своих сил, а не всего того, что творил тот Агнимир. А ведь он тоже со временем поймёт всё, что до меня сейчас дошло… а возможно и уже, ведь как-то же он освоил силу эспера, причём электро, именно ту, что хотел, а не как мы, что выпало, тому и рад…
– Настя, что там с Трифоном?! – донёсся властный голос деда из-за спины.
Блин, он что творит?! Нас же… нет, если он это делает публично… то, наверное, уже не кому и можно. Да что происходит?!
– С кем?! – хором воскликнули Голицына с Воротынской.
М-да, вот же удачно дедуля нашёл время объявить о преждевременности вестей о моей кончине. Они ведь могут и реализоваться, пора и подошвы намыливать на сапогах, кирзовых. Эта парочка может так пошутить…
– Кость болеть не может, – устало произнесла его внучка… приёмная.
Это что это было? Намёк, что ли, на мои умственные способности?!
– Эй, ты, инвалид умственного труда, хватит филонить, иди сюда, – легко погасил своим возгласом мои порывы к возмущению дед.
– Я не тормоз, а медленный газ. Да чего вы на самом деле, – всё же попытался расправить крылья.
– Рэм… ты Трифон Захаров? – потрясённо прошептала Голицына.
Воротынская скромно промолчала и просто зыркала на реакцию присутствующих. Аналитик, мать его, оценивает, кто всё знал и кому мстить.
– Имэлсонович, между прочим, что важно. Вечно забывают моё отчество, – проворчал в ответ Голицыной.
– Ты иди, иди сюда, а то развёл гарем, понимаешь, не подойти. Кстати, а что оно значит-то, раз такое важное, – заявил Граний, который Кондратий… или от которого кондратий случается… да, впрочем, всё едино.
– Да так, просто память, да и не поймут здесь и сейчас, – печально заметил в ответ и двинулся к нему.
Слава богу, даже Голицына как-то не вспылила, а почему-то смотрела на меня с опаской… а нет, это она на деда, а иногда на меня, явно пытаясь найти отсутствующее сходство. Наивная. Не для того меня тогда переделали, чтобы хоть как-то опознать было можно. В общем шёл так, между теми, кто не знал и теперь сильно удивился, и теми, кто знал, а теперь им было неудобно перед первыми. Хотя какое неудобно… Скажите это туманницам, тем, кто так и умер всеми брошенный.
– Ну-с, внучок, что думаешь делать? – задал он вопрос в лоб, ответа на который даже не представлял.
– Пока не знаю. А как ты так вовремя здесь очутился? – в свою очередь поинтересовался у этого прожжённого в интригах перца.
По-любому не просто так он вывел меня в свет вот так резко и сразу!
– Знакомство вожу с нужными людьми, вот они и уважили, – начал он кружить вокруг да около вместо ответа.
– Понятно, Дуне мозги запудрил… только как ты это вытворил-то, ведь она же терминал сети Мисак и практически супер-ЭВМ. Как почти машине можно было затуманить разум? – сделал свои выводы и попытался припереть его к стенке.
– Дурак ты, Трифон, и в этом Настя права. Любит тебя мелкая и переживает за тебя, а я какой-никакой, но дополнительный шанс. Кто ж знал, что внучка сама справится, да так быстро. Хотя бы расскажи, что с тобой случилось, – настучал он мне по ушам, остолопу этакому.
– Дед, честно, я здесь самый неинформированный чел. Уснул, проснулся, а тут… Только и помню, что сон снился… вроде дурацкий, а уже даже в этом не уверен. Сам же понимаешь, как оно бывает. А мне тут говорят, что торчал в Персоналке, что не мог сделать даже в теории, не окочурившись. И вот ты сейчас спрашиваешь, что произошло и что собираюсь сделать? Для начала с мыслями собраться, потом, наверное, поговорить с Голицыной и Воротынской о делах наших скорбных и перспективах. Как-то так, – ответил ему кратенько.
– Это хорошо, что соображаешь. Сам теперь вижу, что ещё не всё потеряно. Понимаю, что пока бесполезно спрашивать, вы же черте где там болтались, а у нас тут… Да никто толком и не может ничего сказать, даже твои, и вряд ли ты, только придя в себя, что-то тут сбацаешь, но хоть что-то обнадёживающее… Ну надо людям, всем на Земле! – выдал он речуху, почти агитку.
– Ты не поверишь, но уже успел много что понять, хотя в голове, конечно, ничего толком и не уложилось. Вон, Надежда сказала и рассказала о прибывших очень много, хотя вряд ли даже сама поняла насколько. Сложно объяснять, но мой дар очень подходит как раз к этому случаю. Да, с могуществом у меня не очень, ну это пока, надеюсь, зато я, оказывается, универсал, а вовсе не электро, как думал, или даже говорящий с машинами. В общем, сложно всё, – стал нести всякий сумбур, как совсем недавно «Новая Надежда».
– Раз понял, значит, и идеи какие есть. А то что-то сейчас никто ими не фантазирует, даже моя Настенька, – проговорил дед.
И понять его можно, враг у ворот, могущественный, счёту не поддающийся, вернее, если озадачить туманниц, они всех до одного перепишут. Но какая разница, сколько иъ точно? И так понятно, что много, слишком много, чтобы помышлять о сопротивлении в прямом столкновении. И терроризмом-то не займёшься, попросту не знаем, где они живут, кроме невнятного намёка, что во тьме, от Несущего свет. Тоже мне пижон. Драконы, эльфы там у него. Ладно, вернёмся к нашим баранам. А если попробовать приложить к ним кибератаку… или что-то вроде. Один раз получилось, почему бы и второму разу не случиться. Пусть там был один, а здесь их тьма тьмущая… Но ведь они там все вроде как через квантовый телепорт повязаны. Одного уложу, значит, и всех. Связь-то мгновенная. Так ведь и Двенадцать рас уконтрапупили, что они навек зареклись пользоваться дарёными Лискинами.
А если зайти иначе? Жаль, спросить, да и посоветоваться не с кем. Если со своими мега-учёными. Пусть подумают, а не только как меня изнасиловать или дочь подложить. Оно, конечно, любя, но напрягает всё равно. Возможно, не с того конца захожу, но оракула у меня нет… или есть. А ведь как к вопросу подойти!
– Алло, народ, а Графиня где? – обратился ко всем окружающим, поскольку, обдумывая, чтобы такое деду ответить, вспомнил про свою идею, спросить у неё про точки бифуркации.
Мысль, кстати, очень дельная. Да, она не может разложить ситуацию в деталях, но кое-что сказать очень даже. Во всяком случае, хотя бы намекнуть, когда случится заварушка и сколько нам жить осталось… ну, примерно.