– Meine Инга!
Налет завершился в одно мгновение. Словно стая шакалов, наемники-мародеры оставили после себя разгром и растерянных обитателей лагеря, раненных и потрясенных. Тони Меркандитти получил пулю в плечо. Миссис Чаченко обходила развалины, в ужасе зажав рукой рот. Нескольких мужчин выстроили гуськом и связали веревкой, среди них были Гюстав Брюнер и Дэн Керриган. «Пинкертоны» потащили их вниз по путям.
Усилия забастовщиков пошли прахом. А вслед за ними и все остальное.
Глава тридцать шестая
«Рекорд» опубликовала подробный репортаж, описав налет, пожар и срыв забастовки. Я доставила экземпляр газеты каждому из оставшихся у нас в городе семидесяти одного подписчика, потом свернула и отправила другие экземпляры не местным читателям.
Заглянув в «Патриот», вы не узнали бы, что случилось. Читая это издание, можно было вообразить, что живешь на Конфетной горе, где текут лимонадные реки и поют райские птички, а налеты и несправедливость были лишь измышлениями злобных лживых предателей, ненавидевших компанию. Редактор «Патриота» Гуделл сообщил только, что на рождественском празднике в Мунстоуне будут представлены ясли с двумя живыми овечками. В канун Рождества на площади будут распевать рождественские гимны. На первой странице размещалась заметка о матче боксеров, который должен был состояться 26 декабря, на второй день Рождества. Чернокожий боксер Джек Джонсон сразится с белым канадцем Томми Бернсом в первом поединке чемпионата в категории тяжеловесов с участием негра.
В «Патриоте» написали:
Если негр победит, кое-кого могут линчевать.
Я стояла на холоде у пекарни и читала эти строки, надеясь, что семейство Грейди уже никогда не столкнется с такой угрозой. Джейс нашел бы что сказать по этому поводу. В моей памяти промелькнуло его честное серьезное лицо так ясно, словно он явился мне наяву.
И в тот момент внизу страницы я заметила его имя, и сердце мое замерло.
ДЖАСПЕР К. ПАДЖЕТТ
1886–1908
«Патриот» вынужден с прискорбием сообщить, что господин Джаспер Клиленд Паджетт скончался в доме своей семьи в Ричмонде, Виргиния, от инфлюэнцы.
Я перечитывала эти слова снова и снова. Газета тряслась у меня в руках. Сдавленные звуки вырывались из горла, словно вылетевшие из клетки птицы, и устремлялись к соснам, стряхивая с них мертвые сухие иголки.
Мистеру Паджетту было 22 года. Выпускник Гарвардского колледжа и Академии Филлипса в Андовере, Массачусетс. Он плодотворно трудился в компании отца, работал на нашей шлифовальной фабрике и в мраморном карьере, а затем в конторе компании.
Его дед, бригадный генерал Стерлинг Паджетт (1833–1891), сражался за Конфедерацию и получил ранения в битве при Манассасе. Господина Паджетта пережил его отец Джером «Герцог» Паджетт, основатель компании «Паджетт» и города Мунстоун. Пережила его и его мачеха миссис Ингеборга Лафолетт де Шасси Паджетт, представительница королевского двора Бельгии.
Похороны состоялись в Ричмонде, их посетили две сотни человек, оплакивающих господина Паджетта-младшего.
Горожане Мунстоуна приносят глубочайшие соболезнования семье. Чтобы почтить память сына, господин Паджетт просит отправлять пожертвования в Мемориальный фонд конфедератов в Арлингтоне на имя миссис Рэндольф Шерри, проезд Генерала Роберта Ли, 42, Ричмонд, Виргиния.
Ветер разорвал газету в моих руках и понес по улице, потом закинул вверх на голые ветви дерева. Джейс умер. Это казалось невероятным. Он умер.
Умер от гриппа в Ричмонде.
– Ты видела новость, – поняла по моему лицу К. Т.
Я оперлась о дверной косяк. Она заключила в объятия то, что осталось от меня, и я осела в ее руках, содрогаясь и всхлипывая.
– Так он тот самый? – тихо спросила она. – Так я и думала.
Я прижала кулак к зубам.
– Это слишком, слишком, – повторяла она. – Бедная девочка.
Она затворила ставни и повернула табличку на окне стороной «Закрыто». Потом села рядом. Она не вымолвила ни слова о Божьей воле и вечном мире в раю, о времени, что лечит все раны. Не твердила: «Я же говорила». Не сдирала с меня кожу вопросами. Просто поставила свой стул рядом с моим и прижала мою голову к своему плечу. Налила мне чаю с виски.
– Лучшее лекарство от горя.
Она приняла меня как сестру по разбитому сердцу, но я так и не сказала ей обо всем, что привело к этому горю. О предшествовавших ему событиях. Ни горячий чай, ни обжигающий вкус виски, ни теплота ее доброй души не могли изменить жестокого факта: я овдовела через шестьдесят два дня после заключения брака.
Я не могла в этом признаться. Кто мне поверит? Наша свадьба казалась нереальной даже мне самой. Если я смогу поехать в Руби и получить копию брачного свидетельства… и что тогда? Заявлю о себе как о вдове Паджетта и представлюсь герцогу? Он сочтет меня охотницей за деньгами, обвинит в краже из сейфа в «Лосином роге» или попросит приготовить ему кофе. Хуже всего – это причиняло особую боль, – что Джейс отправился в Ричмонд! И ничего не сказал мне. Не написал, не позвонил. Такова эта семейка. Дурная кровь или отсутствие удачи. Или то и другое. У меня осталось две сотни долларов.
Я могла уехать. Мы могли бы стать птицами.
Но я не уехала. Горе и сожаления заморозили меня сильнее холода. Я осталась в Мунстоуне, тайная вдова, и ждала, что весна подарит мне новые планы. Надеялась, что появится новый росток, свежий и зеленый, пробьется сквозь серые каменистые обломки.
Снег покрыл печальные руины лагеря у Собачьего Клыка. Метель занесла железнодорожные пути к Каменоломням, отрезав дорогу поезду из Руби. Мунстоун был оторван от остального мира. И все это время штрейкбрехеры стучали молотками и пилили камень на фабрике. Они перестали быть временной рабочей силой, стали новыми сотрудниками компании с новым названием: «Мраморная компания Мунстоуна». Президент и владелец полковник Боулз. Новое название и новый владелец, но в остальном все осталось по-прежнему.
Орвил Прем упал с подъемника на фабрике и сломал шесть ребер, обе ключицы и челюсть. Четырнадцатилетний Тип Баскомб разбился на санной дорожке и неделю лежал в коме. Роберт Дрейн подстрелил Тинкера Диллишоу в потасовке. Шестилетнюю Молли Андропол нашли полузамерзшую на дороге из Каменоломен. Она пыталась пешком дойти в школу в плохеньких ботиночках и отморозила три пальца на ноге.
Смерть и кровь в горах, лихорадка и грипп, сломанные стволы деревьев и кости – все это было такой же обыденностью, как и лунный свет. Избави нас от лукавого и не введи… Все мои молитвы оставались незаконченными. У меня не хватало силы воли на религию, только на сон и чай с капелькой виски – этим лекарством поделилась со мной моя добрая начальница. Джейс был все еще мертв, а Джордж все еще далеко. Теперь я пила спиртное в компании К. Т., читая по телеграфу новости, словно надеялась, что произошла ошибка.
Через день после Рождества, 27 декабря, заголовки возвестили, что боксер Джек Джонсон стал первым черным чемпионом мира в тяжелом весе.
В канун Нового года сияющий электрический шар опустился с башни на Таймс-сквер в Нью-Йорке, ознаменовав наступление 1909 года.
В январе США потребовали прекратить зверства в Бельгийском Конго.
В феврале на праздновании столетия со дня рождения Авраама Линкольна доктор Дю Бойс и журналистка Ида Белл Уэллс-Барнетт основали Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения для защиты от волны жестокости и насилия в отношении негров, линчевания и массовой резни от Талсы до Мемфиса.
Я читала обо всех этих событиях, но оставалась занята собственными бедами: моим горем, предательствами и дырой в текущей подошве левого ботинка, обветрившейся кожей и снегом, попадавшим под дверь. Я расчищала лопатой тротуар и доставляла газету здорово сократившемуся числу подписчиков. Печатала на холоде, надев перчатки с отрезанными кончиками пальцев, и писала письма матери.
«Tout va bien. Все хорошо».
Иногда мы лжем, чтобы ложь сбылась. Все хорошо. Потом ложь аккуратно наслаивается на другую ложь, отвердевает до состояния камня, скрывая под собой стыд и секреты. Одна из таких лживых историй – одна из хитростей герцога Паджетта – вскрылась, словно взрытая динамитом, в конце февраля 1909 года, через десять дней после того, как Джейс умер от «инфлюэнцы».
Прибыла посылка, адресованная мне.
Глава тридцать седьмая
Посылку мне переслал верный своему слову служащий из гостиницы «Герб Руби». Внутри лежали наручные часы, перочинный ножик, маленький блокнот и конверт с надписью «Пожалуйста, прочтите немедленно». Письмо внутри было написано красивым знакомым почерком мистера Маркуса Грейди.
Дорогая мадам,
вероятно, вы уже получили трагическое известие, но я взял на себя печальную обязанность доставить его вам вместе с приложенными предметами. Наш друг мистер Джаспер Паджетт отошел ко Господу. Это произошло 3 декабря, прискорбный несчастный случай. Моя мать попросила меня написать вам и все разъяснить.
Джейс приехал к нам вскоре после Дня благодарения вместе с моим братом Калебом и бригадой рабочих. Джейс ослаб после поездки из Грили. Они привезли огромный кусок мрамора, намереваясь возвести статую. И хотя некоторые из наших поселенцев сочли это странной идеей, мэр Туссен согласился принять камень.
В то утро его люди привезли камень на оговоренное место и установили подъемник высотой с трехэтажный дом. Стоял прекрасный день, не слишком холодный. Большая часть жителей городка пришла послушать речь. Моя мать угощала всех горячим сидром. Мистер Джейс раз за разом наливал всем виски. Мы предупреждали его, просили быть умереннее, но у него было праздничное настроение. Он говорил о своих планах встретиться с вами на Рождество и радовался. Когда всё установили, он забрался на верх камня сказать несколько слов. Он говорил, что камень – дар благодарной нации, и другие благородные фразы.