Я даже знал, где поставлю небольшой павильон с лучшими творениями.
— Ваше благородие! — пока я шёл к «Логову Друга», где меня уже ожидала Паулина и Туров, с приехавшими наёмниками — меня нагнал Снегов. — Уделите мне минутку, пожалуйста.
— Конечно, ваша доблесть.
— Я поговорил с людьми. Согласились идти все, — сказал он, как само собой разумеющееся. — Поэтому мне пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы сократить число желающих.
Ни единый мускул не дрогнул на моём лице. Уверен, витязь мог быть убедителен со своими людьми. И не удивлюсь, если часть добровольцев была таковыми назначены.
— Я отобрал двадцать человек для операции, ваше благородие. Лучших. Остальные останутся здесь и будут нести службу. Я не имею права оставить Конструкт без охраны. Однако мне нужно знать финальное число в группе. Насколько я понимаю, мы ограничены в средствах передвижения.
Мы шагали бок о бок.
— Совершенно верно, — сухо ответил я.
У нас под седло готовы встать не больше пятидесяти лошадей, а пешие будут только задерживать всю группу. Однако это уже будем обсуждать вечером, на финальной встрече.
— Я рискую должностью, отправляя бойцов за пределы вверенной мне области, — напомнил витязь. — Было бы здорово, если бы ваш ответ содержал больше деталей.
— Непременно ваша доблесть. Но позже. Насчёт риска… Если у нас получится, об этом узна́ют все.
— И мне бы хотелось оставить информацию об участии имперской армии как засекреченную, — вкрадчиво добавил Снегов, с выражением лица, словно предлагал обменять жевательную резинку на карманный фонарик. — И ещё, ваше благородие. Я прошу вас не впутывать в эту операцию вашу гвардию.
Начальник гарнизона неожиданно покраснел и отвёл взгляд. Я же, напротив, вскинул бровь в удивлении, и на ходу повернул к витязю голову.
— Понимаю, о чём вы подумали. Скрывать не буду, вы совершенно правы, — заметил мою реакцию Снегов. — Однако моё мнение больше основывается на том, что неодарённые в Изнанке — пушечное мясо… Прошу вас…
— Станислав Сергеевич, я не собирался пускать необученных людей в бой со Скверной! — твёрдо прервал я его. — Вот только мою личную протекцию гвардеец должен заслужить самостоятельно, а не по чьей-то просьбе. Надеюсь, вы это понимаете и не будете оспаривать мои решения?
— Простите, ваше благородие, — у витязя покраснели уши. — Трезво осознаю, что лезу не в своё дело, но это выше меня. Неожиданно выше.
— Если хотите, я могу исключить её из гвардии, — предложил я самое простое решение.
— Ни в коем случае! — содрогнулся витязь. — Вы не представляете, как ей это важно. Простите, что завёл этот разговор. Предлагаю о нём забыть.
— О чём забыть? — нахмурился я.
— О разговоре!
— О каком разговоре? — показал я полное непонимание.
Он благодарно улыбнулся, отсалютовал:
— Мои люди будут готовы.
— Господин Снегов, — окликнул я его. Витязь остановился.
— Мне очень жаль, что наши дороги разойдутся, — бесхитростно сказал я. — Мы знакомы недолго, но я благодарен судьбе за то, что та даровала мне возможность пройти с вами плечом к плечу. Пусть и такой небольшой отрезок.
Командир гарнизона секунду помедлил, будто бы борясь с собой, а затем коротко кивнул:
— Это взаимно, господин Баженов. И я знаю, что этот регион будет в надёжных руках.
Кстати, это ещё один момент, который нужно обдумать. Текущая оборона выстроена из расчёта, что у меня имеется крупный отряд охотников под рукой, и целый имперский гарнизон. Раз последний скоро меня покинет, то придётся посвятить какое-то время фортификациям. Турели «Чурило», пусть и модифицированные, это защита скорее против двуногих, и при этом не самых сообразительных двуногих. А с самыми отмороженными из них я уже разобрался.
Надо строить линию обороны от тварей Изнанки, но для начала необходимо быть уверенным в том, где она будет проходить завтра. Ситуация может в корне измениться, а тратить ресурсы для возведения какой-нибудь второй линии обороны, в тылу земель — немного не то, чем бы я хотел заняться.
Короче, день выдался чрезвычайно напряжённый, но плодотворный. После собеседования мы обсудили с Туровым явившихся в Томашовку кандидатов. Все, кого отобрала Паулина, были с даром. В основном адепты, но нашёлся и мастер аспекта огня. Правда, его кандидатуру пришлось отклонить. Выходец из благородной семьи, лишённый всяческих шансов на наследство, он решил посвятить себя ратному делу, но за звонкую монету. Ничего удивительного, такое часто встречается у аристократов, кто не смог найти себя в обычной жизни российского дворянина. Вот только при не самых лучших вводных, крепкий мужчина вёл себя во время беседы так, словно делал одолжение одним своим присутствием. Это крайне губительная стратегия при поиске работы. Тем более что подчиняться ему пришлось бы Турову, у которого и образования толком не было, кроме участия в военной кампании по приведению Восточной Америки к миру. Не сработаемся мы со столь благородным человеком, увы. Пусть и мастер, да ещё и готовый на грошовое жалование.
В итоге контракт на год я заключил только с пятью кандидатами из прибывших. Все адепты, у всех либо есть семьи, либо имеются планы на неё. Все готовы были какое-то время жить в бараках у тренировочной площадки, с гарантией переезда в течение месяца в благоустроенные дома. Место под них я тоже наметил. Остальные хранили в себе дух авантюризма. Следить за порядком на моих землях им могло показаться скучным занятием, так чего же людей мучить да провоцировать на насильственные приключения?
Под конец дня, после кучи успешных встреч и разговоров, мы ещё раз собрались с Вепрем и Снеговым в моём зале совещаний, чтобы обсудить детали завтрашнего похода. Лидер охотников сгорал от нетерпения, однако старался вести себя максимально сдержанно. Витязь же был старательно сосредоточен, предлагая тактические решения по продвижению в Изнанке.
Завтра нам предстояло пройти несколько километров по земле, давно поражённой Скверной. Да, охотники знатно проредили популяцию монстров, однако это не значит, что нам никто не встретится. Взять хотя бы того обращённого церковника, который едва не угробил парней Глебова во время очередной вылазки сталкеров на территорию Польши — противник был серьёзный.
Наш разговор прервал стук в дверь.
Я лично вышел на улицу, где у входа застыли на страже верные Турбин и Капелюш. Мстислав Глебов, от которого едко пахло табаком, выдохнул:
— Не могу позволить себе пропустить это, ваше благородие. Простите за малодушие. Разрешите войти?
Я посторонился, пропуская лидера сталкеров и скрывая победоносную улыбку. Мы бы справились и без него, но всё же помощь человека, знающего нужный нам адрес, лишней не окажется.
Город Санкт-Петербург,
ресторан «Золотой Орёл»
— Вы слышали о заявке этого Павлова, Ипполит Аристархович? — проговорил вальяжного вида мужчина с идеально закрученными чёрными усиками и прилизанной причёской. В руках аристократ держал бокал дорогого шампанского, но пить не спешил.
— М-м-м? — князь Вершинин отвлёкся от созерцания танцовщицы, изгибающейся на пилоне над их столиком. Адель была его любимицей. Артистична, крепка телом и сдержана на язык. Последнее его люди проверяли особо тщательно и несколько раз. Всё, что говорится при Адели — остаётся с ней.
— Патент. Революция в энергетике.
— Очень любопытно, очень любопытно, — оживился Вершинин, и даже отвёл взгляд от груди танцовщицы. — Действительно ли революция или ради интриги? Последняя «революция в энергетике» содержала в себе критичную ошибку, приводящую к выгоранию схем. Такие революции никому не нужны, если вы понимаете о чём я, хе-хе.
— Мои люди говорят, что всё очень серьёзно. Действительно, есть все шансы. Деталей, как вы сами понимаете, я достать не могу, пока работает бюро. Официальными путями, конечно же, — загадочно добавил черноусый.
— Надо же. Павлов прекрасный специалист, пусть и грязной крови изначально, но был возвышен заслужено. Не последний человек Зодческой науки, — покачал головой князь. — Будет прелюбопытно посмотреть на его новое изобретение. Крепкий Зодчий, надёжные и удобные схемы. Академия может гордиться им.
— Он работал не один, — прилизанный наблюдал за Вершининым с непонятной улыбкой.
— Надо же? Соавторство? С самим Павловым? Не томите, Сергей Себастьянович!
— Баженов, Ипполит Аристархович. Его соавтор — Баженов, — с удовольствием следил за реакцией князя его усатый собеседник.
— Хм… Знакомое имя. Баженов… Баженов… — нахмурился Вершинин.
— Томашовский фронтир, Ипполит Аристархович, — деланно удивился Сергей Себастьянович.
Князь хорошо владел собой, и потому не дрогнул:
— О! Юноша жив? Прекрасная новость. Я не ошибся в его талантах! Изумительно. Полагаете, Академия родила ещё одного талантливого создателя схем? Я очень заинтересован! Где бы посмотреть на чертежи?
— Пока нет такой возможности, как вы понимаете. Однако я слышал, что Баженов уже использует их. Быть может, стоит к нему наведаться? — усатый продолжал издеваться, но Вершинин талантливо не замечал намёков.
— Какой умный мальчик. Может далеко пойти!
— Как рука вашего сына? — сменил тему Сергей Себастьянович, с хитрым прищуром.
Вершинин тепло улыбнулся спутнику:
— Спасибо за заботу, мой друг. Медленно, но верно, идёт на поправку. Им занимается профессор Лебединский лично!
— Очень рад, очень рад.
Они приподняли бокалы, приветствуя друг друга. Ипполит Аристархович представил, как засовывает ножку бокала в глаз усатого ублюдка, и отпил глоток дорогого напитка.
Вершинин не следил за судьбой отправленного им на смерть простолюдина. Был уверен, что сопляк не пережил назначения.
А тут ещё и патент с самим Павловым нарисовался. Кажется, князь недооценил паренька. Надо будет присмотреться к делам этого Баженова. Может, что-то получится в них изменить.