Интересно, почему Настя все-таки не кричала? Настолько крепко спала, что не услышала, как открывается дверь? Или же она знала того, кто пришел? И совсем его не боялась? Но когда в комнату посреди ночи входит человек в маске, поневоле испугаешься, вскрикнешь в любом случае. Даже если знаешь гостя. Или тот, миновав Лизину спальню, маску снял? Или же девочка просто придумала свой рассказ про страшного великана? Вопросы, вопросы…
Время близилось к часу, а сна – ни в одном глазу. И отвлечься нечем: телевизора нет, мобильника нет, а читать в таком состоянии бесполезно. Только и оставалось – метаться по комнате. Прислушиваться к шорохам и шепотам дома. Смотреть в окно, на тускло-серый, в свете единственного фонаря у парадного входа, сад… Может, ну ее к бесу, всю ее затею? Завтра потребовать у Кривцова расчет. Или просто утром сесть в свою машину. Наврать Костику, пасущему вход, что ее отправили, допустим, в аптеку, Лизе за лекарством. И покинуть страшный дом навсегда.
…Стрелки часов уже приближались к половине второго, когда во дворе вдруг вспыхнул прожектор, а по дорожке зашуршали колеса. Маша кинулась к подоконнику. Увидела: у парадного входа тормозят две машины. Первая – кривцовский «Мерседес». Позади – скромная «Нексия». На ней, знала Маша, ездит адвокат Макара – Нурлан. Что-то поздновато сегодня они явились… Замигали желтые лампочки гаражных ворот. «Мерседес» плавно скользнул внутрь. За ним уверенно проскочила «Нексия». А вот это странно. Нурик что, ночевать в их доме собрался? Но с какой стати? Или у них с хозяином важный разговор – который нельзя отложить до утра?.. Ох, подкрасться бы, подслушать… Но только шаги, даже если босиком и на цыпочках, в ночном, гулком доме все равно можно расслышать. А если под дверью ее застанут?.. Нет, рисковать нельзя.
Ворота гаража автоматически захлопнулись, прожектор у входа погас. Маша кинулась в Лизину комнату, приотворила дверь в коридор, прислушалась. Похоже, мужчины отправились прямиком в кабинет Макара. Странное, странное время для деловых переговоров…
Однако беседа длилась совсем недолго – уже без четверти два во дворе вновь включился прожектор, замигали лампочки ворот, и «Нексия» покинула особняк. За рулем – Маша успела рассмотреть в ярком свете – сутулился мужчина, похоже, Нурик. Пассажиров в машине не было. Вот странный человек! Зачем было в гараж заезжать, если он всего на пятнадцать минут? А может, что-то вывезти надо было? И погрузить в машину незаметно? Коллекцию старинного оружия, допустим, которая в кабинете Макара висит? А что, возможно – если Кривцова подала на раздел совместно нажитого… Мужья в таких случаях всегда стараются это самое имущество упрятать подальше.
…Уснула Мария лишь в четвертом часу, а проснулась от того, что ее ласково гладили по голове. Открыла глаза: Лиза. Нежно смотрит на нее и улыбается. И времени уже – почти девять! Маша проспала, впервые за все время работы!
– Машенька, извини, что я тебя разбудила, – виновато произнесла девчонка. – Я и так очень долго ждала, но ты все спишь, спишь… А я уже кушать хочу.
Мария вскочила с постели, пробормотала:
– Ох, Лиза, это ты меня извини… Я что-то долго вчера уснуть не могла… И проспала теперь все на свете.
Питомица внимательно взглянула на нее. Строго спросила:
– А почему ты не могла уснуть?
Маша уже поняла, что обманывать чуткую девчонку – дохлый номер, и поэтому честно ответила:
– Волновалась.
– За меня? – хитро улыбнулась Лиза.
– Нет. За Касю.
– А чего за нее волноваться? – удивилась малявка.
Ну, не рассказывать же ей! Но и врать тоже бесполезно. И Маша ответила полуправду:
– Мы с Касей немножко поссорились вчера. Я на нее накричала, теперь вот переживаю.
– А из-за чего вы поссорились? – не отставала девочка.
– Из-за ерунды, – отмахнулась Маша и твердо произнесла: – Все, Лизочка, потом поболтаем. Сейчас я быстренько умоюсь-оденусь, и пойдем с тобой завтракать.
– Да ладно, можешь не спешить. Я еще потерплю, – благородно произнесла питомица. И вдруг добавила: – А куда, интересно, Кася делась?
– Что значит: куда делась? – не поняла Мария.
– Так ее ж дома нет! – радостно возвестила Лиза.
– Откуда ты знаешь?
– Ниоткуда. Чувствую, – буркнула девчонка.
Вот послал бог подопечную!
Когда вошли в столовую, Маша первым делом спросила у второй горничной, Веры:
– А где Кася?
– Сбежала, – недовольно фыркнула та.
Лиза победно улыбнулась.
– То есть как сбежала? – нахмурилась Мария.
– Сказала, какой-то поезд ей надо встретить, – охотно начала рассказ горничная. – С Украины. В восемь утра приходит. Попросила Володина ей такси вызвать. Тот ругался, конечно, но Каська подольстилась. Что, говорит, я поделать могу, если мне родные посылку с поездом передали? Не приму – родители обидятся, они ж собирали, отправляли, проводнику денег заплатили. И пообещала, что она горилкой его угостит. И салом. Ну, Володин и сдался… А Кася поклялась, что к десяти вернется.
Что еще за странное бегство?! Маша ни секунды не сомневалась: никакой поезд горничная встречать не поехала. Умчалась куда-то по своим доморощенным сыщицким делам… Что же она удумала? Не наломает ли дров?.. Но хотя бы жива – утром была жива, – и это уже хорошо.
Маша с Лизой быстро разделались с завтраком. А когда вернулись в комнату одеваться на прогулку, девочка вдруг нахмурилась. Рассеянно опустила на кровать свитер…
– Ты чего, Лиза? – удивилась няня.
Пигалица прошептала:
– Мне страшно…
И ровно в этот момент за окном раздался визг тормозов. Визг – чужой, «Мерседес» Кривцова всегда подъезжал плавно.
Маша кинулась посмотреть: у входа в особняк остановилась милицейская машина! А за нею – еще одна. Мужчины с хмурыми лицами, громкие голоса… Двое вошли в дом. Еще четверо скрылись в парке.
– Что там, Машенька? – Лиза теребила ее за штанину, но сама на подоконник залезть не решалась, хотя прекрасно умела.
– Милиция… – растерянно откликнулась няня.
– Ух ты! – почему-то обрадовалась девчонка. – А за кем?
– Не знаю. Если подождешь меня здесь – схожу, посмотрю.
– Пойдем вместе!
– Нет, и не думай!
Маша не отходила от окна. Она прекрасно видела: первая из машин пуста. А во второй остались сидеть двое. Один, на переднем сиденье, – мужчина в форме. А сзади – женщина. Лица, конечно, не разглядеть, но ее куртка удивительно походила на Касину… Горничную что, арестовали? Но почему тогда она сидит на сиденье одна, без охраны?.. Или… или… Каська вовсе не арестована? Смогла каким-то образом убедить ментов, что вычислила преступника и тот находится в доме? Только какие ж аргументы надо было привести, чтоб в особняк чуть не десяток вооруженных милицейских пожаловал?..
Ох, выбраться бы, все разузнать! Но Лиза обязательно увяжется за ней, а Маша прекрасно понимала: ребенку при обыске (или что там в доме сейчас происходит) делать нечего…
И няня твердо сказала:
– Лизок. Прогулка отменяется.
– Ну, пойдем хоть по дому пройдемся! – заныла девочка. – Я хочу на дядей милиционеров посмотреть!
– И не думай, – отрезала Маша. – Если мы понадобимся – они сами придут.
Чуть не силой усадила девочку на диван. Открыла книгу сказок. И даже успела прочитать пару страниц из любимой обеими «Золушки» – когда вдруг из сада послышались громкие голоса. (Окно она предусмотрительно приотворила.) Маша разобрала:
– Он там, в саду…
Далее последовало невнятное бормотание, а потом незнакомый мужской голос отчетливо произнес:
– Да. Мертв, и уже давно.
Маша еле дождалась, пока Лиза после обеда уснет.
Девочка все же умолила ее вместе сходить на разведку, и теперь обе знали: в доме случилось несчастье. Погиб один из охранников – Костя. Им с Лизой сообщили явно облегченную версию: дяде Константину просто стало плохо с сердцем, но «Скорая» приехать не успела, и он умер. Маша же не сомневалась: сердечный приступ здесь ни при чем. И если Кася сейчас же не расскажет ей, что случилось на самом деле, она ее просто прикончит!
…Однако горничная сегодня и не думала играть в конспирацию. Едва увидела Марию, заулыбалась (как-то не очень к месту в доме, где только что случилась трагедия) и триумфально произнесла:
– Ну?! Я тебе говорила? Говорила, что убийца – один из них, четверых?!
«Вообще-то это я первая предположила, не ты», – подумала Маша. Но вслух покорно произнесла:
– Так его ж самого вроде убили?
– Ты что, не поняла? Не убивал его никто! Сам повесился. На своем же шарфе.
– Но зачем? – совсем растерялась Маша.
– Потому что понял: деваться некуда. Что обложили его, – хмыкнула Кася. И снисходительно произнесла: – Ладно, ладно, глазами-то не сверкай. Расскажу сейчас все.
И поведала Марии удивительную историю.
– …Я, Машка, ведь поверила тебе, когда ты про маньяка сказала. И что если б Настьку хотели убить из мести, там, или на заказ, то пристрелили бы. Или отравили. А тут ведь как в кино все выглядело, я в ее комнату заходила, помню. Вот представь: все вещи сложены аккуратно. На стуле, возле кровати, халатик, тапки на коврике. И сама Настя в постели – ровненькая такая, прямая, как струнка. И разрезы на руках – идеальные. Будто их по линейке провели… Я тогда же еще подумала, как ее увидела: если на заказ – так не убивают. Тут явно ненормальный постарался. Которому не человека уничтожить важно – а кайф с этого словить.
Ну, и когда ты идею подала, как искать этого маньяка, я сразу с тобой согласилась. И стала, как ты мне велела, в Интернете копать. Я ж знаю, кто из наших мужиков где жил. И когда… Вот и вбивала: город, даты… Целые сутки, считай, просидела – только не нашла ничего. Разозлилась тогда на тебя, что столько времени зря потратила. Но решила: все равно не сдамся. И подумала вот о чем. После убийства всех нас допрашивали, конечно. Меня – пару раз, а Володина вообще бог знает сколько. Но в вещах ни у кого не рылись, одну Настькину комнату обыскали. И ножа, которым убили ее, нигде не нашли. Ну, и решила я: а вдруг наш маньяк совсем наглый? И нож свой не выбросил – а у себя в комнате хранит? Вот и стала потихонечку ко всем наведываться, благо у нас порядок, чтоб двери никто не запирал. Ох, скажу я тебе, много чего интересного наши мужики держат! У Саньки – порнухи полный шкаф. И журналы, и ди-ви-ди, и фоток немерено. Володин вообще извращенец, но этот на всяких йоговских штучках повернут. Книжки разные дебильные, мантры, веревочка такая прикольная, а к ней инструкция: как ее в нос засовывать, а изо рта вытаскивать – это чтобы насморка не было. У садовника носков зачем-то пар сто. Причем половина – кривцовские, даже не распечатанные. А я-то еще удивлялась, куда они пропадают!