— Конечно, — кивнул я. — Ведь я с ним играю в лапту по вторникам, сразу после регулярного чаепития с Его Императорским Величеством. Как и все благородные люди Российской Империи.
— Вы смеётесь надо мной… — вздохнула девушка.
— Давайте сначала доберёмся до номеров, а уже завтра, на свежую голову решим, как поступим. Возможно, я смогу вам помочь.
— А если я в розыске, и нас узнали? — не сдавалась она. Оперуполномоченная вдруг полезла в карман и вложила мне в руки слепки. — Пусть они побудут у вас. Если со мной что-то случится… Прошу, запустите их в дело. То, что сделал Шибанов, порочит честь Империи. Это ведь даже не коррупция. Это измена!
— Хм… — отреагировал на это я.
— Утром я у вас их заберу. Просто… Если ночью что-то случится. Так мне будет спокойнее, — она разжала руку, убедившись, что я держу слепки. Затем резко отстранилась и поспешила по ступеням наверх.
Какое самопожертвование. Сунув доказательства вины Шибанова в карман, я двинулся за Пановой, мыслено представляя себе шикарный душ в белом кафеле, блеск зеркал, позолоту убранства и прочие прелести дорогих номеров.
И они меня не разочаровали. Правда, около трёх часов ночи ко мне в дверь постучали, и перепуганная Александра пробралась ко мне в номер. Я проводил девушку недоумённым взглядом.
— Я боюсь оставаться одна сейчас, ваше благородие, — тихо проговорила она. — Понимаю, как это выглядит. Особенно после того… Что было днём. Но, прошу вас. Не подумайте ничего такого. Я лягу на диване. Просто не прогоняйте. Мне никак не уснуть.
— Хорошо, — сонно пожал я плечами и вернулся в кровать. Вырубился уже через несколько секунд.
Утром меня разбудил треск кофемашины. Оперуполномоченная Панова колдовала на небольшой кухоньке, вернее, это уже были не чары, а проклятья. Александра испуганно схватилась за скрежещущий и свистящий агрегат, а затем повернулась ко мне.
— Доброе утро, — зевнул я, поднялся с кровати и накинул халат. — Как спалось?
— Простите, простите, Михаил Иванович. Я не думала, что это будет так громко. Мне показалось, такой жест мог бы показать всю мою благодарность за ваше благородство, — она чуть ли не плакала. — А вышло совсем плохо.
На часах было девять утра. Да я соня сегодня.
— Всё в порядке. Позволите, я оденусь?
Панова, затянутая в отельный халат, поспешно отвернулась. Я же неторопливо, но очень старательно, облачился в свой наряд. С усмешкой отметив, что Александра несколько раз подглядывала за процессом. В конце концов, я подошёл к кухне, принял из рук девушки чашку кофе, потянул носом запах и сделал осторожный глоток.
— Недурно, — покачал я головой. — Полагаю, вам бы тоже не помешало одеться. Прежде чем мы начнём решать вопрос, как двум людям с улицы добраться до председательствующего в Специальной Имперской Комиссии князя.
Панова тяжело вздохнула.
— Мы можем рискнуть, — сказала она. — Если удастся пройти в здание комиссии, то…
— Я человек рискованный, но давайте здесь обойдёмся надёжными средствами, — прервал её я, отметив, что без косметики Панова выглядит ни капли не хуже, чем с ней. — Предлагаю спуститься на завтрак, и кое-куда прокатиться.
Такси отвезло нас на Васильевский Остров, к дому, где жил Павлов. Большой проспект утопал в зелени, и под прикрытием деревьев прятались чудесные здания ручной работы. Каждое уникально, словно человек. Я даже залюбовался ими. Остановившись возле дома проректора, я в очередной раз вохищённо выдохнул. Это было массивное каменное строение в стиле модерн. Раньше принадлежало какой-то знатной семье, но, как водится, богатство из неё утекло, и теперь хозяином стал Александр Сергеевич Павлов.
Проректор лично спустился, чтобы поприветствовать меня. Раскланялся перед смутившейся Пановой, а затем торопливо попросил подняться к нему.
— У меня чудесный чай с Байкала, Миша! Чудеснейший! Как хорошо, что ты приехал. Очень хорошо, а что за прекрасная дама?
— Оперуполномоченная Панова. Специальная Императорская Комиссия, — отрапортовала девушка.
— Ты опять что-то учудил? — немедленно нахмурился Павлов. — Миша, какого лешего⁈
— Нет-нет, ваше благородие, — поспешно вмешалась Александра. — Наоборот, господин Баженов помогает следствию.
Мы поднялись на второй этаж дома, в просторный зал с огромным столом, вокруг последнего стояло три стула с высокими спинками. Стулья, очевидно, были поставлены перед нашим приходом, и придвинуты к хозяйскому. Очень чопорный слуга старательно поухаживал за Пановой, которая, надо отметить, держалась вполне уверенно.
— Признаюсь, не ожидал кого-то ещё, — сказал Павлов, когда мы расселись, и перед каждым появилось по фарфоровой чашке. — Однако глазу старика приятна восхитительная прелесть молодости.
Он, не скрывая, любовался Пановой, и девушка принимала это внимание с достоинством.
— Так чем могу помочь?
— Вы же знакомы с князем Васнецовым? — прямо спросил я, и Александр Сергеевич даже отставил чашку в сторону.
— Почему-то я так и подумал, что наши разговоры мы оставим напоследок. Однако такого вопроса не ожидал совершенно, — улыбнулся Павлов. — Знаком. Конечно, знаком. Мы даже можем назваться хорошими товарищами. Для друзей, конечно, в нашем возрасте, дорасти сложно. И всё же…
— Дело государственной важности, — начала было Панова, но умолкла под моим взглядом и покраснела.
— Я заинтригован. Продолжайте!
— У нас есть доказательства измены одного из ведущих лиц в Специальной Комиссии, Александр Сергеевич, — вступил я. — Слепки.
— Господи, неужели Михаил Венедиктович замешан в чём-то? — ахнул Павлов. — Быть того не может. Кристально честный человек!
— Он — нет. А вот его люди…
— Понял вас. Вы, полагаю, хотите добраться до него через меня? Чем вас не устраивает официальный путь?
— Александр Сергеевич, при всём уважении, это должно быть передано лично в руки. Ни я, ни госпожа Панова не знают, кто ещё может быть замешан, — мягко объяснил я.
— Хм… Понимаю тебя, Мишенька. Понимаю. Хорошо-хорошо. Дайте мне одну минуточку, раз всё так серьёзно.
Он поднялся из-за стола и медленно пошёл к выходу. Каблуки его туфель стучали по каменному полу, и эхо распространялось по залу, отражаясь от стен и потолка. Наконец, хлопнула дверь.
— Почему вы мне помогаете? — вдруг спросила Панова.
— Я дал слово.
— И только?
— Мне кажется, у нас есть кое-что общее, — глянул я на девушку. — Мы оба не любим нечистых на руку людей. Если можно сделать этот мир лучше, почему бы так не поступить?
— Вы были бы идеальным дознавателем… — покачала головой Александра. — Побольше бы таких. Тогда система бы не ломала вновь приходящих, а учила их истинному кодексу.
— Простите, но я свою стезю уже выбрал, — улыбнулся я девушке. — Предпочитаю строить тюрьмы, а не наполнять их.
Уголки её губ дрогнули, поднимаясь, но глаз Панова от меня так и не отвела, будто решаясь что-то сказать. И когда, наконец, собралась с силами — внезапно открылась дверь, и на пороге возник Павлов.
— Ну что, Мишенька. Кажется, удача на твоей стороне. Михаил Венедиктович согласен встретиться. Летний сад, вход с набережной. Полночь. Надеюсь, ты сможешь быть? Мне бы не хотелось звонить ещё раз и просить перенести встречу.
— Спасибо, Александр Сергеевич, — поднялся я.
— Сиди-сиди! — Павлов шёл к столу. За ним снова открылась дверь, и вошла служанка в скромном наряде.
— Госпожа Панова, моя помощница Мария хотела бы провести для вас небольшую экскурсию по моему изумительному дому. Уверен, она окажется для вас увлекательной. А мне бы хотелось перекинуться парочкой слов с Михаилом Ивановичем, если не возражаете. Наш разговор будет очень скучен для вас. Чертежи, схемы, материаловедение и момент инерции. Всякая унылая чушь.
— Конечно, господа. Спасибо вам, ваше благородие. Огромное спасибо, — торопливо поднялась Панова. — Империя не падёт, пока в ней остаются такие люди, как вы.
— Какие громкие слова! — покачал головой Павлов, но от улыбки не удержался.
Когда девушка покинула залу, Александр Сергеевич нетерпеливо побарабанил пальцами по столу, поднялся и поманил за собой. Я, ни слова не спрашивая, последовал за проректором. Кажется, он вёл меня в святая святых…
— Сгораю от нетерпения посмотреть на твою схему! — повернулся Павлов, когда мы вышли в коридор и поднялись на один этаж. После чего проректор подошёл к глухой стене, в которой прятался потайной механизм. Инициировал отпирание замка, и та поползла в сторону, открывая узкий освещённый ход.
Я не успел сделать шаг, как зазвонил телефон. Номер незнакомый. Так, сейчас же вроде должны был быть готов модуль связи Черномора. Он, наверное, и звонит. Я сбросил вызов, но через миг телефон снова зажужжал.
— Ответь, — попросил Павлов. — Мне нужно всё твоё внимание. Мария твою подружку умотает и покормит. Часа два ей точно будет не до тебя. Дом ты мой видел. Тут есть на что посмотреть.
— Простите, Александр Сергеевич, — я вытащил телефон из кармана и поднёс к уху:
— Слушаю.
Павлов исчез в проходе, дабы не мешать разговору.
— Привет, Баженов, — сказал знакомый голос. — Как тебе Петербург? Стоит ещё столица?
— Старший комиссар Шибанов? — узнал я говорящего. — Очень неожиданный звонок.
— Отчего же? С твоими манерами, Баженов, вполне ожидаемый. Саша далеко?
— Не понимаю, о чём вы, — я сделал глубокий вдох и отправился по линии связи до сотовой вышки, и дальше по сигналу.
— Давай не будем играть. Мне нужно то, что ты ей отдал. И мне нужна она. После этого посчитаем инцидент исчерпанным.
— Ты копаешь себе могилу, Шибанов, — тихо сказал я. — И она всё глубже и глубже.
— Мне терять нечего. Мне нужны слепки, что бы на них ни было. И мне нужны гарантии, что ты больше не полезешь в мои дела. Так что давай, возвращайся. И привези мне Сашу.
— Пока я не очень понимаю, для чего мне это делать, — хмыкнул я. — Тебе ведь недолго осталось. Лучше бросай всё и беги куда-нибудь в сторону Персии, а ещё лучше в Америку.