Последний памятник монументальной архитектуры Абхазского царства связан с драматической историей его заката. Это построенный, по всей видимости, Димитрием II около 970 г. собор в Пицунде (илл. 11), куда, возможно, была еще раз перенесена кафедра Севастопольского архиепископа. Строившая его артель состояла из двух групп мастеров: одна, византийско-таоская, пришла из Отхта Экклесии (см. выше), а другая, византийская, судя по ее приемам (кладка cloisonné, кирпичный псевдомеандр и т. п.), — из Эгейского региона[353]. Однако монументальное строительство в Абхазском царстве пресеклось в начале 970-х годов из-за междоусобной войны между Димитрием II и его братом Феодосием — часть пицундской артели (без таоских мастеров) переходит к кахетинскому хорепископу Квирике II и строит для него около 976 г. храм-усыпальницу Санагире (см. ниже; илл. 12). Возможно, что эта передача мастеров была частью заключенного в Мцхете договора между Димитрием II и Квирике II, по которому последний выдавал абхазскому царю его мятежного брата. Следующий построенный в Абхазии крупный храм — сохранившийся только на уровне фундаментов (под поздним храмом) собор новой епископии в Бедиа (ок. 999 г.) — относится уже к эпохе Объединенного грузинского царства, хотя и носит следы влияния архитектуры древней Лазики и Абхазского царства (выраженные снаружи апсиды).
Исходная разнородность Абхазского царства, как этнополитическая (см. выше), так и церковная (а в него, вместе с Западной Картли и Самцхе, вошла и бо́льшая часть территории Мцхетского католикосата), не позволила выработать в нем единый архитектурный язык. Господствовавшая в Абхазии провинциально-византийская школа, создавшая такой шедевр, как Моквский собор, оказалась мало востребована в Эгриси и Джавахетии. И все же характерно, что такой византийский по своему происхождению архитектурный элемент, как выраженная снаружи апсида, будет, вопреки архитектурной практике остальной Грузии, и после 1000 г. характеризовать церковное зодчество Мегрелии[354]: причина этого может скрываться не только в провизантийской ориентации самого Абхазского царства, но и в более древнем византийском прошлом его земель.
В Картли (древней Иверии) в послеарабский период не было политического единства. Во-первых, за сюзеренитет над ней боролись арабы, картлийские и анийские Багратиды, абхазские цари и кахетинские хорепископы. Во-вторых, как следствие, территория Картли была разделена в течение второй половины IX–X вв. (за исключением короткого промежутка анийской оккупации на рубеже IX — Х вв.) между тремя сюзеренами: Западной Картли (к западу от р. Ксани) владел абхазский царь, Восточной — кахетинский хорепископ, а Тбилиси и его окрестностями — местный арабский эмир. Наконец, как замечает «Летопись Картли»[355] в рассказе о событиях 890–900-х годов, «в Картли же господствовали азнауры», т. е. реальная власть здесь принадлежала местным феодалам, один из которых часто становился наместником абхазского царя (см. ниже). В Тбилисском эмирате церковное строительство не прослеживается, а зодчество Восточной Картли полностью вписывается в рамки истории архитектуры Кахетинского хорепископства, так что архитектуру Западной Картли второй половины IX–X вв. можно рассматривать как особый феномен.
Ее территория оказалась под властью абхазских царей впервые уже в 870-е годы. В конце IX — начале X вв. им пришлось вести тяжелую борьбу за эти земли с анийскими царями и арабскими полководцами, однако после 914 г. они прочно удерживают Западную Картли за собой. В 870-е и 920–960-е годы абхазскими владениями за Лихским хребтом управлял старший сын царя, а в промежутке между этим — местные азнауры Канчаели и Тбели (см. ниже).
Церковное строительство в Картли возобновляется в послеарабский период в той зоне, которая была наиболее удалена от арабских нашествий, — в верховьях рр. Проне, Лиахви, Меджуда и Ксани, т. е. в горной, трудно доступной для арабов зоне между западногрузинской Рачей и контролировавшимся кахетинскими хорепископами ущельем р. Арагви. Именно здесь расположено наибольшее количество церковных построек и подавляющее большинство купольных храмов второй половины IX–X вв.[356] Типологический и стилистический анализ заставляет нас разделить их на две группы: «канчаельскую» и «тбельскую» школы.
Первый точно датированный храм в интересующем нас регионе строится в Армази[357] на р. Ксани в 864 г., до занятия этой территории абхазским царем Георгием I[358] после 877–878 гг., т. е. еще при власти над Картли куропалата Баграта Багратида. Последний факт хорошо объясняет копирование здесь, в сильно уменьшенном варианте, типа грузинского крестово-купольного храма на восьмигранных колонках с маленькими квадратными угловыми ячейками (как в Цроми (630-е годы), илл. 13) — аналогичную конструкцию и схожий облик столпов демонстрирует таоский храм в Бобосгири (см. выше)[359]. Таким образом, возрождение церковного зодчества в Картли начинается, вероятно, с копирования престижных ранних образцов. Однако важным новшеством является упрощение перекрытия: глухой купол убран здесь под общую двускатную кровлю здания.
Такие редкие элементы, как купол на тромпах без барабана, убранный под двускатную крышу, килевидные арки и трехчастные глухие аркады на боковых фасадах, сближают Армази с храмом в Цирколи (илл. 14) — последний можно рассматривать либо как своеобразный «купольный зал», где купол поставлен над восточной частью наоса, отделенной от западной двумя арками, которые опираются на столп[360], либо, скорее, как перекрытый купольным сводом квадрат, отделенный от двухъярусного нартекса. Двухчастной структуре западной стены соответствуют и два окна на ее верху, и пары глухих арок в боковых стенах. В несколько упрощенном виде такой тип храма воспроизведен в Двани (в бассейне р. Проне), где он превратился в «купольный зал» с двумя травеями, и в Инаури (верховья р. Малая Лиахви), где из него получился чистый квадрат[361].
В свою очередь, такой уникальный элемент, как килевидная арка, указывает на связь Армази и Цирколи с полупещерным двухзальным храмом в Биети на соседней реке Меджуде, построенным эриставом эриставов Иоанном, сыном Бакура Канчаели[362]. Статус эристава, т. е. наместника Картли, указывает, вероятнее всего, на период завоевания Западной Картли либо абхазскими (конец 870-х — начало 890-х годов), либо анийскими (середина 890-х — начало 900-х годов) царями, но еще до эриставства Иоанна Тбели, зафиксированного в 906 г. (см. ниже). Но только внешним влиянием можно объяснять появление в Биетском храме такой уникальной для Кавказа детали, как украшение внутренних стен двумя регистрами узких глухих арок, характерных лишь для пещерной и наземной архитектуры Малой Азии, причем сквозные арки на северной стене, с нефункциональным проходом за ними, находят единственную аналогию в каппадокийском Тагаре[363]. Приход такой декорации из Малой Азии, равно как и появление окна, обрамленного двойным валиком в виде колонок и арки, находящего прямую параллель в Бане (888–923) и Сурб Ованесе в Бюракане (898–929)[364], более вероятны в период господства над Картли анийских царей, т. е. в середине 890-х — начале 900-х годов (так как до 876 г. они не известны).
В то же время вышеописанные килевидные арки, а также не менее редкое двойное окно в одном глубоком оконном проеме характеризуют и две зальных церкви в верховьях р. Лиахви. Впрочем, одна из них, храм Кавтиса в Цхинвали, в современном виде — это, судя по кладке стен, более поздняя постройка с использованием резных деталей предыдущего здания. Напротив, оригинальную структуру сохранил соседний храм в Кусирети, обладающий рядом дополнительных, уникальных особенностей, в том числе западной стеной наоса, разделенной узкими арками (илл. 15), что можно объяснить только влиянием Биетской церкви, где эти арки имеют малоазийское происхождение (см. выше). Кроме того, Кусиретский храм выделяется выраженной снаружи апсидой, причем граненой (восьмигранной)[365], не известной Восточной Грузии рассматриваемой эпохи, но типичной для «абхазской» школы. Более того, редчайшее размещение на оси апсиды не грани, а стыка граней находит единственную параллель именно в абхазском храме — № 5 в Пицунде, а не менее редкое размещение окна на стыке граней апсиды — в абхазской же базилике в Аба-Анте[366]. Следует отметить и использование в кладке под подпружными арками плинфы, не известной тогда в Картли, но распространенной в Абхазском царстве. Таким образом, в Кусирети мы видим попытку соединения традиционных, «ксанско-лиахвских» строительных традиций с веяниями новой, «абхазской» моды — попытку, оставшуюся в Западной Картли уникальной (алтарная преграда в Кусирети относится, возможно, к более позднему времени, см. ниже).
Ключевым моментом для понимания эволюции ранней послеарабской архитектуры в верховьях р. Ксани представляется датировка Канчаетского Кабени. Канчаетская церковь была перестроена дважды: в начале XIII в. (перелицована и перестроена в западной части) и в позднее Средневековье (переделана ее северная часть и устроена новая алтарная преграда). В 1991 г. своды и северная стена были разрушены землетрясением. В настоящее время от древнего храма сохранились лишь апсида, южный пастофорий с имитацией нервюрного крестового свода, западные подкупольные опоры и вторично использованная двойная полуколонка с капителью. По плану церковь изначально была похожа на соседний Циркольский храм (Меписашвили и Цинцадзе реконструируют двойные арки по трем сторонам подкупольного квадрата), хотя западная часть здесь значительно редуцирована. С Армази, Цирколи и Кусирети Канчаетский храм сближает такая деталь, как прокрашенные охрой борозды вокруг арок. Главное же отличие Кабени от других купольных храмов региона заключается в том, что купол здесь был выражен: оригинальный восьмигранный барабан был украшен рамкой из бороздок и полуколонками на углах (в настоящий момент сохранились фрагменты). В надписи