Шеф кивает: джип Круза.
– Патологоанатом отдаст нам ее одежду? Тело отправят на Большую землю для аутопсии?
– Да.
У шефа где-то в желудке зарождается дурное предчувствие. Ему не нравится то, что рассказал Фалько: как Круз проехал на красный и помчался как угорелый по Серфсайд. Нужно было затормозить парнишку! Поэтому полиция и останавливает машины, которые едут с превышением скорости, чтобы такого не происходило. Почему Фалько просто не выполнил своей работы?
– Какой у Виви был рост – метр шестьдесят? И весила от силы килограммов сорок пять? Если ее лоб в лоб сбила машина на скорости сорок, там даже вмятины на бампере могло не остаться.
– А могло и остаться, – возражает шеф.
– Могло и остаться, – соглашается Лайза. – Вы ведь помните слова Эдмона Локарда, правда?
Шеф не имеет ни малейшего понятия, о чем она.
– «Ни один контакт не проходит бесследно», – подсказывает Лайза.
Эда начинает подташнивать. Ему доводилось арестовывать друзей, даже участвовать в облавах на знакомых. Но он никогда раньше не испытывал настолько противоречивых эмоций, как сейчас.
– Дадите осмотреть машину, которую забрали? – спрашивает Лайза. – Вы знакомы с водителем?
– Знаком. Миссис Хоу хорошо его знала. Он друг ее сына.
Лайза ахает.
– Надеюсь, не о Крузе речь? Виви все время постила его фотографии. Называла своим четвертым ребенком.
Шеф кивает.
– Это все доказывает, что жизнь отражает искусство, шеф, – вздыхает Лайза. – Я как будто попала внутрь одного из романов Вивиан Хоу. – Она мечтательно улыбается. – У них обычно хороший конец.
– Только не сегодня, – говорит шеф.
Его беспокоит не только то, что Фалько видел, как Круз проехал на красный. Помимо того, сам парень заявил, что ехал к Хоу от своего дома, но его жилище слишком далеко от Хупер-Фарм. Так что кто-то из них либо ошибается, либо лжет. Шефу это совсем не нравится.
И конечно, кто бы это ни сделал, женщина мертва. А трое детей остались без матери.
Виви
Зеленая дверь открывается, и в раю Виви в стиле бохо-шик появляется Марта: в другом шарфе от «Эрме», который пропущен сквозь ее волосы и завязан на шее так замысловато, что это под силу только сотрудницам фирмы или главному редактору французского «Вог».
– Как здорово вы повязали платок, – говорит Виви вместо «Что вы здесь делаете?» или «Вы что, за мной следите?».
– Я появляюсь, когда вы во мне нуждаетесь, – поясняет Марта, потому что, очевидно, умеет читать мысли.
– Я сейчас в вас нуждаюсь?
– Да. Сегодня ваши похороны, Вивиан.
– Я знаю. – Виви наблюдала за приготовлениями там, внизу. Полиция перекрыла Федерал-стрит между Индиа и Кембридж. Они так делают, только если ожидается большой наплыв людей.
Виви и Марта подходят к большому окну и выглядывают вниз, как раз когда в сопровождении полиции «Юкону» Рипа удается пробраться сквозь толпу, и из него перед церковью выбираются дети.
Вивиан подавляет всхлип. Она не понимает, почему у нее все еще есть эмоции, откуда такая сильная, пронизывающая душу боль. Неужели все это не проходит после смерти?
– Только после того, как вы присоединитесь к хору, – отвечает Марта. – Пока же наблюдаете отсюда, вы остаетесь в заложниках у своих чувств.
– Господи, – стонет Виви, – это невыносимо.
– Нам необязательно смотреть, – говорит Марта. – Многие предпочитают пропустить эту часть.
– Правда? – спрашивает Виви.
Глупость какая, она не собирается пропускать собственные похороны. Ни за что. Хватит и того, что ее тела здесь нет. Его отправили на Кейп-Код в трюме парома (никакого уважения) на аутопсию, но дети с Саванной решили провести церемонию сегодня, в среду, и Виви думает, что это мудрое решение. Откладывать похороны означало бы продлить всеобщие горе и скорбь. Издательство Виви «Мидст и Хупа» (которое она сама давно называет «Мистер Хупер» в качестве оммажа владельцу магазина из «Улицы Сезам» своего детства) назначило на завтра онлайн-поминки.
«Все проходит», – думает Виви. К концу недели все уже про нее забудут.
– Перестаньте себя жалеть, – ворчит Марта. – Давайте уже жить настоящим, хорошо? И наслаждаться почтенной публикой.
На Рипе и Лео темно-синие блейзеры и светлые брюки. У сына на бедре пятно от кетчупа. Виви знает, что он надевал эти брюки на выпускной, а после церемонии Лео и Круз с друзьями пошли в «Лола Бургер». Придя домой, сын бросил брюки на пол в своей комнате, и с тех пор они там так и валялись. Виви вздыхает. Она (скрепя сердце) стирала вещи своих детей, но только те, которые оказывались в корзине для белья в коридоре. Виви никогда не ходила по комнатам Лео и Карсон в поисках грязной одежды (пока Уилла не съехала из дома, она всегда стирала свою одежду сама). Это казалось разумным, но сейчас Вивиан сожалеет, что не прикладывала больше усилий. Лео уже сейчас выглядит как ребенок, оставшийся без матери.
На Уилле какая-то черная льняная блуза «Айлин Фишер» – менее выигрышное платье сложно было найти. Это в духе дочери – скорее скрывать свое тело, чем подчеркивать его достоинства. Подчеркивала всегда Карсон. Она порылась в шкафу у Виви и откопала самый неподходящий наряд, который только можно было себе представить: полупрозрачное кружевное платье от «Коллет Динниган», винтаж 2007 года, на которое Вивиан раскошелилась после продажи прав на «Пятизвездочный остров» в Венгрию. Платье предполагается носить с черным боди без бретелей, а Карсон надела его с боди телесного цвета, так что на первый взгляд кажется, что под ним ничего нет. Вместе с платьем дочь позаимствовала черные «лабутены» Виви – на шпильке с шипами. Карсон как будто собралась в садомазоклуб в Восточном Берлине. Она выглядит роскошно, просто дух захватывает, но, боже мой, как же это не подходит случаю! Почему Саванна не подсказала ей, что стоит надеть что-то поспокойнее?
В этот момент подруга выходит из церкви. На ней темно-синее платье-футляр с ярко-желтым квадратом у подола; когда Виви моргает, на щеки ей падают слезы. Саванна носит только черное, белое, бежевое и джинсовое (в вечерние наряды иногда закрадывается золото и серебро), и Вивиан помнит, как много раз, хорошенько выпив, говорила подруге, чтобы, когда она, Виви, умрет (в далеком неясном будущем), Саванна надела какой-нибудь настоящий цвет.
Та помнила об этом. И сделала, как Виви просила. Потому что Саванна Хэмильтон – лучшая подруга на планете.
Судя по выражению лица Саванны при виде Карсон, она действительно советовала упрямице надеть что-то поскромнее, а Карсон ее проигнорировала. Какая неожиданность.
Саванна кивает детям, и те медленно поднимаются по ступеням. Уилла и Карсон… они что, держатся за руки? Неужели смерть Виви сблизила их? Неужели ей потребовалось умереть, чтобы они вспомнили о том, что сестры? Сколько раз Виви разнимала девочек: лица пылают, у Уиллы на щеках ярко-розовые следы от ногтей, зеленые глаза Карсон горят яростью и чувством вины! После одной из таких драк с пощечинами и выдиранием волос Виви сказала им:
– Я бы все на свете отдала, чтобы у меня была сестра.
Марта подает голос:
– Сестры бывают разные, – и устало смеется: – Наличие сестры еще не означает, что вы с ней будете лучшими подругами.
– Между вами и Марибет что-то произошло? – спрашивает Виви.
– Расскажу как-нибудь в другой раз, – уходит от ответа Марта.
Саванна, как пастырь, заводит детей внутрь и закрывает за ними двери церкви. Остальные остаются мариноваться на улице.
Приезжает Деннис; на нем серый костюм, хотя еще на свадьбе Уиллы Виви сказала бойфренду, что брюки маловаты ему сзади, а серый цвет – слишком офисный для Нантакета. Несмотря на взрослый наряд, Деннис выглядит грустным и потерянным, как маленький мальчик. Единственной, кому Виви рассказала о своем разрыве с ним («Мне нужно время для себя, скоро выйдет книга, я отправлюсь в турне, тебе лучше не оставаться больше на ночь, если захочешь встречаться с кем-то еще, я полностью пойму»), была Саванна. Она считала, что Виви нужно взять топор и обрубить отношения окончательно. «Сейчас кажется, что это жестоко, – говорила Саванна. – Но в долгосрочной перспективе – гораздо милосерднее».
«Прости меня, Деннис», – думает Виви. Если бы она знала, что умрет, избавила бы его от унижения, которое приносит расставание. Лучше бы свела его с одной из незамужних товарок по занятиям боди-балетом.
– Вы можете этому поспособствовать, – напоминает Марта, – если используете один из своих побудительных тычков.
«Ну уж нет», – думает Виви. Она не собирается растрачивать тычки на счастливую личную жизнь Денниса. Ему придется самому кого-нибудь себе найти.
Виви видит, что приехала Марисса Лопрести. Ее платье даст фору Коллетт Динниган: черное, мини, с открытой спиной, глубоким декольте и вырезами по бокам. В этом наряде она была у них на рождественском ужине. Виви тогда приподняла брови и предложила ей свой кардиган, на что Марисса ответила непонимающим взглядом: кардиган убил бы весь смысл платья.
Мариссу сопровождают ее сестра Алексис, которая на пять лет старше, и их мать Кендейс, что благодаря ботоксу выглядит на те же пять лет старше Алексис. Кендейс Лопрести работает консультантом в индустрии люксовых отелей. Она постоянно в командировках – в «Оберой» в Мумбаи или в «Мандарин Ориентал» в Кануане. Пока девочки учились в школе: Марисса – в средней, а Алексис – в старшей, – Кендейс оставляла их со своей матерью, очень пожилой (и выжившей из ума) женщиной. Это выглядело как подходящий для всех вариант, Кендейс могла заявить, мол, «за девочками присматривают», но Виви-то знала: Алексис всегда делала что хотела. И какая же ирония, что сейчас она работает в полицейском участке, ведь Алексис Лопрести была очень трудным подростком.
– Не судите, – говорит Марта.
«И то верно», – думает Виви. Карсон была не лучше.
Когда Лео и Марисса начали встречаться, девушка придумала способ справляться с отсутствием матери, практически переселившись в «Мани Пит», и часто оставалась на все выходные. «Мама уехала», – говорила она, появляясь на пороге в пятницу вечером со своей чудовищно дорогой дорожной сумкой от «Луи Виттон», с помощью которой ее мать надеялась компенсировать дочери отсутствие любви, воспитания и чувства ответственности (вау, Виви и правда сегодня что-то слишком много всех осуждает).