В статье на People.com говорится, что Бретт Каспиан, школьный возлюбленный Виви, записал песню «Золотая девочка» с Apple Music вскоре после своего появления на «Добром утре, Америка!». Он сразу поднялся в чарте «Айтюнс» и занял первое место. На этой неделе трек скачали двенадцать миллионов раз.
– Обалдеть, – ахает Эми и хлопает Денниса по плечу. – Эй, знаешь что?
Тот неразборчиво ворчит. Он спит. И ей бы по-хорошему оставить его в покое.
– Помнишь того парня из телешоу, о котором я тебе рассказывала, он еще написал ту песню для Виви в старшей школе? «Золотую девочку»?
Лорна была убеждена, что Деннис смотрел сюжет и только изображал безразличие, но Эми знает: любимый отказался от всех вещей, связанных с Виви, с хладнокровием, которым она сама, похоже, не обладает. Ей не хочется его беспокоить, но… как же круто. Невероятно круто.
Деннис снова что-то тихо бормочет.
– Песня «Золотая девочка» – номер один на «Айтюнс», – говорит Эми. Заходит в чарт – и да, так и есть! – Кажется, тот парень работает в «Холидей Инн», а теперь стал знаменитым. У песни просто миллион скачиваний.
Деннис поворачивается, забирает у нее телефон и кладет на тумбочку. Затем целует Эми в ключицу и утыкается в грудь.
– Знаешь, кто моя золотая девочка? – спрашивает он. – Знаешь?
– Я? – предполагает Эми, зарываясь пальцами в его шевелюру, как он любит.
– Да, ты, – заверяет Деннис. – Ты и только ты.
Виви
Виви ныряет вниз, чтобы глянуть на экран телефона Эми (быстрее, быстрее, задерживаться в спальне Денниса вообще не хочется!). И верно: «Золотая девочка» Бретта Каспиана на первом месте по стране, тридцать четыре года спустя после того, как ее написали.
– Марта! – зовет Виви. – Марта! – Но та не появляется. Наверное, слушает хор. Те поют Ruby Tuesday.
Когда Виви проверяет Бретта, она находит его в холле отеля «Холидей Инн» в Ноксвилле. Идет прощальная вечеринка. Виви подслушивает, что Бретт переезжает в Нэшвилл. Он собирается сочинить и записать альбом.
Бретт Каспиан стал звездой в пятьдесят один год. Виви вспоминает мальчика, сидевшего на два ряда вперед и на одно место левее от нее. Как он обернулся и подмигнул ей, а она мгновенно потеряла голову. Как они целовались на заднем сиденье его «Бьюика-Скайларк», а Стив Перри вопил из стереосистемы: Stone in love!
Сейчас Виви даже сильнее тронута, чем когда ее книга попала в топ списка. «Золотая девочка» могла бы давным-давно возглавить чарты, если бы только Виви не солгала о беременности. Если бы только имела чувство собственного достоинства. Если бы только ее отец не покончил с собой. (Разве ради Виви не стоило оставаться в живых?) Если бы у нее хватило зрелости понять, что у них с Бреттом разные мечты и это нормально.
Виви солгала о беременности не со зла; просто была неопытна и все еще оплакивала своего отца. Она решает не так строго судить себя в юности.
Появляется Марта. Красно-золотой шарф повязан вокруг ее живота как пояс.
– Могу ли я попросить вас об одолжении? – спрашивает Виви.
Марта вздыхает.
– Хотите, чтобы я воспользовалась своими способностями Непройденного пути? Сказала, что стало бы, если бы вы не соврали Бретту про беременность? Если бы он не помчался обратно в Парму, чтобы остаться с вами?
– Да, пожалуйста, – просит Виви. – Если не трудно.
– А что тогда, по-вашему, трудно? – говорит Марта и хмыкает: – Да шучу я, шучу. Но придется сконцентрироваться.
Марта устраивается в одном из персиковых кресел-суфле, кладет ноги на кожаный пуф и закрывает глаза.
– Бретт в Лос-Анджелесе. Он делает демо «Золотой девочки»…
– Это я уже знаю, – перебивает Виви.
Марта открывает один глаз.
– Так мне смотреть или нет?
– Извините.
Марта снова сосредоточивается.
– Бретт пишет вторую песню под названием «Скучаю по моей крошке» и записывает кавер на Carolina on My Mind, и звукозаписывающая компания неохотно принимает «Парматаун блюз». Но этого недостаточно. Уэйна арестовывают за покупку кокаина на бульваре Сансет. У матери Роя диагностируют рак мозга. Группа распадается. Бретт сохраняет за собой права на две написанные им песни и находит другого исполнительного директора, менее авторитетного, чем Джон Зубов, и новый босс соглашается выпустить «Золотую девочку» как сингл со «Скучаю по моей крошке» на обратной стороне. Пластинка имеет… скромный успех. В феврале 1988 года «Золотая девочка» на одну неделю занимает тридцать седьмое место в списке сорока лучших песен.
– И всё? – переспрашивает Виви. – Номер тридцать семь на одну неделю?
– Кид Лео играет ее на WMMS в качестве одолжения своему зятю, который работает с отцом Бретта. Бретт – местный, Кливленд – город рок-н-ролла, Кид Лео искренне любит эту песню, но даже так она не находит отклика в стране, поэтому никогда не поднимается выше тридцать седьмой строчки.
– Тогда что происходит потом? – спрашивает Виви.
– Бретт переезжает в Лас-Вегас, – рассказывает Марта. – Он играет в стрипы, поет «Золотую девочку» и несколько каверов. У него развивается игровая зависимость.
– Серьезно? – изумляется Виви.
– Он женится на крупье по имени Соня. У них двое детей, пара разводится, бьется насмерть за опеку, Соня забирает детей в Нью-Джерси. Атлантик Сити. Она по-прежнему крупье. – Марта открывает глаза. – А Бретт остается в Вегасе. Если бы вы не соврали о беременности, он бы до сих пор там жил.
– Вместо этого он живет в Ноксвилле.
– Да, – подтверждает Марта. – А «Золотая девочка» – номер один на «Айтюнс».
– Получается, возможно, моя ложь пошла Бретту на благо! – восклицает Виви. – Ему пришлось ждать тридцать лет, но он вышел на первую строчку, вместо того чтобы застрять на тридцать седьмой. Возможно, так все и должно было сложиться.
Марта поднимается со стула.
– Похоже, вы наконец-то начинаете понимать, Вивиан.
Уилла
Она засовывает красные кружевные стринги глубоко в сумочку. Они той же марки, что и у Карсон, и, того хуже, у них есть дырка сзади, где должна быть бирка. У сестры чувствительная кожа (она не выносит прикосновения даже остатков ярлычка на шве), а еще Карсон небрежна, поэтому, чтобы не раздражать свою драгоценную задницу, прорезает дырку в кружевных стрингах за двадцать два доллара. Такие интимные подробности можно знать только о собственной сестре.
Это стринги Карсон – Уилла в этом уверена.
Но как они оказались в кармане брюк Зака? У них с Карсон роман? Какая… глупость, какая нелепица.
Или нет?
Когда Уилла рассказала сестре, что Памела подозревает мужа в неверности, как отреагировала Карсон? Что она сказала?
«Но он вроде на бабника непохож, верно?»
Уилла вспоминает их беседу. Пыталась ли Карсон поставить под сомнение догадки Памелы? Преуменьшить их, отмахнуться?
Затем Карсон спросила: «Она считает, будто знает, кто это?» Нет, конкретно знает ли Памела, кто любовница? Разница ведь есть?
Затем Уилла вспоминает, что за несколько недель до этого Рип рассказал, якобы Памела видела джип Карсон, припаркованный в заброшенной конюшне через дорогу от дома Бриджманов. Памела заявила брату, что решила, будто Карсон приехала туда встретиться с барыгой.
Уиллу раздражало нелестное мнение золовки о сестре, хотя, пожалуй, версия была вполне правдоподобной.
«Карсон не встречалась с барыгой, – думает теперь Уилла. – Красные кружевные стринги с дыркой на месте бирки принадлежат ей, их нашли в кармане брюк Зака, а Карсон пряталась через дорогу от дома Бриджманов, потому что у них с Заком роман».
Уилла отправляет сестре сообщение: «Ты сегодня работаешь?»
«Нет».
«Рип после работы играет в гольф с мистером Б. Хочешь поужинать в Смитс-Пойнте? Я принесу еду от Милли».
«Конечно. Пожалуйста, закажи мне “Цезарь” с жареными креветками и чипсы с кесо».
«Договорились. Увидимся в 7».
Карсон появляется вовремя, что очень на нее непохоже, и кажется безмятежной, но трезвой, а не накуренной. Она принесла Уилле букет цветов с фермы Бартлетта – ее любимые пурпурные и белые космеи – и термос с чаем со льдом.
– У мамы в огороде до сих пор растет вся эта мята, – говорит Карсон. – Так что я попыталась сделать ее чай.
– Я выпью за ужином, – обещает Уилла. Она уже угостилась у Милли, когда заехала забрать еду. И теперь не хочет отвлекаться. – Хочешь вина?
– Нет, спасибо, – отвечает Карсон. – Я буду чай.
«Кто ты и что ты сделал с моей сестрой?» – думает Уилла. Пьяная, под кайфом, сердитая, язвительная – только с такой Карсон она знает, как себя вести. Сегодня же сестра держится нормально, даже любезно, чего Уилла совсем не ожидала.
– Идем на заднюю террасу, – предлагает она. От входной двери «Уи Бит» до задней – всего четыре шага.
– Невероятно, насколько дом крохотный, – замечает Карсон. – Хотя что тебе еще нужно?
– Я скучаю по своей посудомоечной машине, – признается Уилла, – велотренажеру и нормальному интернету.
– Да, но посмотри, какой тут вид.
Они выходят на террасу. Морская трава на вершине дюн качается на ветру, слышен шум прибоя. Уилла привыкла к здешним видам и звукам, стала почти невосприимчива к ним, хотя все равно временами спускается по ступеням террасы, завернувшись в полотенце, по пути в уличный душ и замирает, чтобы полюбоваться океаном или парящими над головой чайками. Сегодня небо залито золотым светом, и Уилла едва не говорит что-то о рае и их матери вроде: «Как думаешь, она нас видит? Следит за нами?» – но не хочет показаться смешной.
– Я рада, что у тебя выходной: закат, похоже, будет невероятный. – Уилла делает паузу. – Хотя, наверное, ты каждую ночь на работе видишь закат.
Карсон садится на одну из скамеек для пикника.
– Уилл, – говорит она, – меня уволили.
Уилла с шумом втягивает воздух.
– Уволили? Что произошло? Когда это случилось?
– В конце июля, – сознается Карсон. – Неуместно повела себя на работе.