Белинда улучила момент для объяснения:
— Кто-то покушался на жизнь Морли Дотса, он тяжело ранен и может не оклематься. Гаррет необходим, чтобы помочь присмотреть за ним.
Это снова разъярило Тинни.
— А за мной кто будет присматривать? Присмотр за мной — его обязанность. Гаррет! Я хочу… — и пошло-поехало.
Я спросил:
— Он и вправду так тяжело ранен?
Она слегка всхлипнула:
— Да, я вообще боюсь, что он не поправится, — я удивился такой её реакции. — Хуже того, весьма вероятно, что кто-то захочет в этом убедиться.
Можно было, конечно, заявить, что Синдикат справится и без меня, но если Морли был на пути в мир иной, то особого выбора не оставалось. Он мой лучший друг и я обязан быть рядом с ним.
Я вернулся к Тинни и взял её за плечи.
— С тобой всё будет хорошо. Я должен кое-что сделать. Для друга.
Но все мои попытки достучаться до её рассудка остались тщетными.
Она не собиралась ничего понимать.
Она была вне себя, ей было страшно, она полностью привыкла к тому, что, будучи принцессой Тейтов, получала, что хочет и когда хочет, даже от меня. Она была правящей богиней в своей маленькой вселенной. Сейчас же, когда она несчастна, желания и потребности других вообще не имели значения.
Я видел её такой уже не в первый раз. Говорить с ней было бесполезно. Только время могло помочь.
Гнев её достиг предела.
— Милая, я вернусь, как только смогу. Кнопа, позаботься о ней хорошенько.
Кузен, который не ушёл внутрь, кивнул. Пот капал с его лба. Он глубоко, с облегчением, выдохнул, внезапно осознав, что не обязан становиться первой жертвой в войне настолько малой, что её и не заметят, пока она не закончится.
Я попытался поцеловать Тинни. Она не далась. Я отступил.
— Я хотя и люблю тебя, но не дам понукать собой.
Она сумела удержаться, не сказав чего-то по-настоящему ужасного.
Я залез в карету. Та поехала прежде, чем я успел умостить свою задницу на плюшевом сидении напротив Белинды.
Время было любезно к ней. Она была великолепна, как всегда. Её главной особенностью были длинные блестящие чёрные волосы. Они оттеняли бледную кожу и красную помаду на губах.
Но сейчас волосы растрепались, слиплись и нуждались в мытье. Цвет лица приобрел болезненный жёлто-зелёный оттенок, хотя это могла быть игра света. Она была без обычного макияжа, придававшего ей облик вампира. Одежде был уделён минимум внимания.
Думаю, Белинда не меняла её уже несколько дней. Улавливался запашок.
Будучи опытным наблюдателем, я почувствовал, что она глубоко расстроена.
— Рассказывай.
— Кто-то наехал на Морли Дотса.
— Ты говорила.
Морли был моим лучшим другом так давно, что я не мог вспомнить, когда он им не был. Ну, не до войны, конечно. Но почти всегда. Я редко видел его в последнее время. Тинни не одобряла его. Её негативное отношение не было этническим или социальным, исключительно эгоистичным. У Морли Дотса была способность отвлекать её любимого парня от того, на чём тот должен фокусировать своё внимание: Тинни Тейт.
Я оценил любезность того, что меня поставили в известность, но задался вопросом, зачем Белинде лезть в дела Морли. Возможно, потому что она стояла за теми обезличенными деньгами, что были вложены в его очень успешное ресторанное предприятие.
— Расскажу всё, что знаю. Три ночи назад он ввалился в один из наших борделей на окраине Квартала Эльфов. В нём было много дырок, и совсем мало крови. Когда охранники выворачивали у него карманы, кто-то узнал его и решил, что Морли нужно подержать живым, покуда не разыщут меня. Я прибыла туда позавчера ночью. Он был в шести дюймах от смерти. Я была рядом с ним, но он так и не пришёл в себя.
— Что он там делал? — и почему она понеслась в публичный дом, когда узнала об этом? — Риторический вопрос. Мысли вслух. Я понятия не имею, чем он занимался последнее время. Мы теперь редко встречаемся.
— Понимаю. Рыжая.
Сомневаюсь, что она понимала. Никто не значил многого в её жизни. Ей ли знать…
— О боже! — могло ль такое быть? Нет, невозможно.
Первый Закон Морли гласил: никогда не связывайся с женщиной безумнее тебя. Но… Вот оно, между строк. Что-то происходило между Королевой Тьмы и моим лучшим приятелем.
— Что тебе нужно от меня?
— Побудь с ним. Сделай так, чтобы никто не наделал в нем ещё больше дырок. А когда придёт в себя, выясни всё, что нам надо знать.
Это означало: выясни, кто должен пострадать.
— Ладно, — она много говорила, но не напрямую. Вокруг было много ушей, а она не была в доверительном настроении. Она рассчитывала, что наши общие переживания помогут донести до меня то, что она хотела, чтобы я знал. Например, что она не может рассчитывать на своих людей в защите ухажёра, которого они не одобряли.
— Но у меня есть и свои трудности, — я рассказал ей, как меня посетили Буч с братом.
— Баш на баш. Я присмотрю за Тинни. Могу ли я наложить лапу на тех двоих?
— Зачем?
— Спросить, есть ли связь.
В моей жизни встречались связи и позаковыристей.
— Они в Аль-Харе. Можешь попросить у генерала Тупа, но не думаю, что он пойдёт навстречу. Ищи Джимми Польку.
— Польку?
— Они это имя назвали. Ты его знаешь?
— Нет. Их слишком много, чтобы следить за каждым. Танфер похож на дохлую собаку, а они — на мух.
— Ещё проскакивало название книжной лавки Изюминки.
Белинда нахмурилась. При таком освещении она выглядела гораздо старше.
— Книжная лавка?
— Вспомни, когда мы встретились, — осторожно сказал я. — Это было одно из тех мест.
Она усердно трудилась над совершением медленного самоубийства в худших притонах, какими только может похвастать Танфер. Книжная лавка была тем местом, где я вмешался в ее самоуничтожение.
— Должно быть, тогда я глубоко скатилась по наклонной — совсем ничего не помню.
— Хреново.
— Она входит в семейный бизнес?
— Тогда не входила. Сомневаюсь, что были причины для изменений.
— Оттуда и начнём, — она бухнула в панель за спиной. — Маркус!
Панель отъехала, и появилось лицо охранника:
— Мэм?
— Сколько туда?
— Минуту, максимум две.
— Отлично, — а меня спросила: — Ты знаешь местечко под названием «Огонь и лёд» на севере?
— Нет. У меня пробел последнее время в таких полезных познаниях.
— Найдёшь. Иди по проспекту на север от Большого Перекрёстка, пока он не перейдёт в обычную улицу. Как окажешься у Квартала Эльфов, спроси прохожих. Кто-нибудь точно знает.
— А зачем мне туда идти?
— Там Морли. Я не хочу перевозить его, пока он не сможет ходить.
Он был моим приятелем. Я должен помочь ему. Но я не уверен, что мне рассказали всё.
— Я не заставляю тебя, Гаррет, — Белинда понимала. — Ты позаботься о Морли, а я позабочусь о Тинни. И об её семье, если это деловые разногласия.
Я упустил это из виду. Существуют магнаты, способные на подобные гнусные методы.
Карета остановилась.
— Мы на месте. Если тебе нужно что-нибудь, скажешь моим людям снаружи. Они позаботятся. Увижусь с тобой, как только смогу.
Прежде чем я успел что-либо возразить, она открыла дверцу и вытолкала меня.
Белинда — одна из тех, чьи ожидания становятся невысказанными приказами.
7
Я немного подвернул ногу, когда приземлился на мостовую Макунадо-стрит перед своим старым домом. Он был всё ещё моим, просто я там больше не жил и не бывал какое-то время.
Дом подновили: покрасили и заделали швы. Треснувшее окно на втором этаже заменили и повесили новые занавески. А у парадного крыльца стояли горшки с ещё не украденными цветами.
Засилье закона и порядка достигло поистине эпических масштабов.
Я стоял там, раздумывая и борясь со страхом того, что когда я войду внутрь, окажусь в чужой стране. Я поднялся по ступенькам. Присутствие Покойника не ощущалось.
Я порылся в кармане, ключа у меня с собой не оказалось, тогда отстучал по двери особым стуком: «я не под конвоем». Подождал. Исследовал кладку справа от дверной коробки. Отверстие в пустоте стены было заделано раствором и куском кирпича. Это объясняло, почему в такой прекрасный, теплый день вокруг меня не роились пикси.
Надо узнать, что с ними сталось. Мелонди Кадар и её стая были нужными друзьями, хотя и немного шумными и непредсказуемыми.
Открылась дверь. Хозяйка отошла в сторону, чтобы я мог войти.
Пулар Палёная стала совсем взрослой. Она набрала несколько фунтов, стала лучше выглядеть и одеваться приличней. Не зная с чего начать, я спросил:
— Как дела?
— Были затруднения из-за директора Шустера, но мы справились. Дин заваривает свежий чай. Проходи в кабинет.
Её кабинет располагался в маленькой передней, как мы её раньше называли. Эта комнатёнка находится в передней части дома справа по коридору. Мы редко её использовали, пока Палёная не прибралась там и не устроила наш бюрократический штаб.
— Что случилось с пикси?
— Мелонди Кадар умерла.
— Они долго не живут, но она была ещё не так стара.
— Её переехала воловья повозка. Она надралась, во что-то влетела, шарахнулась башкой и упала на мостовую. Колесо настигло её прежде, чем кто-то успел её оттащить. Потом всё семейство улетело. Если надо, могу выяснить, куда.
— Не нужно, не сейчас, — я развалился в кресле. Палёная умеет выбирать удобную мебель. Я перевёл взгляд на неё.
Пулар Палёная была крысючкой высотой чуть более пяти футов, если выпрямится, насколько сможет. Её род — а их существует несколько — был экспериментально создан чародеями несколько сотен лет назад. Большинство умом не блещут. Они обитают на самой нижней ступеньке социальной лестницы, выполняя самую грязную работу.
Палёная была отверженной среди отверженных.
Она урод, потому что она гений, и не только среди себе подобных. Она умнее и смекалистее большинства людей. В общем, урод.
Этим она пугает окружающих, иногда даже я её боюсь.