Она думала, Джей Пи доставит ее на Серфсайд, или Нобадир, или Мэдэкешам, куда обычно ходили ребята их возраста, но вместо этого он везет ее по длинной песчаной дороге на совершенно пустынный пляж. Это как будто какое-то секретное место.
– Ты всегда заманиваешь сюда своих беспечных жертв? – спрашивает Виви, потому что Джею Пи было бы несложно убить ее здесь и отдать тело на волю волн (она прикидывает, получится ли из этого захватывающий рассказ, что-нибудь в духе самых мрачных произведений Джойс Кэрол Оутс; можно назвать его «Свидание на пляже»).
– Мои друзья все время тусуются на Нобадире, но я хотел отвезти тебя сюда, потому что здесь тише и можно разговаривать, – поясняет Джей Пи.
Он с превеликой серьезностью устанавливает на песке зонт, а Виви тем временем любуется тем, как у него на руках и спине перекатываются мышцы. Она снимает через голову сарафан и чувствует, что Джей Пи задерживает на ней взгляд. Это такой напряженный взгляд, будто он уже положил руки ей на талию.
Они как будто в любовном романе издательства «Арлекин». Только все происходит на самом деле.
Джей Пи спрашивает, не хочет ли Виви прогуляться, и, когда она соглашается, берет ее за руку. Он впервые коснулся Вивиан, и… у нее по телу пробегает разряд тока. Между ними вспыхивает искра. Виви ни с кем не держалась за руки с тех пор, как встречалась с Бреттом Каспианом в школе, но сейчас ей не хочется думать о Бретте.
Она расспрашивает Джея Пи о нем самом. Он вырос с матерью, бабушкой и дедушкой на Манхэттене, ходил в школу «Тринити»[31], а потом поступил в Бакнелли, выучился на члена мужского «братства» (когда Виви смеется над шуткой, Джей Пи говорит: «Нет, серьезно, я был президентом “Дельта Каппа Ипсилон”[32], и у меня не оставалось времени ни на что другое»). Он, как и Вивиан, только что выпустился, и ему еще предстояло решить, чем заниматься в жизни, но пока он хотел выжать это лето до капли.
– Я предпочитаю Нантакет любому другому месту на земле, – говорит Джей Пи. – И знаю, что в реальной жизни не бывает летних каникул, поэтому это, наверное, мой последний шанс побыть свободным и безответственным.
– А ты не можешь здесь остаться навсегда? – спрашивает Виви.
– Ты явно никогда не видела этот остров в середине января, – смеется Джей Пи.
Виви хотелось бы увидеть Нантакет в январе – тихий остров, укрытый снегом, или даже серый, с завывающим ветром. Неважно. Она любит Нантакет, и эта любовь становится безусловной. Виви легко может представить, как работает в химчистке круглый год, ну, может, жилье найдет получше. У нее будет полно времени, чтобы писать.
– А твой отец? – спрашивает Виви. – Твои родители в разводе?
– Он погиб во Вьетнаме, разбился на вертолете, когда мама была беременна мной, – признается Джей Пи. – Так что я его даже не знал.
Виви завидует безмятежности, с которой он об этом говорит. Таким тоном Джей Пи мог бы рассказывать, что вырос на девятом этаже многоэтажного дома.
– Мне очень жаль.
– Нельзя скучать по тому, кого никогда не знал, – отвечает Джей Пи, и на сей раз Виви слышит в его голосе браваду. Ему, наверное, непросто было расти без отца.
Виви повергает в шок саму себя, когда произносит:
– Мой отец тоже умер.
Она знает, что следующим вопросом Джея Пи будет: «Как это случилось?» – и уже почти готова ответить так, как отвечает всем любопытствующим: автокатастрофа. Но вместо этого говорит:
– Он совершил самоубийство в гараже. Отравился угарным газом.
Виви произносит это спокойным, ровным тоном и впервые в жизни чувствует себя взрослой. Со времен отъезда из Пармы она никому, кроме Саванны, не рассказывала правды. Виви чувствует стыд и за то, что ее отец умер, и за то, как именно он умер. В мире, где у человека должны быть оба родителя, она ощущает себя изломанной, дефективной.
Джей Пи сжимает ее руку в своей.
– Вы с отцом были близки?
– Да.
– А с мамой? У вас близкие отношения с мамой?
– Нет.
– Но она все еще жива?
– Да, она живет в городе, где я выросла.
– А где ты выросла?
– В Парме, Огайо.
Виви глубоко вдыхает соленый воздух. Она правильно начала эти отношения – рассказав о том, что привыкла держать в секрете. В Дьюке врала, что приехала из Кливленда.
Когда они разворачиваются, чтобы пойти назад, Джей Пи берет лицо Виви в свои ладони и целует ее. Она бесконечно далеко от Пармы.
Отношения развиваются быстро. Для второго свидания Джей Пи бронирует столик на 21-й Федерал-стрит в элегантном ресторане в одном из «антикварных» домов в центре города. Это место стало легендой; Хэмильтоны все время о нем говорят: о мировых знаменитостях, которые здесь едят, о местных знаменитостях, которые могут наделать шуму в баре. Метрдотель встречает Джея Пи медвежьим объятием, а потом ведет их с Виви по скрипучей лестнице для персонала в уютную комнату с деревянными панелями на стенах и одиноким столиком с зажженной свечой у окна, которое выходит на очаровательную Оук-стрит с булыжной мостовой.
– Ты это специально устроил? – спрашивает Виви.
– Мэтти мне должен, – отвечает Джей Пи. – Я помог ему откопать его джип на Грейт-Пойнте в начале лета.
Виви закрывает глаза. Это квинтэссенция всего нантакетского. Джей Пи пододвигает свой стул поближе к ней и берет ее за руку. Он заказывает шампанское. Они едят самую вкусную пищу из всего, что Виви когда-либо пробовала в своей жизни: белый запеченный гриб на «подушке» из пармезана; стейк на дровяном гриле; коблер из персиков и черники, который подают в крошечной кастрюльке с подтаявшим шариком домашнего имбирного мороженого сверху.
Когда Мэтти приходит проверить, всё ли в порядке, Джей Пи благодарит:
– Спасибо за все, бро. Выставил меня в хорошем свете перед моей девушкой.
– Я – твоя девушка? – спрашивает Виви. – Это только второе свидание.
– Никогда раньше не слышал, чтобы он произносил слово «девушка», – замечает Мэтти.
– Свидание номер три: я делаю предложение, – обещает Джей Пи и смотрит на Мэтти: – Знаешь хорошего ювелира?
– Что ты сделала с моим другом? – спрашивает тот у Виви.
Джей Пи постоянно появляется в химчистке с маленькими подарками: то с сэндвичем, то с букетом диких цветов. Он заезжает за Виви и отвозит на Мадакет смотреть закат. Они ходят в кино в «Дримленд». Когда у нее выходной, он возит ее на отдаленные пляжи: Смитс-Пойнт, Куиднет, Котью.
– Мне кажется, я влюбилась в Джея Пи, – признается Виви подруге. Они сидят у бассейна Саванны с «Маргаритой», которую сделал мистер Хэмильтон.
– Спаси и сохрани, – ахает подруга. – Послушай, мне нравится Джей Пи. Он по природе своей хороший человек, и все лето я восхищалась тем, как прекрасно этот парень к тебе относится. Но он мягкотелый, Виви. Ему все на блюдечке преподносит его мать. У него никогда не было ни настоящей работы, ни планов на будущее, ни амбиций, никакого драйва.
– Я ведь не ты, – напоминает Виви. – Мне не нужны все эти вещи.
Она не говорит Саванне, что они с Джеем Пи уже договорились провести зиму вместе на Нантакете. Можно снять жилье вдвоем – Джей Пи уже наводит справки, – или Виви осталась бы в своей комнате, а Джей Пи – в доме матери. Это летний особняк, поэтому они месяцами будут жечь огонь в камине и сидеть у обогревателей, но для Виви такая перспектива как рай на земле: они с Джеем Пи станут жаться друг к другу в огромном старом доме с видом на гавань.
Виви не рассказывает о своих мечтах подруге, но, если бы решилась, Саванна указала бы ей, что впереди еще главное препятствие в этих отношениях – знакомство с Люсиндой.
Джей Пи приглашает Виви на «Якорный бал», который проводится в субботу, накануне Дня труда, в клубе «Весло и поле». Вивиан нечего надеть, поэтому Саванна дает ей свое бледно-розовое платье без рукавов с пышной юбкой – в нем Виви похожа на Одри Хепбёрн. Она берет у подруги жемчужные сережки и ожерелье.
– Ты же не собиралась сама это надеть? – уточняет Виви.
– Я не пойду на бал, – отвечает Саванна. – Даже если мне за это заплатят.
– Почему? – спрашивает Виви. Ей было бы спокойнее, держись подруга рядом. Джей Пи сказал, что на балу собираются почти все члены клуба. Это бастион элегантности былых времен. Сначала гостей ждут коктейли на свежем воздухе, чтобы все приятно захмелели, затем – ужин, а потом – танцы с оркестром. Для Виви все это звучит волшебно, за исключением той части, где ее представят Люсинде.
Матери Джея Пи она точно не понравится. Виви – никто, и звать ее никак. Хэмильтоны и Куинборо вращаются в одних и тех же социальных кругах, и первые даже считают Вивиан приятной и забавной, но одно дело – предстать в качестве лучшей подруги Саванны, и совсем другое – понравиться Люсинде в качестве девушки Джея Пи.
«А может, нет никакой разницы», – думает Виви. Вдруг она сумеет обаять Люсинду умом, самостоятельностью и остроумием. Вивиан своего не упустит! Она всегда идет к цели! Ее уже повысили до помощницы менеджера в химчистке, и теперь в ее обязанности входит обучение нового персонала. И помимо всего этого, она окончила Дьюк! Выиграла литературную премию!
Виви вспоминает, как часами ездила на переднем сиденье «Скайларка» Бретта Каспиана по Парме, слушая по кругу одни и те же песни: Stone in Love, Jungleland, Fly Like an Eagle. Какая трата времени! Она могла бы читать Стейнбека, или учить французский, или заниматься бальными танцами. Ей следовало готовиться к тому, чтобы выступить в роли девушки Джея Пи Куинборо на «Якорном балу» на Нантакете.
Они подходят обменяться рукопожатием с президентом и будущим президентом клуба, прежде чем официально ступить в зал, где проводится бал. Виви берет свой симпатичный клатч из розового бархата (его она тоже позаимствовала у Саванны) под мышку, надеясь, что выглядит элегантно и как Холли Голайтли[33]