купил. И знаешь, я все равно на него пахала. Почему? Потому что я – командный игрок, вот почему. – Карсон усмехается. – Знаю, ты надеешься получить мое место, когда я отсюда уйду, но не получишь, Джейми. – Она делает секундную паузу. – Тут нужно быть красоткой.
Это удар ниже пояса, потому что Джейми не красотка и знает об этом. Карсон намного красивее. Это несправедливо, но если она и может кого-то чему-то научить, так это тому, что жизнь в принципе несправедлива.
Дюжину «Айленд Крик», дюжину «Уэлфлитс», две дюжины ракушек и раунд шотов «Камикадзе». Услышав про «Камикадзе», Карсон поднимает голову – да, этому парню за пятьдесят. Молодые люди никогда такое не заказывают и даже не знают, что это.
– И себе тоже налей, – говорит он, поглядывая на нее с улыбочкой.
У него загар, обтягивающая рубашка. Часы «Брайтлинг». С ним компания других мужчин того же возраста, у всех зализанные волосы, ремни с вышивкой и очки в толстой оправе. Одна половина смотрит в телефоны, другая наблюдает за тем, как их приятель пытается флиртовать с Карсон. У того, кто делает заказ (и, видимо, платит за него), нет на руке кольца.
Она разливает шоты, наливает себе тоже и быстро опрокидывает рюмку. Теоретически это запрещено, но каждый бармен в Америке так делает.
Мужик шлепает на стойку свою кислотно-оранжевую «Американ Экспресс»; наверное, у них теперь новый цвет, чтобы продемонстрировать очередной выпендрежный уровень благосостояния. «Брок Шелтингэм» – имя прямиком из какого-нибудь романа Вивиан Хоу.
– Не закрывай пока счет, – говорит Брок.
Шот ударяет Карсон прямо в голову. К тому же она сделала «Камикадзе» с текилой – своим злейшим врагом. Мало того что она в принципе терпеть не может вкус, так он к тому же напоминает ей о матери. Теперь еще гости хотят следующего раунда шотов. Ладно, Карсон делает их крепкими, думая о том, что, когда клиенты оставят ей десять тысяч долларов чаевых, она прославится в интернете.
В таком случае надо будет дать тысячу Джейми, чтобы компенсировать свои ужасные слова.
Карсон выпивает вторую рюмку – отказаться было бы невежливо.
Два шардоне, два совиньон-блан, мартини без оливок (зачем тогда вообще пить мартини?), два пива, дюжину ракушек и порцию кальмаров. «Наладить отношения с женой». Карсон некого больше винить, только саму себя. Она сама отменила свой «Убер», села в лифт и поехала на одиннадцатый этаж отеля «Бостон Харбор». Карсон была молода, но знала, что так делать не стоит. Это могло стать увлекательным приключением на одну ночь, но она задержалась в отеле на все три дня, что длилась конференция, заказывая еду в номер, как в фильме «Приключения Элоизы», и выходила только на свои занятия, а потом возвращалась к Заку в постель. На этом все могло закончиться – эдакий роман на конференции, кажется, между двумя сознательными взрослыми людьми такое сплошь и рядом происходит, – но Карсон дала Заку адрес Саванны, и на следующей неделе он снова прилетел в Бостон. Еще два с половиной дня они жили вместе в прекрасном таунхаусе. Зак готовил для нее – карбонару, салат «Цезарь» с домашним соусом, простой шоколадный мусс, – и к концу этих двух с половиной дней они влюбились друг в друга. Все остальное время их отношения состояли из сообщений, звонков, подпольных встреч в конце Кингсли-роуд, бесстыжего, упоительного возбуждения в сезон праздников, когда они сидели за столом у Уиллы на День благодарения и Рождество.
Джейми как-то агрессивно наскакивает сзади. Карсон однажды сказала Уилле, что та некрасивая, и увидела у сестры на лице такое же выражение, которое теперь было у помощницы: шок, обида, покорное принятие. С Уиллой все было не настолько ужасно. Сестру можно назвать симпатичной, просто не такой симпатичной, как Карсон. Это, вероятно, и стало причиной их противостояния. В какой-то год, когда обе пошли на рождественские гулянья на Мэйн-стрит – им было двенадцать и девять, – к ним приблизилась группа женщин в шубах до пола, повторявших восторженно, какая Карсон восхитительная. «Потрясающе. Так и просится в модели. Кто-нибудь, найдите уже этой девочке агента». Карсон обожала комплименты, но ей стало неловко за Уиллу. Почему никто ничего не сказал про сестру? Когда женщины отошли, Карсон повернулась к Уилле и сказала: «Ты тоже красивая». Та залепила в ответ такую пощечину, что у Карсон из рук вылетел стаканчик с какао и, приземлившись на булыжную мостовую, взорвался шоколадно-сливочной бомбой. Она просто подняла стаканчик и выбросила в урну. Карсон почему-то знала, что заслужила это.
Джентльмен заказывает третий раунд шотов «Камикадзе» – начинает казаться, что он решил и правда превратить друзей в камикадзе, – а потом и четвертый. И хотя Карсон знает, что четыре шота – уже перебор, по крайней мере для нее самой, а не для них, все равно опрокидывает и эту рюмку. Потом Брок Шелтингэм просит счет и, когда она шлепает его на стойку, говорит:
– А теперь поцелуй?
Возмутительное предложение. Этот мужик что, никогда не слышал про #MeToo? Он что, не знает, что с женщинами больше так нельзя? Карсон видит, что остальные так называемые джентльмены смотрят на Брока с плохо скрываемой тревогой и еще, наверное, с удовольствием. Он выпендривается. «Ну ладно», – думает Карсон. Она притягивает к себе Брока за воротник его красивой дорогой рубашки и награждает охренительным поцелуем, с языком, таким поцелуем, который старина Брок не сможет переварить; у него штаны встанут колом, когда она закончит. Джентльмены болеют за них, и Карсон уверена, что и другие посетители начали обращать внимание, а некоторые, возможно, уже достали телефоны. Она еще пару секунд выжимает ситуацию до конца, мысленно транслируя Заку: «Ну хоть кто-то хочет меня целовать!» Карсон легко могла бы стать трофейной девушкой этого парня – носила бы «Баленсиагу» и путешествовала бы на частных самолетах. Никакого больше «Кейп Эйра»!
Она отпускает Брока. Джентльмены скандируют, Карсон пробивает карту.
Джейми (парень) подходит к ней и спрашивает:
– Ты знаешь этого мужика? Он что, твой парень?
– Дядя, – отвечает она.
Выражение лица Джейми бесценно, но Карсон не хватает выдержки.
– Шучу. Просто клиент.
От четырех шотов она уже хорошенько захмелела.
Два пива, водка с содовой, водка с тоником, джин с тоником, диетическая кола (Карсон даже поднимает голову, чтобы убедиться, что это не Памела), «Маргарита» без соли. Она справляется с заказами, но голова у нее мутная; Карсон разбрызгивает содовую. Бармен не может делать свою работу не на трезвую голову.
Она вылавливает Джейми (парня) и просит:
– Чувак, прикрой меня на минуту, пожалуйста. Я сейчас вернусь.
Карсон не пьяная, но и не трезвая. Она ничего сегодня не ела – ни смузи, ни бейгл, – поэтому эспрессо так на нее подействовал, и все вокруг плывет. Ей нужно прочистить голову и продержаться до конца смены, а потом она может поехать домой и бороться с системой – под системой имеется в виду любовь.
Она еще даже не зашла в кабинку, а уже достала свою склянку с кокаином. Карсон садится на унитаз и нюхает, потом еще раз, не замечая, что дверь кабинки открыта настежь, что кто-то на нее смотрит и эта кто-то – Джейми, но теперь уже поздно.
Помощница выходит из туалета, не говоря ни слова. Карсон засовывает кокаин обратно в сумку – нет, этого недостаточно, нужно все выбросить, но она не может себя заставить. Джейми не расскажет, она ссыкло, а если даже и расскажет, то ничего не сможет доказать.
Карсон идет за барную стойку, расправив плечи и широко улыбаясь. Джейми встречает ее с облегчением.
– У тебя что-то под носом, – говорит он.
– Спасибо, а теперь вали, – отвечает Карсон, вытирая тыльной стороной ладони под ноздрями.
Водка с тоником, «плантаторский пунш», совиньон-блан. Карсон нагибается, чтобы достать из холодильника новую бутылку «Матуа», и видит чьи-то ноги. Она поднимает глаза. Это Никки.
– Джордж просит тебя зайти к нему в кабинет, – говорит она.
– Сейчас? – спрашивает Карсон. – Мне некогда.
– Сейчас, – отвечает Никки.
Это неправда, Джейми на меня злится, я ее обидела, меня бросил бойфренд, у меня умерла мама, это больше не повторится, я сделаю все, что скажешь, пойду на собрание анонимных наркоманов, найду психотерапевта, только, пожалуйста, не увольняй.
– Извини, Карсон, – говорит Джордж. – Я тебя предупреждал. Знал, что ты мне лжешь, когда мы в последний раз беседовали. И честно говоря, вся эта ерунда с Броком Шелтингэмом сыграла не в твою пользу.
– Он попросил меня его поцеловать.
– Уверен, так оно и было, но тебе следовало его проигнорировать, а не превращать все в представление. Мы не в Вегасе, Карсон. Мы не в баре «Грязный Койот». У нас семейный ресторан.
– Не преувеличивай. Это пляжный бар.
– Сюда ходят дети, а у этих детей есть родители. Ты повела себя неприлично, а пить четыре шота подряд с клиентом точно непозволительно. Может, я и закрыл бы на это глаза – ну, повеселились, показали Шелтингэму, кто тут главный, – но наркотики на смене? Нет. Я предупреждал, что уволю тебя, и увольняю.
Карсон кивает, чтобы дать ему понять, что приняла его слова к сведению, но не может оставить это просто так.
– Мне нужна эта работа, Джордж.
– Устрой себе передышку, погорюй о матери как следует, приведи себя в порядок или хотя бы сбавь обороты, сделай все, что потребуется. Осенью я дам тебе блестящую рекомендацию, сможешь найти работу где угодно на Нантакете или поехать на материк. Но тебе нужно взяться за ум. – Он вздыхает. – Ты мне нравишься, Карсон. Я хочу сделать так, как лучше для моего бизнеса, но еще я хочу сделать так, как будет лучше для тебя.
Карсон встает. У нее начинается похмелье, а из-за кокаина она чувствует дрожь во всем теле. Внутри поднимается волна разрушительной энергии, и Карсон чувствует, что вот-вот сожжет все мосты. Джордж твердит, что все понимает, но он ничего не понимает.