— У меня другие планы, Зодчий. Говори давай.
Пауза. Потом послышалась какая-то возня, затем раздался удар по чему-то мягкому, и, под конец, едва уловимый всхлип. Женский.
— Говори, дура! — повысил голос Шибанов, а затем раздражённо обратился. — Хаиров, да дай ты ей нормально!
Я проскользнул по линиям, отследив звонок, и мой кулак инстинктивно сжался. Трактир «Логово Друга»…
— Да что я сам-то всё должен делать? — возмутился комиссар, и женщина на заднем фоне вскрикнула от боли.
Паулина…
— Меняю твою девку, на мою, Баженов. Поезд в Минск отправляется в полдень. Ты успеешь. Жду. Время пошло. И да, не вздумай тут тревогу поднимать. Ты же не дурак, понимаешь, что тогда будет.
Нас разъединило.
Глава 6
— Всё в порядке, Мишенька? — появился в проходе Павлов. Брови его вопросительно изогнулись.
— Ещё одну минутку, Александр Сергеевич, — очень ровным голосом проговорил я. Да, пока у меня процессы не налажены совсем, раз требуют непосредственного участия. На один день покинул свои земли, и здравствуйте.
— Дела не ждут, понимаю. Удивлён, что ты вообще смог выбраться с фронтира так быстро. Строить в таких отвратительных условиях непросто. Но ты справился! Я наслышан об успехах! — он вдруг поднял ладони. — Ладно, Мишенька, умолкаю и более не мешаю!
— Простите, Александр Сергеевич. Очень неудобно, но сейчас на самом деле вопрос жизни и смерти.
И это ведь, к сожалению, не фигура речи. Я снова взялся за телефон, пару секунд размышлял, а затем выбрал номер из контактов. Вот только мне позвонить не дали. Мобильный затрезвонил за миг до того, как я успел нажать на кнопку. Номер снова незнакомый, но не тот, с которого звонил Шибанов.
— Хозяин! — проревело в трубке. — Слышите ли вы мой глас?
— Как раз про тебя думал, Черномор, — выдохнул я с облегчением. — Значит так, друг мой. Во-первых снизь громкость. Во-вторых, мне нужна вся информация по происходящему в трактире «Логово Друга» прямо сейчас…
— Я как раз хотел вам всё-всё рассказать, Хозяин! Мои алгоритмы не были готовы к анализу подобных мероприятий, и я не рискнул взять на себя ответственность за решение. В трактире творилось насилие, Хозяин!
— Что с Паулиной?
— Паулиной? Ах! Вы про Паулину! Но ведь я хотел поделиться с вами взаимоотношениями сержанта имперской гвардии Милеева Максима и сотрудницы Антонины Варламовой. Это ненормально, Хозяин! Так не поступают с людьми! Я возмущён, я не приемлю…
— Что с Паулиной, Черномор! — рявкнул я.
— Госпожа Паулина отдыхает. У неё был небольшой конфликт с представителем Специальной Имперской Комиссии, однако сейчас всё разрешено, и она лежит в подвале. Все показатели в норме. Вам не о чем беспокоится. Нам сто́ит озаботиться ситуацией с Милеевым Максимом, потому что здесь на самом деле…
— Господи, да оставь ты его. Кто ещё с ней?
— С Антониной?
— Я тебя отформатирую, Черномор, — пообещал я.
— Хозяин. Простите. Я не считываю ваших мимических эмоций, возможно, мой модуль аналитики барахлит. Вероятно, вы имеете в виду Паулину Князеву, хозяйку трактира «Логово Друга», верно?
Я скрипнул зубами:
— Верно.
— С ней в помещении находится Смирнов Илья Владимирович, служащий специальной…
— Он вооружён?
— Да, но он не очень внимателен, как мне кажется. Хотите, я появлюсь перед ним с помощью…
— Не хочу, — мало ли как этот ублюдок отреагирует. — Где Хаиров и Шибанов?
— Отдыхают в общем зале. Вас интересует, что они заказали?
Я бросил трубку и выбрал в списке контактов тот номер, который пытался набрать сначала. Вот только Черномор перезвонил снова. Я скинул вызов, затем ещё раз. ИскИн упрямо дозванивался мешая. Однако мне удалось вклиниться между его попытками.
— Хэллоу! — послышался голос Дигриаза. — Миша, олл ночь я думать о своя ошибка. Я очень извиняться. Я хочу погладить свою вину…
— Сейчас погладишь, подожди, — прервал я его. — У меня неприятности, и мне нужна кровь из носу твоя помощь.
— В Петербурге? — тон американца стал максимально деловым, но голос напрягся.
— Нет. В Томашовке.
Пип-пип. Черномор всё пытался дозвониться. Я заблокировал номер.
— Чем могу? — спросил барон, заметно расслабившись.
— Паулина в беде, надо вытаскивать. Но действовать нужно осторожно.
— Дэм… — выругался американец. — Нужны детали.
— Она в заложниках. Держат её в «Логове Друга». В подвале. С ней один человек. Не одарённый. В зале ещё двое. Фамилии Шибанов и Хаиров. Они все работают на специальную императорскую комиссию, но ни у кого нет дара. Но все вооружены. Задача несложная, вот только им нечего терять и потом они опасны.
— Тебе они нужны? Или можно их… литл бит убить?
— У меня есть на них планы. Но если жизни Паулине что-то будет угрожать — то пусть твоя рука не дрогнет.
— Я тебя понял, — сказал Дигриаз. — Айл би бак…
— Подожди, — остановил я приятеля. — Если нужна помощь, обратись к охотникам. Но, прошу, сделай так, чтобы Паулина не пострадала.
— Шэйм он ю, Миша! Столь вондерфул леди не должна страдать, если сама того не хотеть! Я нид ту го! Бай!
— Билли! Погоди. Всё серьёзно, понимаешь?
— Понимаю. Донт ворри, май друг. Я всё сделаю.
Связь разорвалась. Я глубоко вдохнул. Поручать такие действия кому-то всегда сложнее, чем всё сделать самостоятельно. Но иногда выбора нет.
Я прошёл в узкий ход потайного коридора и вскоре оказался в огромном помещении с потолком как будто купол планетария. Бо́льшая часть оборудования в моём мире показалась бы допотопной, особенно масштабизатор включённых схем, однако для нынешнего пристанища более чем достойно.
— Вот, — сказал Павлов. — Святая святых, Мишенька. Я мало кому её показываю. Давай, что там у тебя за схема по энергетике!
Он провёл меня к анализатору, уступил место:
— Я в нетерпении!
В отличие от Конструкта, здесь перенос схем из памяти проходил иначе. Так что пришлось чуть поднапрячься, перекачивая информацию. Данные о Фокус-Столбах, правда, в некоторой упрощённой модификации, залились в анализатор.
— Вот… — сказал я.
Проректор, потирая руки, подошёл к столу.
— Ты был тем, на кого я всегда возлагал свои надежды, Миша. Я так волнуюсь.
— Не волнуйтесь, — чуть натянуто улыбнулся я. Потому что иначе в комнате будет слишком много тревоги. Я ведь сам едва сдерживался. Справится ли Дигриаз? Он человек непростой, это видно, но пока что в бою проявлял себя не очень успешно. Впрочем, в моей кампании и витязь за месяц второй раз в лазарет отправился. Не показатель. Может, дело во мне.
Александр Сергеевич прикрыл глаза и коснулся анализатора. На потолке зажёгся свет, и по нему поползли энергетические линии схем. Под движением пальцев проректора они становились больше, поворачивались, складывались в узоры.
— Ого… Принцип Буркина задействовал, и как изящно вплёл, Миша! Так, погоди…
Он нахмурился, вышел из системы анализа и посмотрел на меня с изумлением.
— Этого не может быть.
Проректор ринулся к одному из столов, раскидал бумаги с него, вытащил какой-то прибор, вернулся к столу. Посмотрел показатели.
— Священный Гранит, Миша… — протянул он. — Это же…
Павлов снова нырнул в анализатор, на лбу у него появилась испарина. Я терпеливо ждал. Шли минуты. Проректор будто и забыл про меня. Он прогонял схему на различном оборудовании, подключил её к компьютеру и запустил несколько симуляций. Александр Сергеевич что-то бормотал себе под нос.
Когда зазвонил телефон, то Павлов вздрогнул, повернулся ко мне с раздражением и удивлением.
— Миша?
Он действительно забыл, что я здесь.
— Миша, выключи, пожалуйста, — прищурился Павлов.
Звонил Дигриаз.
— Простите, Александр Сергеевич, — прижал я руку к груди и ответил на звонок. — Да?
— Скукота, — ответственно заверил американец.
— Ты вытащил её?
— Йеп. Больше слов, чем делов, май друг.
— Потом расскажешь, как.
— Плиз, Миша! У Билли свои секреты, ю ноу! — я прямо услышал, как он закатил глаза. От сердца отлегло.
— Что с ними?
— Они… Немножечко… Исчезрились, испарели… О май гад. Этот русский языка! Они ар гоне, Миша!
— Билли, они живы?
— Ну… Они есть хулиганы Шредингера, ю ноу. Надо, чтобы жили?
— Если есть возможность.
— Окей, май друг! Организуем. Скажи место и… время, ха-ха!
— Михаил, вы слишком увлечены телефоном! — повысил голос проректор. — И вы очень отвлекаете меня этим!
Я почувствовал себя так, словно опять оказался на одной из его лекций и вытянулся по струнке, облегчённо улыбаясь.
— Перезвоню, — шепнул я Дигриазу. Павлов отвернулся, но лишь чтобы выпрямиться и вытереть пот со лба рукавом. Всё раздражение схлынуло с проректора, оставив блаженный восторг.
— Ошибки нет. Ошибки нет! А значит… Это… Это гениально! Миша… Я в тебе не ошибся. Это революция. Немедленно начинай работу над документацией по патенту! Боже мой… Я дожил до чего-то такого.
Он без сил упал на стул.
— Миша… Ты… Ты просто поразил меня. У тебя ведь уже есть что-нибудь для бюро? Ты ведь не приехал с пустыми руками? Скажи, что у тебя есть хоть что-то!
— Александр Сергеевич, — осторожно проговорил я. — Тут есть проблема.
— Я так и знал! — всплеснул руками Павлов. — Нет, так не пойдёт. Я помогу тебе с оформлением. Ты ведь уже использовал это? Оно работает, верно? Да что я говорю, конечно, работает.
Он выпучил глаза и протараторил:
— Твой Конструкт защищён? Не будет никаких утечек⁈
Проректор вскочил и возбуждённо ринулся к компьютеру.
— Так, шаблоны, где мои шаблоны. Господи, всё то, что я прежде патентовал, такой мусор, Миша! Ты… Ты такой молодец! Я всегда в тебя верил. Как ты догадался до такого совмещения, а⁈ И формула материала идеальная! Священный Гранит, как изящно и просто получилось.
— Ваше благородие, — сказал я ему в спину. — Выслушайте меня, пожалуйста.