– Ой, – я прижала руку ко рту.
– Что такое?
– Миссис Паджетт. Звучит так странно.
Джаспер взял меня за руку. Под легким дождиком мы шли уже женатыми людьми. Он помог мне перебраться через лужу. Я не смогла бы ее перепрыгнуть. Мне уже хватило прыжков в тот день. Из меня изливались трепетание счастья, смех и возгласы недоверия. Мой муж целовал меня на людях, наши руки переплелись. Мы улыбались как умалишенные, дивясь собственной дерзости. Мы тайно поженились. Что дальше?
В столовой «Герба Руби» за столом, накрытым льняной скатертью, мой новоприобретенный муж-джентльмен подвинул мне стул. Официант принес шампанское. Джаспер поднял вверх шипящий бокал.
– За мою невесту.
– За жениха.
Мы с застенчивой улыбкой произнесли тосты с этими новыми для нас словами. Потом, словно из нас выпустили весь воздух, как из воздушного шара, мы замолчали, пораженные значимостью того, что совершили.
– Мне жаль, что все было так… сложно, – сказал Джейс. – Я собирался ухаживать за тобой, как положено. Когда я пригласил тебя на ужин вчера вечером, я не планировал… не предполагал, что такая беда случится с Калебом. И отец. Я хотел уехать с тобой до того, как разверзнется ад.
– Какой ад? – Тревога забурлила у меня в крови.
– Рано или поздно – думаю, уже скоро – полковник Боулз сорвет забастовку.
– Срывать забастовку незаконно.
– Давай не будем говорить об этом сегодня, дорогая.
Он потянулся ко мне через стол и прижал палец к моим губам. И я замолчала. Что же я наделала? Мы не были с ним товарищами. Мы поженились.
Он взял меня за руку и поиграл с кольцом на моем мизинце.
– Это моей матери. Оставила его мне для моей будущей жены. Забрал его из сейфа прошлой ночью.
– Это не все, что мы… ты забрал, – заметила я.
– Закон не станет нас преследовать. Не волнуйся. Герцог понимает, что это законное наследство. Но он не узнает, что мы поженились. Я ему не скажу.
Снова в моей голове промелькнула волна тревоги.
– Почему?
– Давай не портить этот день. День нашей свадьбы, – попросил Джейс. – Не волнуйся. Мы можем поехать, куда хотим.
– Мы, – осторожно произнесла я. – Так странно говорить это. Так неожиданно.
– Мы увеличим кольцо для тебя. Я знаю ювелира в Денвере, он сделает все превосходно.
Он улыбнулся из-под очков и глотнул еще шампанского.
Откуда он знал ювелира? Элен Карамелька. Почему он не хочет сказать отцу? Недоверие и смущение смешивались в моем бокале с шампанским. Я изучала меню и осматривала комнату, вдыхая запах сосновых дров и розового масла. Успокойся, сказала я себе. Это твой свадебный ужин. Я приняла решение наслаждаться. Джейс заказал ростбиф с шампиньонами. «Шам-пиг-нон», – так он произнес это слово.
– Нет-нет, – поддразнила я его. – Произносится «шампиньон».
– О черт. Мой français никуда не годится, – сказал он со своим милым акцентом. – Но je t’aime, Сильвер. Я люблю тебя.
Это прозвучало как шутка.
– Любишь?
– Mais oui. Ну да. Ты глотаешь огонь.
Мне нравился его нежный говор. Может, это любовь? Это точно она: в его теплых взглядах и счастливом смехе. Все остальное: проблемы профсоюза, Кэл, деньги – отошло в сторону, оказалось за кругом света свечей, горевших в комнате. Отражения в оконных стеклах – худой фигуры Джаспера и моей собственной – наблюдали за нами снаружи, как призраки наших прошлых личностей. Я натянула улыбку поверх неприятных вопросов и слушала, упражняясь в священной преданности супруги.
– У меня большие планы, Сильвер! Ты превратила меня в революционера.
– Ха-ха. Что-то не похоже.
– Но это правда. У меня есть план. И весьма радикальный, – заявил он. – После поездки в Дирфилд мы отправимся путешествовать. Сначала в Италию, там много умелых резчиков по камню, я хочу с ними познакомиться, и…
– Постой. Мы поедем в Дирфилд?
Джейс осекся.
– Мы собираемся отвезти туда камень. Мы с тобой. Согласна? Это будет славное приключение в медовый месяц. История про Робин Гуда.
– В округ Уэлд? Тот мраморный блок, что я видела утром? Он, должно быть, весит тонн тридцать. И это сотни миль! Поезд идет только до Грили…
Он что, не в себе?
– Это была твоя идея! – Он подмигнул и продолжил свое мысленное путешествие: – После Италии поедем в Марокко, и в Мадрид, и в Стамбул. Куда еще?
– В Париж?
«Когда рабы пещер добьются свободы», – подумала я. Но они еще не добились, и могла ли я как-то им помочь? Теперь, когда я стала миссис Паджетт?
– Конечно, Пари, – воскликнул он. – И еще в Вермонт! Повидать твою семью. Нам нужно обеспечить им комфорт. Отправим деньги.
– Спасибо, Джейс.
Меня тронуло, что он подумал о них. Брату нужны школьные учебники. Маме – помощь хирурга. Предложение Джаспера избавило меня от необходимости умолять за них и отворило дверь для другого вопроса.
– Я должна кое-что у тебя попросить.
Он протянул руку через стол и коснулся моей ладони.
– Сделаю все для тебя, мой ангел.
– Помнишь, что ты сказал про профсоюз, – начала я. – Что компания сорвет забастовку. Что будет с семьями? Что их ждет?
– Не знаю. Будем надеяться…
– Надежда не поможет. Я хочу оказать помощь людям в стачечном поселке. Заплатить им.
– Конечно. Это правильно. Я обещаю.
– Им понадобятся тысячи долларов. Столько, чтобы они смогли продолжать.
– Мы решим этот вопрос, – сказал он искренне, как на исповеди. – Как только доставим камень в Дирфилд.
Я просияла, взволнованная. Мне представлялось, что ему достаточно щелкнуть пальцами, и денежный дождь прольется на забастовщиков. И я даже не задала себе вопрос: «Если он изгой, откуда возьмутся деньги?» Вместо того чтобы сфокусировать мысли на его диком плане доставить тонны мрамора через горы, я слышала лишь то, что мне хотелось слышать. Он сказал, что мы решим этот вопрос. Вместе, как партнеры.
– Это точно?
– Конечно, – ответил он. – Вот за что я тебя люблю. Ты стоишь за свои принципы. И даже читала Дю Бойса!
Он заказал вина и улыбнулся мне через стол, рассуждая про Дю Бойса, пока мы ели филе миньон. Слегка заплетающимся от алкоголя языком он цитировал книгу по памяти: «Только союз разума и сочувствия в противовес цветному барьеру сможет в этот критический для республики период обеспечить триумф справедливости и законности».
Меня опьяняли слова о справедливости из уст мужчины, имевшего средства воплотить ее в жизнь. А теперь, похоже, эти средства были и у меня. Он пообещал тысячи долларов. И сказал, что любит. Больше, чем я мечтала получить. И он собирался стать революционером. Я его таким сделаю. Казалось, что будущее станет чудесным приключением – и полным роскоши.
Мы вышли на крыльцо «Герба Руби». Дождь прекратился, и октябрьские звезды рассыпались по темному небосводу как серебряные крупинки соли. Воздух был чистый и посвежевший. Огромные расстояния между холодными искрами заставили меня поежиться. Джаспер обнял меня, в улыбке его я прочла романтические стремления. Кровь, сдобренная спиртным, бурлила у меня в венах, превращая желание в ноющую боль.
– Пойдем, сладкая Сильви Паджетт. – Он потянул меня за руку внутрь и повел наверх, где нас ждала огромная кровать. Не проронив ни слова в темноте, я зарылась под одеяло, радуясь, что оно скрывает наши странно обнаженные тела и души.
– Все хорошо, – успокаивал Джаспер.
И все было хорошо. Пылкий животный магнетизм вызывал страх и восхищение. Он целовал меня и шептал приятные слова: «обожаю» и «сердце». «Не могу жить без тебя». Я беззвучно плакала, а он смахивал слезы с моего лица.
– Ну что ты, – он целовал мой лоб и волосы. – Все хорошо, моя милая. Тсс. Я тебя не обижу. Мы ведь женаты.
И я вступила на неизведанную территорию, где мы перешептывались и сплетались вместе в смущающей распутной темноте. Смеющиеся и счастливые. Все же наша любовная история была прекрасна.
Глава тридцать третья
Ясным утром меня разбудил шелест бумаги. Джаспер сидел за столом, сворачивая письмо и убирая его в конверт. Увидев, что я проснулась, он подошел и сел на край кровати. Взял меня за руку и поцеловал. Я улыбнулась в полудреме и тут же заметила в его глазах смешанный с нежностью страх.
– Послушай, мой ангел, – сказал он. – Мне надо уходить.
– Уходить? – Я еще не проснулась, свыкаясь с моим новым положением новобрачной.
– Тсс. Не беспокойся. Спи. Отдыхай, моя любовь.
Казалось, он сейчас заплачет. Он отвернулся, не выпуская мою руку из своей. Он крутил мое кольцо, надетое не на тот палец.
– Я возьму его, чтобы поправить размер, – сказал он. – Подогнать в точности для моей Сильви. – Он снял кольцо.
Я села в кровати встревоженная, словно он меня обокрал.
– Джейс?
Он был одет, но не причесан. На лице появилась золотистая пыль щетины.
– Калеб, – пояснил он. – Мне жаль… Но я знаю, что ты поймешь, правда?
Он выдавил из себя широкую улыбку и подмигнул.
– Закажи себе завтрак в постель! Отдохни во дворике с пальмами! И подожди меня, дорогая. Я вернусь совсем скоро. Не волнуйся.
– Но куда ты едешь?
– Калеба надо немедленно доставить в Денвер. Здесь я все объяснил, – сказал он, поцеловав меня снова, как солдат, уходящий на войну. – Au revoir.
По сей день я жалею, что в своем полусонном состоянии не успела остановить его, не упросила не уходить. И не настояла на том, чтобы поехать вместе с ним.
На столе лежал конверт с моим именем на нем. Сорвав печать, я увидела деньги: они выпали и разлетелись по полу. Конфетти Паджеттов. Там также лежало письмо.
Дражайшая Сильви,
утром я получил срочное сообщение от врача Калеба. Его травмы серьезны, он страдает от сильной боли. Я вынужден как можно скорее везти его в Денвер к хирургу. По этой причине я принял трудное, но, надеюсь, благородное решение уехать с ним сегодня утром.
Я слишком поздно сообразил, что для тебя небезопасно путешествовать в его компании. Не знаю, заметила ли ты пристальные взгляды тех мужчин вчера, когда ты общалась с ним на людях. Меня они очень встревожили. Такие типы могут линчевать негра под любым предлогом.