– Джозеф Бэйтс к концу поминальной службы рухнул без чувств, – вспоминал Кросс. – «Девочка моя, – все бормотал он. – Девочка моя…»
– Через девять дней после похорон капитан Кросс попросил всех, кто посещал библиотеку в день убийства, а таких оказалось шестьдесят пять человек, припомнить все свои передвижения в этот день, – рассказал мне Бонин. – Мы попросили их надеть ту же одежду, точно так же припарковать машины, сесть на те же самые места в читальном зале. Место машины Бэйтс капитан Кросс обозначил своим автомобилем. Спрашивали свидетелей, кого они заметили в вечер убийства, установили, кто не пришел по вызову. Записали все ответы на пленку. Сняли отпечатки пальцев и пробы волос. Отпечатки направили в ФБР, а волосы – в криминалистическую лабораторию. Не прибыли двое: одна женщина и один плотный молодой человек, ростом около пяти футов одиннадцати дюймов, с бородой. И еще конечно, искали любого мужчину со шрамами или царапинами на лице. – Бонин покачал головой. – Мы так и не нашли этих двоих. Как не нашли и серо-коричневый «студебеккер» 1947–1952 годов выпуска, который видели в тот день возле библиотеки многие из присутствовавших.
На второй встрече с полицейскими Эйвери узнал о «признании», полученном полицией.
– Убийца очень неплохо знаком со способами заметания следов. Он переключил свою пишущую машинку на верхний регистр, печатал только заглавными буквами. Сделал слоеный пирог из бумаги и копирки, примерно тринадцать листов бумаги и двенадцать копирки. В последних копиях буквы настолько размазаны, что очень трудно идентифицировать машинку.
Бонин открыл верхний ящик своего стола и протянул Эйвери ксерокопию.
– Полностью это еще не публиковали[17].
ОНА БЫЛА МОЛОДА И ПРЕКРАСНА
НО СЕЙЧАС ОНА РАЗРУШЕНА, МЕРТВА.
ОНА НЕ ПЕРВАЯ И ОНА НЕ ПОСЛЕДНЯЯ
НОЧАМИ Я ЛЕЖУ И РАЗМЫШЛЯЮ О
СЛЕДУЮЩЕЙ ЖЕРТВЕ. МОЖЕТ БЫТЬ ЭТО БУДЕТ
ПРЕЛЕСТНАЯ БЛОНДИНКА С РЕБЕНКОМ ВОЗЛЕ
ЛАВЧОНКИ, КОТОРАЯ ГУЛЯЕТ ПО АЛЛЕЕ ОДНА
ОКОЛО СЕМИ ВЕЧЕРА. МОЖЕТ БЫТЬ, ФИГУРИСТАЯ
БРЮНЕТКА, КОТОРАЯ ОТКАЗАЛА МНЕ КОГДА Я
ПРИГЛАСИЛ ЕЕ НА СВИДАНИЕ ЕЩЕ В ШКОЛЕ.
МОЖЕТ БЫТЬ И НЕ ОНА, НО Я ОТРЕЖУ ЕЕ ЖЕНСКИЕ
ЧАСТИ ИВЫСТАВЛЮ ИХ ВСЕМУ ГОРОДУ НА ОБОЗРЕНИЕ.
НЕ НАДО ОБЛЕГЧАТЬ МНЕ РАБОТУ. ДЕРЖИТЕ СВОИХ
СЕСТЕР, ДОЧЕРЕЙ, И ЖЕН ПОДАЛЬШЕ ОТ
УЛИЦ И ТЕМНЫХ АЛЛЕЙ.
МИСС БЭЙТС БЫЛА ГЛУПА. ОНА ПОШЛА ПОД НОЖ
КАК ЖЕРТВЕННЫЙ ЯГНЕНОК. ОНА СОВСЕМ
НЕ СОПРОТИВЛЯЛАСЬ. НО Я ПРИМЕНИЛ СИЛУ.
ЭТО БЫЛ ПРАЗДНИК.
СНАЧАЛА Я СНЯЛ ПРОВОД С РАСПРЕДЕЛИТЕЛЯ. ПОТОМ
ПОДОЖДАЛ ЕЕ В БИБЛИОТЕКЕ И ВЫШЕЛ ЗА НЕЙ.
ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ С НЕБОЛЬШИМ БАТАРЕЯ СЕЛА.
ТОГДА Я ПРЕДЛОЖИЛ ЕЙ ПОМОЩЬ. ОНА ОХОТНО
СО МНОЙ ГОВОРИЛА. Я СКАЗАЛ ЧТО МОЯ МАШИНА
НЕДАЛЕКО ЧТО Я ПОДВЕЗУ ЕЕ ДО ДОМА. КОГДА МЫ
ОТОШЛИ ОТ БИБЛИОТЕКИ Я СКАЗАЛ ЕЙ ЧТО УЖЕ
ПОЧТИ ПОРА. ОНА СПРОСИЛА «ЧТО ПОРА?»
Я СКАЗАЛ ЕЙ ПРИШЛА ПОРА ЕЙ УМЕРЕТЬ.
Я СХВАТИЛ ЕЕ ЗА ГОРЛО И ЗАКРЫЛ ЕЙ РОТ
ОДНОЙ РУКОЙ А ДРУГОЙ РУКОЙ ПРИСТАВИЛ
К ГОРЛУ МАЛЕНЬКИЙ НОЖ. ОНА ВО ВСЕМ
МНЕ ПОКОРЯЛАСЬ.
ГРУДЬ ЕЕ ПОД МОЕЙ РУКОЙ БЫЛА ТЕПЛОЙ,
ТВЕРДОЙ И УПРУГОЙ, НО Я ДУМАЛ ТОЛЬКО
ОБ ОДНОМ. ЗАСТАВИТЬ ЕЕ РАСПЛАТИТЬСЯ
ЗА ТО КАК ОНА ОТВЕРГАЛА МЕНЯ РАНЬШЕ.
ОНА УМЕРЛА ТЯЖКО, ИЗВИВАЛАСЬ И
ДЕРГАЛАСЬ, КОГДА Я ЕЕ ДУШИЛ И ГУБЫ ЕЕ
ДРОЖАЛИ. ОНА СМОГЛА КРИКНУТЬ И Я
УДАРИЛ ЕЕ ПО ГОЛОВЕ ЧТОБЫ ОНА
ЗАМОЛЧАЛА. Я ВОНЗИЛ В НЕЕ НОЖ И НОЖ
СЛОМАЛСЯ. Я ЗАВЕРШИЛ РАБОТУ.
ПЕРЕРЕЗАЛ ЕЙ ГЛОТКУ. Я НЕ БОЛЕН.
Я БЕЗУМЕН. НО ЭТО НЕ ОСТАНОВИТ ИГРУ.
ЭТО ПИСЬМО ДОЛЖНО БЫТЬ
ОПУБЛИКОВАНО ДЛЯ ВСЕХ. ПУСТЬ ВСЕ
ЧИТАЮТ. ЭТО МОГЛО БЫ СПАСТИ ТУ
ДЕВИЦУ В АЛЛЕЕ. НО ЭТО ВАШЕ ДЕЛО,
НЕ МОЕ. ЭТО НА ВАШЕЙ СОВЕСТИ, НЕ НА
МОЕЙ. ДА, И ЗВОНИЛ ВАМ Я. ЭТО БЫЛО
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. БЕРЕГИТЕСЬ… Я
ОТКРЫВАЮ ОХОТУ НА ВАШИХ ДЕВИЦ.
СС. ШЕФ ПОЛИЦИИ
Убийца вполне в духе Зодиака упоминал «игру», настаивал на опубликовании письма и позвонил в полицию, чтобы сообщить о преступлении.
– Письмо было брошено в отдаленный почтовый ящик, без марки. Мы сразу решили, что оно от убийцы, хотя бы из-за упоминания о вырванном проводе распределительной катушки в «фольксвагене», – сказал Бонин.
«Риверсайд пресс энтерпрайз» опубликовала статью о деле Бэйтс ровно через полгода после ее убийства. На следующий день в полицию пришло еще одно письмо от убийцы. Эйвери показали записку на листке бумаги для скоросшивателя – с тремя дырками слева. Раскоряченные буквы заваливались влево.
БЭЙТС ДОЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ
ЗА НЕЙ УМРУТ ДРУГИЕ
В нижней части разлинованного листа стояла маленькая двойка или буква «z». К конверту приклеены две четырехцентовые марки с Линкольном, вдвое больше необходимого. Письмо приобщили к делу Чери Джо Бэйтс, однако, не поверив в то, что оно отправлено убийцей, посчитали чьей-то глупой шуткой.
Эйвери предоставили возможность самому порыться в документах по этому делу, и он обнаружил, что точно такие же письма получили газета «Риверсайд пресс энтерпрайз» и отец убитой, Джозеф Бэйтс.
Эйвери обнаружил также фото поверхности стола, обезображенного надписью, обнаруженной библиотекарями колледжа через пять месяцев после убийства. Бредовое творение, записанное синей шариковой ручкой, процарапавшей лаковый слой, занимало площадь приблизительно пять на четыре дюйма. Вот его текст (публикуется впервые).
Больна от жизни/в боязни смерти Взрез.
Чистый. Красный/
Чистый. кровь брызжет
капает
льется
по ее новому
платью.
красная кровь
на красном платье.
жизнь вытекает
в неясную смерть.
она
не умрет
в этот раз.
Кто-то найдет ее
подожди до
следующего раза.
В отличие от анонимных писем, полученных полицией после смерти Чери, это сочинение оказалось подписанным. Завершалось оно двумя строчными буквами: «r» и «h».
Эйвери обратил внимание риверсайдских полицейских на сходство написания букв в выполненных от руки текстах с зодиаковской манерой письма. Он убедил их пересмотреть дело, связав его с расследованием дела Зодиака. Эйвери получил от капитана Кросса запечатанные конверты, чтобы вручить их Шервуду Моррилу, сотруднику отдела экспертизы документов в Сакраменто. Репортер позвонил Моррилу домой и договорился о встрече с ним в аэропорту Сакраменто.
Эйвери прибыл в Сакраменто с подлинниками писем и конвертов и с фотографией надписи, обнаруженной на столе в библиотеке. Моррил уже ждал в аэропорту. Он тут же приступил к предварительному просмотру. Увидев отпечатанные под копирку строки, эксперт озабоченно покачал головой. Моррил полагал, что определить тип машинки почти невозможно[18].
Рукописные тексты он тоже воспринял весьма скептически и заявил, что на Зодиака это не похоже. Потом обратился к конверту и насторожился:
– А вот это совсем другое дело. – Эксперт внимательно вглядывался в конверт, чуть ли не обнюхивал его. – Да, одна и та же рука. Я оповещу Тоски и Армстронга.
Букву под заметкой Моррил определил как «z». Но возбужденный открытием Эйвери тут же отправился в Сан-Франциско и первым успел сообщить новости Армстронгу. Подозрительный эксперт-профессионал Моррил на всякий случай взял образцы почерка и у самого журналиста-энтузиаста. Но Эйвери оказался чист.
Моррил сообщил Эйвери, что за четыре дня работы убедился: риверсайдские письма написаны Зодиаком. Той же рукой нацарапаны и строки на библиотечном столе.
Эйвери написал статью о своем визите в Риверсайд. «Кроникл» напечатала ее во вторник под названием «Еще один след Зодиака».
Кросс развернул следствие в полном объеме, однако не утратил доли здорового скептицизма.
– Ваш Зодиак всегда рвется к рекламе. Письма-то написаны через семь месяцев после убийства. Мой подозреваемый сидел в тюрьме, сейчас вышел под залог, но по делу Бэйтс на него не хватает доказательств. Кто бы этот Зодиак ни был, он мог узнать об убийстве девушки; мог узнать и что оно не раскрыто. И послать эти письма, не имея ничего общего с убийством. Бэйтс убита в октябре, а письма начали приходить в апреле. Ничто не мешает предположить, что убийцей вполне мог быть какой-то местный парень.
Эйвери напечатал в газете статью о закрытой встрече в Риверсайде. Туда прибыли детективы из Сан-Франциско, Сакраменто и Напы. Девятичасовое совещание стало прямым результатом открытия Эйвери, которое он обозначил как «Риверсайдское звено».
По окончании встречи Кросс, Тоски, Нарлоу и Мел Николаи из Бюро криминалистической экспертизы не спешили делиться с прессой информацией. Эйвери смог разузнать, что «детективы сошлись во мнении, что Зодиак одно время был связан с Риверсайдом». Сесилия Энн Шепард, жертва нападения на озере Берьеса, училась в Риверсайде. Наиболее удивительным аспектом убийства Бэйтс казалась скромность Зодиака, не упускавшего возможности похвалиться своими «подвигами». Возможно, он тогда допустил в Риверсайде оплошность, оставил след, который мог его выдать?
«Настольное» сочинение Зодиака показывало, что он посещал библиотеку колледжа в Риверсайде до или после убийства. Буквы «r» и «h», казалось, представляли собой явный ляпсус преступника, если являлись его инициалами. Кто этот «r. h.»? А может, мы опять имеем дело со своеобразным юмором преступника и буквы расшифровываются, скажем, как «red hekking»?