— Когда он научился читать?
— Пока ты отсутствовал. Он делает это медленно и у него трудности с письмом, но он понимает, что грамотность — наиболее полезный навык в жизни.
— Что он собирается делать с этим списком?
— Даст команду своему народу повынюхивать в тех местах.
— Ему надо быть осторожным, вдруг остальные будут делать то же самое.
— Начни хоть немного доверять глупой крысе, Гаррет. Он всё чует и будет осторожен, даже если, что маловероятно, кто-то заметит крысюков.
Опа! Она снова в настроении. Но она была права.
— Понятно. А сейчас скажи мне вот что. Что ты всё время пишешь? Бухгалтерия не может занимать столько времени.
— Я веду учёт всего, что происходит с нами.
Неожиданно. Прозвучало как одна из тех истин, у которых много разных обличий. Как и тщательно продуманный ответ, оставшийся невысказанным в момент, когда возник неизбежный вопрос.
Джон Спасение усмехнулся. Он явно что-то знал.
Конечно, так и есть. В последние несколько недель даже такие дети, как Страсть и Кира знали больше, чем я почти обо всём.
— Джон, насчёт девушки, которая была здесь прошлой ночью.
— Страсти?
— Да. Она хорошая девочка.
Палёная запыхтела, наверное, от неожиданности.
— Уверен, так и есть. Но я был не в лучшем настроении.
Я приподнял бровь.
— Всё так непросто. У всех одни и те же глупые вопросы. Которые они не могут нормально сформулировать, потому что их вгоняет в ступор при встрече со своим кумиром. Я стараюсь не забывать, что для них эти вопросы кажутся уникальными. Но никак не могу привыкнуть. Иногда даже теряю терпение.
Я выпучил глаза и спросил Палёную:
— Что они сделали с моим другом Прилипалой?
Он рассмеялся:
— Люди меняются, когда земля уходит у них из-под ног, Гаррет. Я больше не Пилсудс Вильчик и не Прилипала, хотя это сильный недостаток для Торнады. Теперь я весь целиком Джон Спасение. И это не всегда бывает здорово, даже притом, что Джон Спасение — ожившая мечта, которая укачивала перед сном Пилсудса Вильчика.
Все, что я мог сказать, это: «Ого!» Но я сдержался.
Он сказал:
— Я как-нибудь заглажу свою вину перед Страстью.
Я для всех становился папулей.
Палёная пыхтела, пока я молчал.
Моя маленькая Исчадие Ада была ночной бабочкой с богатым опытом заботы о самой себе.
Спасение пообещал:
— Я буду настоящим джентльменом.
Я, наверное, выглядел скептичным.
— Я знаю о её биографии, Гаррет. Хотя никогда не сталкивался с этим. Если она притворится леди, я притворюсь джентльменом.
Палёная вышла из-за стола.
— Вы двое самые сентиментальные и слабоумные романтики в мире, в котором выживают только прагматики.
Она вышла из комнаты.
Я сказал:
— Я просто хотел немного добра для Страсти, которое она могла бы принять без сопротивления. Она добросердечная малышка. И заслуживает минутки, когда не обязана быть шлюхой.
Знаменитый драматург глупо улыбнулся и показал большой палец.
— Я понял. Но мне понадобится кое-какая помощь, потому что мы хотим притвориться, будто я знаю о ней только то, что она милый подросток.
78
Палёная снова покинула нас, чтобы открыть дверь. Вернулась она с необычной парочкой: Белинда Контагью и Вестман Туп, оба замаскированные. Туп изображал стареющего громилу, а Белинда, даже не знаю, за кого хотела себя выдать. Оделась она гораздо скромней обычного, а на голове у неё был кучерявый каштановый парик, менявший форму её лица. Возможно, даже могла сойти за мою младшую сексапильную сестричку.
Она прямиком направилась в мой старый кабинет.
Туп, казалось, решил заранее отметить Белый день, романтичный праздник, когда возлюбленные дарят друг другу конфеты, друзья тоже могли это делать. Я поморщился от такой мысли. Белый День мог мне дорого обойтись, если бы я отправил дружеские коробки всем девушкам, которые были в моей жизни. Ха! Один можно, для миссис Кардонлос! Это было бы забавно.
Я сделал себе мысленную заметку, попросить Дина посмотреть, сможет ли он пристроить в дело партию коробок в количестве двенадцати штук.
Туп был прилично под хмельком и нуждался в помощи Палёной, чтобы не упасть.
— Это нереально поганый мир, Гаррет. Поганый мир.
Джон Спасение кивнул в знак согласия.
— Без сомнения, вы правы. Но я такой парень, который любит знать подробности неприятностей, — сказал я и вопросительно посмотрел на Палёную. Туп служил для неё оправданием за то, что вытащил меня в такую рань. Она пожала плечами.
Тупу не с кем поделиться горем? Или он здесь просто в надежде добраться до халявной выпивки?
У меня было много Птичьева топлива.
Туп, кстати, спросил:
— Чего-нибудь спиртного осталось с той ночи?
Палёная принесла полгаллона лучшей из лучших, чистой, как слеза, живой воды, когда-либо перегоняемой в Каренте, вместе с вместительной кружкой, и наполнила её для Тупа. Джону Спасению и мне досталось по небольшой рюмке, объёмом около двух унций.
Чего она добивается? Чтобы Туп потерял сознание и обгадил ковёр?
Я не позволил удивлению отвлечь меня от наслаждения своим собственным напитком.
Этот спотыкач по действию напоминал курительный наркотик. Но я пил вместе со всеми, просто за компанию.
Туп не стал обосновывать своё утверждение о том, что мир не прекрасен, а вплотную занялся употреблением крепких спиртных напитков.
Белинда присоединились к нам, вероятно, убедилась, что Морли будет жить.
— Дайте и мне кружку побольше с этим дерьмом, Гаррет. У меня такое настроение, что оно не пропадёт впустую.
— У тебя всё ладно? — спросил я.
— Мне становится получше, когда вижу его, но ты же не тупой? Конечно, у меня всё плохо. Мой идиот-возлюбленный всё ещё плох, и нет ничего, чёрт побери, что Белинда Контагью могла бы сделать, чтобы ему стало лучше.
— На самом деле, он не в коме и ползал тут, пока тебя не было. Он сам ходил. С ним всё в порядке, Белинда. А как у тебя дела?
Она выглядела мрачно и пила живую воду, как лёгкое пиво.
— Я так, чёрт побери, расстроена, что подумываю начать войну, просто чтобы заставить людей обратить внимание.
— Эй, девчонка! Это не лучшая мысль.
— Просто, чтобы обратить их внимание, Гаррет. Просто заставить обратить их внимание.
Она, должно быть, приняла на грудь, перед тем как пришла сюда.
Белинда давно не показывала эту сторону своей натуры.
— Как тебе повезло встретиться с Генералом? Перед тем, как ты начнёшь вспоминать старые жестокие времена, сообщаю, мы добились кое-какого прогресса.
Я пересказал ей, что сообщили мне Плоскомордый и Джон Спасение.
Сам Спасение держался тихо и неподвижно, в надежде остаться незамеченным.
Туп произнёс:
— Говорят, Животень не обладает должными свойствами, несмотря на документально закреплённое за ней имя.
Белинда пробормотала:
— Ловко придумано, найти поставщиков одежды.
Она не задержится здесь долго.
— У меня есть ещё несколько необычных подходов для достижения цели. И, к тому же, я, возможно, идентифицировал людей со всех портретов.
Со стороны поддатой Белинды проявилось кровожадное возбуждение. Туп был не так злобен, но заволновался не меньше.
— Есть проблема. Плохие парни — это люди, которые должны были уже давно покинуть этот мир, — сказал я и изложил рассказанное мне Плейметом и Баратом Алгардой.
Туп начал размышлять:
— Имя парня осталось прежним. Хм? Может это призраки, как в Мировом? Или имя передавалось, типа от отца к сыну и далее к внуку? Или нежить? У тебя есть предположения, Гаррет?
— Мы пока не видели ни одного из них в дневное время.
— Вампиры?
Это показалось бы глупостью неделю назад, но не сейчас.
— Тела, которые они воскрешают, возможно, их жертвы.
— Ситуация сложная, — сказал Туп. — Мы добыли сорок или пятьдесят зомби, но среди них нет без вести пропавших. Мы грохнули девятнадцать, и не дали сбежать тридцати. У нас точно не было столько умерших в этом возрасте людей.
Речь Белинды становилась всё невнятней, но, спотыкаясь и путаясь, ей удалось сказать:
— Роджер продолжает жаловаться на свой бизнес, дела его идут всё хуже. Клиенты не хотят, чтобы их бальзамировали, они предпочитают ехать в крематорий.
Бедняга Кэп Роджер.
Как воскресители делают своё дело, если все покойники сгорают?
— А что говорят в трущобах беженцы? Они не будут откровенничать с красными фуражками, потому что считают вас своими гонителями.
— Мы постараемся узнать, — сказал Туп. — Дил выяснит. Его разведывательная сеть усилилась со дня твоей победы.
Он вздохнул и бросил долгий, несчастный взгляд в свою кружку. Сложно было поверить, что до сих пор может связно говорить. Белинда же начала беседовать сама с собой. Не понимая, что произносит, она сказала:
— Гаррет, наша проблема в том, что мы тонем в разведке. У нас так много всего, что мы не можем выбрать важную информацию.
— Что?
— Иногда, в последнее время, мы обнаруживаем, что всё, что нужно было знать, чтобы предотвратить или раскрыть преступление, было в системе, но информация просто не доходила до нужных людей.
— Хм? — я надеялся, что он ищет для себя оправдание, а не спрашивает совета.
У Палёной было несколько. Мы заворожёно следили, пока она проводила мозговой штурм, о том, как сортировать отчёты по мере поступления, их оценке, а затем передаче их людям, работа которых заключается в определении связей или угроз. Эти люди передавали бы информацию тем, кто принимает меры. Процесс зависел бы от личной ответственности, а иерархия была бы построена так, чтобы перекладывание вины сильно осложнялось. Штрафы за невыполнение мелочей или за безразличие были бы жестоки.
Туп был ошеломлён.
— Великолепно! Абсолютно гениальный интеллект, мисс Пулар! Есть только один недостаток.
— Сэр?
— Человеческая натура. Даже учитывая штрафы, не все будут стремиться к достижению общей цели.