Образы, связанные с Зодиаком, почти месяц воздействовали на сознание медиума, сливаясь и изменяясь. Вырисовывалась следующая внешность преступника: мужчина лет двадцати восьми, рост приблизительно 5 футов 8 дюймов, вес от 135 до 145 фунтов, вид слегка изможденный. Волосы темные, шелковистые. Обычно убийца зачесывает их назад, но при подготовке к преступлению меняет прическу.
– Не думаю, что Зодиак носит очки. Он слишком тщеславен и не носил бы их, даже если бы в них нуждался. Он использует очки лишь для маскировки.
Чикагский провидец определил также, что Зодиак принимает наркотики, что привело к необратимым изменениям головного мозга и развитию мании преследования. Наркотики поддерживают его в приподнятом состоянии, но перед убийством на озере Берьеса Зодиак принимал депрессанты.
– Он излучает энергетику, – сказал де Луис. – Мы можем установить с ним контакт. Надеюсь, что я смогу убедить преступника, что хочу ему помочь.
Сначала де Луис собирался посетить чикагскую полицию, чтобы помочь составить портрет серийного убийцы. Зодиак представлялся ему Скорпионом или Водолеем, потому что передавал цифры 11–2 и 2–11, то есть 11 февраля и 2 ноября.
Однако поскольку у де Луиса сложилось впечатление, что убийца готов сдаться, он решил за свой счет съездить в Сан-Франциско и помочь Зодиаку обрести душевный покой.
Де Луис прибыл в Сан-Франциско в семь утра. Прилетевший из Голливуда представитель медиума на Западном побережье встречал его в аэропорту. В два пополудни провидец прибыл в Вальехо, где отправился прямо в полицию. Ему показали место убийства Дженсен и Фарадея, заметив, что это случилось уже достаточно давно. Однако де Луис ответил, что время не влияет на силу экстрасенсорного восприятия.
Затем медиум прибыл в Напу, где ознакомился с деталями убийства на озере Берьеса. Новые ощущения выразились в образе лошадей и белой собаки. Одиночество, любовь к цветам и интенсивная ненависть к полиции – вот чувства, которые испытывал Зодиак. Возможно, предположил провидец, этот человек хотел устроиться на работу в полицию, но его не приняли, потому что он состоял на учете в психиатрической лечебнице. В сознании медиума вспыхнули слова «рот» и «филд», появился маленький мостик в девяти милях к югу от города, но он не смог вплести новые образы в общую картину.
– Я останусь до конца недели, – сказал он полицейским, – но буду в Сан-Франциско. Почему-то я ощущаю опасность для себя. Не могу объяснить, просто чувствую.
В Сан-Франциско де Луиса не допустили к уликам по делу Стайна, так что новых впечатлений у медиума не появилось.
– Иногда прикосновение к вещи вызывает в сознании образы и имена, – уверял он представителей закона. – Это называется психометрия.
Но на полицию эти доводы не произвели впечатления.
Де Луис три дня убеждал убийцу сдаться, выступая по радио и телевидению, но это не помогло.
И он вернулся в Чикаго.
9Катлин Джонс
Санта-Роза. Между тремя ночи и четырьмя часами утра какой-то мужчина испугал поочередно трех женщин, преследуя их на улицах города. В десять минут шестого полиция задержала подозрительного мужчину, соответствующего описанию, когда он преследовал еще одну женщину.
Задержанный оказался жителем Вальехо. Этому человеку было двадцать три года, и у него имелся автомобиль – белый «шевроле» 1962–1964 года выпуска. Мужчина пожаловался, что заблудился и ищет выезд из города.
Полиция проводила его до выезда из города и пожелала счастливого пути.
Жительница Вальехо направлялась на авиабазу Тревис, когда вслед за ней пристроился белый «шевроле». Водитель «шевроле» замигал огнями и загудел, привлекая ее внимание.
Женщина нажала на педаль газа и оторвалась от преследователя.
В семь вечера миссис Катлин Джонс запеленала десятимесячную дочь Дженнифер, села вместе с ней в автомобиль и выехала из своего дома в Сан-Бернардино. Она направлялась в деревеньку Петалума, к матери. Ночью, когда ребенок спал, ехать было проще.
Перед Бейкерсфилдом Катлин свернула с пыльного «интерстейт» № 5 на шоссе № 99, миновала Фресно, Мерсед и Модесто и свернула на пустынное шоссе № 132. В зеркало заднего обзора она заметила следующий за нею автомобиль.
– Не новее шестьдесят восьмого года выпуска, – рассказывала она мне впоследствии. – В общем, хлам.
Около полуночи Катлин сбавила скорость, чтобы пропустить ехавший сзади автомобиль. Но его водитель вдруг замигал огнями, засигналил. Катлин не реагировала. Тогда он вплотную подъехал сбоку к ее бело-малиновому «универсалу» 1957 года выпуска и заорал, что у нее отваливается левое заднее колесо.
Катлин очень не хотелось останавливаться на пустом шоссе, рядом с совершенно незнакомым человеком. Она была на восьмом месяце беременности.
– Дорога двухполосная, – вспоминала она. – Он мигал, дудел и орал. Вообще-то моя машина – настоящий металлолом, от нее всего можно было ожидать. Но я все же не остановилась там, решила дотянуть до «пятерки».
Катрин съехала на обочину лишь в самом конце Мэйз-роуд, возле «интерстейт» № 5. Доброжелатель остановился сзади. Вышел из кабины, держа в левой руке ключ и указывая на ее машину.
– Очень аккуратный мужчина, чисто выбритый. Около тридцати лет. Солидного вида. Я подумала, может, из техобслуживания или вроде того…
– У вас левое заднее колесо вихляет, – спокойно сказал незнакомец, пригнувшись и вглядываясь в салон ее машины. – Я подтяну гайки, если позволите.
Катлин поплотнее прикрыла дочь одеялом и высунулась в окно. А приятного вида незнакомец заверил ее:
– Не беспокойтесь, я все сделаю.
Катлин слышала, как мужчина возится с колесом, но что именно он там делает, она разглядеть не смогла.
Через некоторое время он выпрямился и подошел к ней.
– Ну, теперь все в порядке.
С этими словами незнакомец помахал ей рукой, вернулся к своему автомобилю и, обогнув машину Катлин, вырулил на дорогу.
Катлин не успела отъехать и десятка ярдов, как злополучное колесо отвалилось и укатилось в чахлую придорожную траву. Она выключила мотор и, не вынимая ключа зажигания, вышла из автомобиля, чтобы посмотреть, в чем дело. Незнакомец тем временем осадил свой «шевроле» почти до переднего бампера машины Катлин, вышел и направился к ней. При свете фар своего автомобиля женщина впервые его толком разглядела.
– Да, дело оказалось серьезнее, чем я ожидал, – произнес он с озабоченным видом. – Я подброшу вас до станции техобслуживания.
В четверти мили сияли огни станции «АРКО». Это вполне устраивало Катлин, потому что наличных у нее с собой не было, только кредитная карточка.
– Садитесь, не беспокойтесь, – настаивал незнакомец. – Это меня нисколько не затруднит.
– Ни за что бы не села, если бы знала, что он Зодиак, – сокрушалась впоследствии Катлин. – Тоже попутчик выискался…
Однако она взяла на руки Дженнифер и уселась в машину незнакомца. Тут она заметила включенные огни своего автомобиля и вспомнила, что оставила ключи зажигания. Мужчина улыбнулся, вышел, вернулся, выключил габариты и как бы автоматически засунул ключи к себе в карман. Машина двинулась – но не на станцию техобслуживания.
– Сначала я ничего не сказала. Но когда он и вторую проскочил, у меня поджилки задрожали. Он молчал, и я молчала. Он все ехал и ехал. Свернул на проселок к каким-то фермам. Прижмется к обочине – и снова на дорогу. И так несколько раз. Куртка у него расстегнута была, под ней рубашка белела. Луна светила. Катлин подумала, что мужик сейчас начнет к ней приставать.
– Вы всегда людям таким манером помогаете? – нарушила она, наконец, молчание.
– Когда все проходит, люди уже больше не нуждаются ни в чьей помощи, – ответил он, оглядывая придорожный ландшафт.
Голос его изменился. Катлин молчала, всматривалась в мелькавшие по сторонам деревья и редкие огоньки ферм. Прошло полчаса, прежде чем мужчина продолжил:
– Вы знаете, что должны умереть. Вы знаете, что я вас убью.
Катлин с ужасом вспоминает, что произошло дальше:
– Потом он сказал: «Ребенка я выкину». Я чуть не обсикалась с перепугу. Что делать? Что делать? А он все едет себе и едет. Часа два-три так катался. И все повторял: «Вы знаете, что должны умереть». Или: «Вы знаете, что я вас убью».
И Катлин ему верила.
– Глаза у него чокнутые были.
У нее кружилась голова. Слепили блики от его начищенных до зеркального блеска ботинок.
– Вроде бы такие ботинки у моряков. Военный, что ли? И прическа военная. Волосы темные. Очки на резинке, чтоб не падали. На морде шрамы какие-то от прыщей. Лицо самое обычное. Нос не мал, лоб не велик. Да и сам невелик. Короче, парень не ахти, замухрыжка.
Рост самой Катлин – пять футов девять дюймов.
– Но мужик на все сто стебанутый. Глаза ненормальные. Вряд ли соображал, что делает.
Полная луна освещала светлые волосы и серые глаза Катлин, впитывавшие все, что они подмечали.
Машина старая, двухдверная, светлая; номера старые калифорнийские, черно-желтые. А внутри – сам черт ногу сломит. Книжки, бумажки какие-то, шмотки разбросаны… даже перед ветровым стеклом валяются две губки для мытья посуды, красная и зеленая. Домашние причиндалы в машине – зачем? Рядом с губками фонарик на четыре батарейки с резиновой петлей.
Между сиденьями авиационного типа торчит автоматическая коробка передач, на ней прикуриватель и пепельница.
– Пепельница не приклеенная, часть кожуха… А он все бормочет. Ноль эмоций. Ни злости в голосе, ни юмора. Бубнит как заведенный. Четко так слова выговаривает. Я не могла больше. Решила, как только он скорость скинет – прыгну. Он часто сворачивал, и каждый раз чуть не останавливался.
И вдруг мотор заглох. Это случилось на крутом въезде на шоссе. Катлин прижала к себе дочку, выпрыгнула из машины и понеслась через дорогу. Нырнула в канаву. За канавой – поле с высокой травой, виноградники… Катлин затаилась там, навалилась на ребенка, чтобы не выдать себя детским писком. Сердце бешено колотилось.