Виви не знает, но сейчас ей даже все равно. Наверное, будет невежливо хвалиться собственными хорошими новостями?
– Что Люсинда собирается делать с пятью коттеджами в гавани?
– Сдавать, – поясняет Джей Пи. – Мать сказала, что, если я предоставлю бизнес-план, она сдаст мне один из них со скидкой. И вот… я подумал, что могу обслуживать яхты. Кейтеринг для всех этих огромных яхт, которые стоят в гавани летом.
– Тогда тебе снова придется бегать в химчистку, – напоминает Виви. – А ты этого не хочешь. Может, что-то другое?
– У меня была еще одна идея – винный бутик.
– Может, что-то не такое дорогое и что любят все? – спрашивает Виви. – Мороженое, например?
– В гавани уже продают мороженое, я им не конкурент, – возражает Джей Пи. – Ты что, под кайфом?
С натяжкой, но это можно считать приглашением поделиться своими новостями.
– Да, я под кайфом! – говорит Виви. Это привлекает внимание Джея Пи. – У меня теперь есть литагент! Джоди позвонила и сообщила, что ей понравился роман и что «мы получим сразу несколько оферов», прямо так и сказала. И еще, что, если повезет, удастся неплохо на этом заработать.
Джей Пи смотрит на Виви без выражения, и она думает о том, удастся ли ему на минуту забыть о собственных горестях и порадоваться за жену.
По лицу мужа расплывается широченная улыбка, он подхватывает Виви на руки. Она обвивает его ногами, и они целуются так, как не целовались с момента рождения Карсон. Та начинает плакать в манеже, а Уилла уже слишком долго смотрит мультики, но Виви все равно. Она счастлива! Ничто в мире не сравнится с надеждой.
Карсон
В субботу в «Ойстеркэтчере» Карсон роняет бокал с пивом. Он выскальзывает у нее из пальцев и падает на бетонный пол за стойкой; никто не пострадал, но повсюду валяются обломки и все залито пивом.
Карсон слишком занята, чтобы остановиться хоть на секунду.
– Убери, – рычит она на помощницу Джейми.
Карсон знает, что та ее ненавидит, поэтому недавно купила ей подарочную карту на сто пятьдесят долларов в «Лемон Пресс» в благодарность за то, что Джейми «всегда приходит на помощь», – теперь та может целыми днями пить смузи и есть асаи, – но после такого они вернутся к тому, с чего начали.
Не прошло и часа, как Карсон роняет поднос со стаканами и тарелками с таким душераздирающим грохотом, что на минуту во всем ресторане воцаряется идеальная унизительная тишина. На этот раз Карсон садится на корточки, чтобы убрать все самой, и, когда подходит Джейми, говорит ей:
– Спасибо, но нет. Я сама виновата.
Она теряет драгоценные минуты, и, когда возвращается за стойку, заказов уже накопилось немерено. Джейми (парень) разливал пиво, но больше он ничего не умеет.
«Один клиент за другим», – думает Карсон. Это единственный способ не зашиться окончательно. Рано или поздно их станет поменьше.
Водка с клюквенным соком, водка с содовой, совиньон-блан, дюжина устриц с дополнительной порцией хрена.
Внезапно за спиной у Карсон вырастает менеджер Никки с натянутой улыбкой на лице.
– Джордж хочет с тобой поговорить после смены у себя в кабинете.
– Я не нарочно, Никки.
– Я просто передаю то, о чем меня попросили, Карсон.
Она пытается сосредоточиться: так много заказов, столько лиц, взмывают в воздух руки, клиенты трясут деньгами, чтобы привлечь ее внимание. Она машинально обслуживает в первую очередь мужчин – ужасная привычка, которую Карсон пытается искоренить, поэтому высматривает женщин и вдруг замечает Памелу Бонэм Бриджман. Та маячит у края барной стойки. Сердце у Карсон разбивается о пол так же, как стаканы, которые она только что уронила. Что еще ей думать, кроме как «она знает и пришла ко мне на работу, потому что здесь сильнее всего сможет меня уязвить»? А потом она видит рядом с Памелой Уиллу, сестра машет Карсон рукой; она кажется не столько веселой – вряд ли кто-то из них когда-нибудь сможет веселиться, – сколько более-менее нормальной.
Что они здесь делают? Почему вместе? Уилла ненавидит Памелу. Все ненавидят Памелу.
Карсон принимает заказы у всех женщин за стойкой, потом – у всех мужчин. Когда игнорировать сестру и жену своего любовника становится уже невозможно, она восклицает:
– Дамы! Вот так сюрприз. Что могу вам предложить?
– Шардоне со льдом отдельно, – заказывает Памела.
– Клюквенную содовую с лаймом, – просит Уилла.
– Ужинать будете?
– За стойкой нет свободных мест, – говорит Уилла. – И мне сказали, что столика ждать полтора часа. Может, у тебя есть блат?
«Не сегодня», – думает Карсон. Но не может удержаться, чтобы не повыпендриваться перед Памелой, поэтому подходит к стойке хостес, где Никки занята разбиванием сердец посетителей, и говорит:
– Моя сестра впервые со смерти нашей матери куда-то вышла. Может, посадишь ее за первый столик?
Первый столик – это столик на двоих с видом на закатные дюны, лучший в «Ойстеркэтчере».
Никки стонет.
– Не следовало бы, но так уж и быть. Но только ради нее, не ради тебя. Там уже расплачиваются. Попроси ее подождать пять минут.
Карсон бежит обратно к бару.
– Пять минут, – говорит она, ставя перед ними вино, лед и содовую. – Напитки за мой счет.
– Спасибо! – благодарит Уилла, но Карсон делает это не ради сестры, а ради Памелы, которая устремила взгляд на пляж и кажется очень одинокой в этом море людей. Она берет вино, не произнося ни слова и даже не глядя на Карсон.
«Я для нее невидимка», – думает она, и, хотя это ее задевает, Карсон знает, что сейчас это к лучшему.
После смены она идет мимо магазина и туалетов в кабинет Джорджа. Дверь закрыта. Может, она спасена: он уже ушел домой? Завтра про падение стаканов забудут. У сферы услуг короткая память, особенно в таких заведениях, как «Ойстеркэтчер», где нет ни единой спокойной минуты на размышление.
Карсон стучит.
– Войдите!
Она бормочет ругательство себе под нос и открывает дверь. Джордж сидит за своим столом, на котором царит идеальный порядок: инвойсы – слева, бланки заказов – справа, а в центре – календарь с графиком на неделю, который всегда записывается только карандашом. В банке грифелем кверху торчат заточенные карандаши. На экране компьютера открыт олдскульный тетрис.
– Садись, пожалуйста, – приглашает Джордж.
Перед столом стоит складной стул, который среди персонала известен как «электрический».
Карсон кажется, что ей лучше бы остаться стоять, но она с трех часов дня на ногах, поэтому с облегчением падает на стул.
– За сегодня два падения, – говорит Джордж.
– Я знаю. Извини. У меня нет оправдания. Я отвлеклась.
Он цокает языком. Джорджа любят все без исключения в «Ойстеркэтчере» и на Нантакете. Он проработал в местных ресторанах лет сорок, был управляющим в «Стрэйт Уарф» и в «Уайт Элефант», несколько лет заведовал грилем в гольф-клубе «Миакомет», а потом купил «Ойстеркэтчер». Джордж успел поработать помощником бармена, барменом, посудомойщиком и официантом и благодаря этому стал отличным начальником. Он убежденный холостяк, ловелас, любитель покера, гольфа и ловли ракушек в заповеднике Котью. Единственная проблема Джорджа заключается в том, что у него слишком много знакомых, в том числе знаменитостей (например, Джимми Баффет) и посетители используют его имя в качестве разменной монеты, чтобы получить столик получше или вообще хоть какой-нибудь столик, – но это уже головная боль Никки, а не Карсон. Она не может пожаловаться на босса.
– На чем ты сидишь? – спрашивает Джордж.
– Что, прости?
– На чем ты сидишь? – повторяет Джордж. Выражение его лица скорее пытливое, чем рассерженное. – Ты только что потеряла мать в результате трагического несчастного случая. Знаешь что? Мою шестнадцатилетнюю сестру убил пьяный водитель, когда я учился в колледже, так что я понимаю, каково это, был на твоем месте. И поэтому хочу знать, что ты принимаешь, ведь невозможно себе представить, чтобы две недели спустя ты, не прибегая ни к каким препаратам, вышла на работу, которая требует молниеносной скорости, крайней сосредоточенности, терпения Матери Терезы и чувства юмора. Пожалуйста, скажи правду.
Сказать правду?
Карсон каждый день встает около полудня, чистит зубы, добавляет «Калуа» в кофе и пьет «отвертку». В обед она курит траву или ест волшебное печенье. Перед работой выпивает три чашки эспрессо и нюхает кокаин. Иногда этого слишком много, сердце подступает к горлу, Карсон чувствует свои виски и половинки попы и тогда немного успокаивает себя «Валиумом». Бывают дни – и таких большинство, – когда ей удается достичь продуктивного равновесия. Она приходит на работу и прореживает толпу клиентов, как Джон Диллинджер с пулеметом. В процессе пьет еще кофе и нюхает еще немного в туалете. После работы наступает время серьезного алкоголя: сначала пара коктейлей, потом шоты, позднее пиво. Затем трава и «Ативан» или «Валиум», чтобы уснуть.
– Ни на чем не сижу, – врет Карсон. Ее саму удивляет, как убедительно она это произносит. – Ну, то есть в выходной могу немного покурить, после работы обычно выпиваю…
– Окси? Таблетки? Герыч?
– Нет! – восклицает Карсон, притворяясь оскорбленной да и чувствуя себя оскорбленной. – Окси? Герыч? Я что, настолько похожа на наркошу, Джордж, серьезно?
Он вздыхает с видимым облегчением. Сейчас у него на голове гораздо больше седых волос, чем когда Карсон только начала здесь работать, но ей нравится седина. У Зака седые виски, и Карсон это кажется очень секси.
– Я в этом бизнесе уже тридцать восемь лет, так что должен был спросить. Один раз уронила поднос – ничего, случайность. Но если это произошло дважды, подозреваю, что есть проблема.
– У меня просто неудачный вечер, – отпирается Карсон. – Каждый имеет право на ошибку, так ведь? – Она вспоминает предыдущие летние сезоны в «Ойстеркэтчере». – Помнишь, как Ганнер вышел из-за стойки и наехал на того парня просто потому, что ему показалось, будто тот ляпнул что-то обидное? Я хотя бы не набрасывалась на посетителей.