— Вам не тяжело? Может, помочь? — предложил я. Александра вспыхнула, оглянулась и сунула документы в руки Хаирову. Ожгла его гневным взором. Потом оправила юбку.
— У меня знакомый хочет в Томашовку своё дело перевезти. Просил узнать условия, — продолжил Молотов.
— Что за дело? — терпеливо уточнил я. Есть очень хотелось, но вдруг что-то интересное.
— Прачечная, ваше благородие.
— Что, простите? — удивился я.
— Прачечная. Домик, электричество, десятка два стиральных машин. Ну, прачечная! — замахал руками Молотов. — Охотникам не в озере бултыхаться, например. Да и деревенским тоже. Не у всех же есть, сами понимаете. А грязной одежды, как понимаете, много. Покупать дорого, а…
— Ладно. В чём у него вопрос?
— Сможете ли построить ему прачечную? — бесхитростно поинтересовался Молотов.
Вот ведь ушлая задница у его знакомого.
— Несомненно, — согласился я. — Пусть выбирает участок, предоставит свою схему и обеспечит Конструкт ресурсами для возведения необходимых ему строений. Если цена аренды земли вашего знакомого устроит, а моим планам не помешает выбранное место — то не вижу препятствий.
— Ресурсами… — погрустнел Молотов. — Я думал…
— Жаль, если разочаровал.
Ситуация уже менялась. То, что требуется моей инфраструктуре — я готов сооружать за свой счёт, а дельцы вполне могут и раскошелиться. Нагло богатеть полностью за мой счёт не позволю.
— Да нет, всё логично, ваше благородие, — сокрушённо проговорил Молотов. — Я всё передам ему. Спасибо. А… Про садик.
Да, он тоже про него спрашивал.
— Садик в планах. Не волнуйтесь.
Рыженькая скрестила руки на груди и шумно выдохнула. Экая она нетерпеливая! Молотов быстро считал её недовольство.
— Простите, простите за беспокойство, — раскланялся техномант и торопливо отошёл.
Следующая встреча случилась у самого входа в «Логово». Дверь отворилась, и в проёме показался бодрый Дигриаз, с широкой улыбкой и в наряде для пробежки.
— Гуд утро! — бросил американец мне, высоко поднимая колени в беге на месте. Обратил внимание на оперуполномоченную и немедленно принял самый величественный вид из возможных. Прислонился к проёму, запрокинув руку за голову.
— О, вы есть украшательство! Лет ми говорить от мой харт! Ваши глаза воровать сердце!
Панова нехорошо прищурилась.
— Вау! Это так… ммм… — восхищённо закатил глаза американец. — Позвольте представиться — барон Уильям Дигриаз. Ваш преданный слюга!
— Билли, не смущай девушку, — попросил я.
— Я не смущаюсь! — немедленно возмутилась Александра. — Мы можем уже поговорить? Вы тратите время человека, находящегося на службе!
Стоящий за её спиной Хаиров сделал максимально грозный вид:
— Оставьте девушку в покое!
— Дуэль? — немедленно поинтересовался у него Билли. Глаза американца стали ледяными. — Давай? Со мной дуэль! Давай, давай!
— Зачем дуэль? — растерялся сержант. — Не надо дуэль. Просто…
— Оу, вы такие серьёзная, — будто осуждающе покачал головой Дигриаз и снова принялся за бег на месте. Затем поклонился и отправился на пробежку, задев плечом Хаирова. Специально задев. Опешивший представитель комиссии промолчал и правильно сделал.
— Господин Зодчий, доброго утра! — поприветствовали меня охранники на входе. Зазвенел колокольчик над дверьми, возвещая о новом посетителе. Зал «Логова» был практически пуст. Парочка туристов завтракала за самым больши́м столом, на кухне гремела посуда. На звонок выскочила официантка и обрадовалась мне, как старому знакомому:
— Михаил Иванович, как обычно, яичницу по-деревенски?
— Было бы изумительно, Машенька. Организуешь нам столик где-нибудь в уединении? — сказал я ей.
Официантка охотно закивала, но когда её лучистый взгляд коснулся моей спутницы, то на миг стал колючим и злым, однако в следующую секунду Маша уже спешила по залу, провожая нас. Едва мы сели, как раздался ещё один радостный возглас:
— О! Ваше благородие! Какая встреча, а я как раз к вам, — в зале появился Мстислав Глебов. Одет он был по-простому, но довольно опрятно. Не городской житель, но и не представитель российской деревни.
Предводитель сталкеров шёл к нам из уборной, отряхивая руки:
— Вы хотели меня видеть, и вот…
Я ограничился кивком и торопливым жестом:
— Попозже. Сейчас я немного занят.
— Тогда на улице подожду, — он вытер руки об рубаху и, подмигнув Пановой, затопал к выходу.
— Вижу, вы очень популярный и занятой человек, Михаил Иванович, — сказала мне Александра, едва мы уселись за крепкий стол в углу заведения. Я расположился на одной стороне, а Хаиров и Панова на другой. Хаиров положил папку на стол, очень демонстративно, а затем водрузил поверх руки. Сержант внимательно изучал меня, всем видом показывая, как же много знает, про таких преступников, как я. И что он насквозь видит мою коварную натуру. Панова же сидела, как школьница, с правильной осанкой, гордо подняв головку.
— Безделье — истинный враг Империи. Самые большие беды творят те, кому нечем заняться, — улыбнулся я. Александра машинально поправила волосы, и кончики её губ дрогнули, но девушка старательно победила ответную эмоцию. Сурово нахмурилась.
— О чём вы хотели поговорить? — спросил я.
Телефоны моих визави уже были проверены. У Пановой в переписке ничего не нашлось, кроме того, что у красотки стояли три приложения для знакомств, и, судя по их заброшенности, она либо нашла себе суженного, либо окончательно отчаялась. По делу в телефоне ничего не нашлось. Одна личная жизнь, которую я старался не изучать.
У Хаирова ситуация оказалась обратной. Даже рабочий чат был, где Шибанов выдавал инструкции подчинённым копать на меня всё, что можно только накопать. Доказательства, даже косвенные, комиссар требовал немедленно. Средства для их добычи позволялось использовать любые. Слово было написано жирным шрифтом, большими красными буквами.
Правда, переписки в этом чате закончились позавчера. Что же такое случилось, м? Перестали поступать инструкции от Игнатьева? Интересно, почему.
Хаиров открыл папку и выложил передо мной четыре фотографии. Лица незнакомые, и очень разные. У одного точно были благородные черты и волевой подбородок. Второй мужчина вообще косой, третий молодой, лопоухий и пучеглазый, и последний уже хорошо в возрасте.
— Вам знакомы эти люди? — спросил младший сержант.
— Нет. Полагаю, это взятые Скверной конюхи. И мастер Зубров. Верно? — жалко людей, конечно. Но Скверна любит слабых.
— Верно. Вы уверены, что никогда прежде с ними не встречались? — он наблюдал за моей реакцией с надеждой.
— Уверен. Это был мой первый визит на конюшню. Снимете слепки с выживших, узнаете правду.
— Не учите нас вести следствие, — рыкнул Хаиров. Он явно не хочет умереть от старости в постели. так разговаривать с людьми.
Панова бросила на соратника странный взгляд:
— Тимур, постарайтесь быть сдержаннее. Господин Баженов идёт к нам навстречу, согласившись ответить на вопросы. Давайте будем уважительнее.
Хаиров стиснул челюсти, поиграл желваками, а затем резко сказал:
— Хорошо! Где вы были в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня?
Я на пару секунд завис, пытаясь отмотать календарь до этих чисел. И это оказалось непросто. Событий-то валом прошло. Сейчас первое июля, ведь так? Хм… Кажется, история была после того, как Фурсов передал бумаги.
— Полагаю, спал у себя дома. Что-то случилось?
— Случился Фурсов, ваше благородие, — продолжил Хаиров. — Зверское убийство. На следующий день после заверенной у нотариуса дарственной, где земли барона отходят вам. Удивительное совпадение! Удивительнейшее!
Где-то я это уже слышал. Знакомые нарративы.
— Какая жалость, — я даже не попытался изобразить сострадание. — Вы, может быть, тоже поедите? Здесь очень вкусно готовят, клянусь.
— Почему барон Фурсов сделал вам столь щедрый подарок? — подала голос Панова.
— Я оказал ему услугу, — чего мудрить и юлить. Пусть кинет в меня камень тот, кто считает, что избавить барона от позора — не услуга.
Подошла официантка, поставила передо мной сковороду со шкворчащей яичницей и стакан клюквенного морса. Я невозмутимо взял вилку, нож и принялся резать завтрак на мелкие кусочки. Внимательно, тщательно, демонстрируя твёрдость рук и уверенность. Глаза Пановой задержались на моих пальцах, а потом девушка торопливо отвернулась, будто поймала себя на чём-то запретном.
— Какую услугу? — спросила Александра и снова поправила волосы. Нахмурилась и вцепилась пальцами в кромку стола. Повела плечами, старательно расслабляясь.
— Простите, не могу сказать, — покачал я головой. — Услуга личного плана и даже после смерти Фурсова я скован обязательствами.
Яичница была просто чудесной. Я ел и хотел есть ещё больше. Что очень вредно. Вставать же надо чуточку голодным.
— Напоминаю, вы находитесь перед официальными лицами, ведущими расследование. Мы ведь можем поговорить и в другой обстановке, — процедил Хаиров. — Отвечайте на вопрос, когда вас спрашивают!
— В другой обстановке я отвечу вам то же самое, — смерил я его взглядом. — Не угрожайте мне, младший сержант. Привязать меня к вашим делам, как того хочет старший комиссар Шибанов, я не позволю. У меня есть доказательства, что в момент убийства Фурсова, я был здесь.
— Не воспринимайте так остро, ваше благородие. Мой коллега хотел сказать, что ваши слова могут помочь следствию, — поспешила разрядить обстановку Панова. Чуть улыбнулась, поймав мой взгляд. — Мы просим пойти нам навстречу. Есть версия, что события на конюшне связаны с гибелью барона. Поэтому причина дарственной может пролить свет на происходящее.
— И я даже знаю, чья это версия, — я отпил морса, хитро наблюдая за девушкой. Она чуть покраснела от моего внимания. Много из себя строит, конечно, но всё напускное и возрастное. Думаю, максималистка. Ещё не сгорела на работе и верит в светлое. Значит, можно рискнуть.