– В смысле – неуместно?..
– Я пила с клиентом. Поцеловала его взасос. Нюхала кокаин в туалете.
– Карсон! – восклицает Уилла. – Скажи, что ты шутишь. Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь!
Карсон опускает голову. Когда же поднимает вновь, ее глаза подобны двум сверкающим изумрудам. Уилла помнит, как в детстве отец по утрам заходил к ним в комнату и просил Карсон: «Проснись и покажи нам драгоценности». Он никогда не говорил такого Уилле; ее глаза заурядно карие.
– Не вру, – отвечает Карсон. Ее голос напряжен, и Уилла расслабляется. Вот к стычке она готова. – Полагаю, теперь ты меня осудишь. Ведь сама такая идеальная, правильная, благоразумная, и, хотя ты всего на три года старше меня, я прожила гораздо более захватывающую жизнь.
Уилла хочет подробнее расспросить ее об увольнении: увольнение – как это унизительно; разве можно позорить фамилию? Но вместо этого переходит к делу. Она вытаскивает стринги из кармана юбки в пол (странно, что Карсон еще не сравнила ее с Лорой Ингаллс Уайлдер, автором книг о первопроходцах Америки) и кладет их на стол для пикника.
– Это твое? – спрашивает Уилла. Она смотрит на стринги с отвращением. Алый клочок кружева с дыркой. Безвкусица.
Карсон поднимает белье, просовывает палец в отверстие.
– Какого черта, Уилл? Ты пришла домой и нагрянула в прачечную? В чем дело?
– Дело в том, – отвечает Уилла, – что Памела нашла их в кармане брюк Зака.
Понимание проносится по лицу Карсон, как свет фар по темному дому.
– Это не мое.
– Твое. Сама только что признала.
– У меня есть похожее белье, – настаивает Карсон. – Но если эти трусы лежали в кармане брюк Зака, то они явно не мои. – Она поднимает глаза и с вызовом смотрит на Уиллу. – Верно?
– Неверно, – отвечает Уилла. Она поворачивается лицом к дюнам, к океану. Ветерок треплет ее волосы, развевает ткань свободной юбки. – Это ты. Ты спишь с Заком. По иронии судьбы ты единственная, кому я решила доверить секрет Памелы. Ему сорок два года, Карсон. Он муж моей золовки!
Карсон встает, и Уилла боится, что сестра сейчас уйдет. Совершенно в ее духе – уехать, не сказав больше ни слова.
– Не убегай, трусиха!
– Я трусиха? – переспрашивает Карсон. – Это ты выскочила за первого же своего парня.
– Не меняй тему, – велит Уилла. – Я хочу услышать это от тебя. У тебя роман с Заком.
Карсон ничего не говорит.
– Ты понимаешь, что это отвратительно? Аморально? – Уилла подходит к сестре и понижает голос. – Мама была бы так разочарована. Ты позоришь ее, ты не уважаешь меня, ты разрушаешь семью, которую я пытаюсь сохранить.
– Не все в жизни вертится вокруг тебя, Уилла! – кричит Карсон.
Уилла залепляет ей пощечину. Карсон даже не морщится.
– Ты ничего не знаешь о том, что произошло у нас с Заком, – говорит она, – да и если бы я тебе объяснила, ты бы все равно не поняла. Потому что ты не человек. Ты… робот, робот-домохозяйка. Ты несчастна, потому что не можешь выносить ребенка, поэтому отыгрываешься, осуждая всех остальных.
– Я осуждаю тебя потому, что ты – моя сестра, и ты всю жизнь все портила, лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы люди смотрели на тебя и говорили, какая ты красивая…
– А, вот мы и подошли к истинной причине, – язвит Карсон, – ты мне просто завидуешь.
И снова Уилла бьет сестру по лицу, да так, что ладонь горит. Ей самой страшно, насколько ее слепит ярость. Уиллу трясет, уши заложило, на глаза наворачиваются слезы. Она заносит руку для нового удара, но Карсон перехватывает ее и отпихивает Уиллу.
Та пятится, спотыкается о подол юбки и падает со ступенек.
«О нет, – думает Уилла. – О нет».
Виви
– Скорей! – кричит Марта.
Виви ныряет вниз, выставляет вперед руки и растягивает мембрану. Поймать дочь не удается, но Вивиан разворачивает ее так, что Уилла падает не на плиты перед уличным душем, а на песок.
В чреве дочери что-то шевелится. Ребенок минуту беспокойно ворочается, но потом вновь успокаивается в своем пузыре.
«Это мальчик, – думает Виви, – и он в порядке».
Уилла плачет, но легко поднимается на ноги.
– Идиотка! – кричит она. – Я же беременна!
– Боже, Уилл! – ахает Карсон, помогает сестре подняться на террасу, и они в обнимку рыдают на скамейке. – Прости, Уилли, прости, пожалуйста. Я понятия не имела.
Уилла пытается отдышаться. Она ударилась о ступень бедром, будет синяк. Слава богу, хоть на песок приземлилась. Все могло обернуться гораздо хуже. Карсон говорит:
– Между мной и Заком больше ничего нет. Все закончилось в ту же ночь, когда меня уволили, и с тех пор я не связывалась с ним, не пила, не накуривалась, не нюхала и не принимала таблетки.
Уилла идет в уборную и проверяет, нет ли кровотечения. Затем смотрит в зеркало и твердит: «Я в порядке. Я в порядке». Ее голос наполнен облегчением и благодарностью, и она поднимает глаза к небу.
А вот у Виви тем временем срыв. Она рыдает в шарф от «Эрме», который Марта щедро предложила ей в качестве носового платка.
– Еще бы чуть-чуть – и…
– Да, – говорит Марта.
– У меня будет внук.
– Да.
– Но как мать я облажалась, – корит себя Виви. – Мои девочки… ненавидят друг друга. – Она смотрит вниз, на Уиллу и Карсон, которые теперь молча сидят за столом для пикника, открывая свои контейнеры с едой. Мир восстановлен, но Виви знает, что это лишь на время. – Когда родилась Карсон, я была так счастлива. Думала, подарила Уилле того, кого она сможет иметь до конца жизни: сестру.
Марта вздыхает.
– Быть сестрами – не значит быть лучшими друзьями, Вивиан.
– Вы когда-нибудь расскажете мне, что произошло между вами и Марибет? – спрашивает Виви. – А откуда у вас все эти шарфы?
Марта ненадолго закрывает глаза.
– Полагаю, август подходит к концу, – замечает она. – Что означает: наше с вами время почти закончилось.
– Нет!
– Да, – говорит Марта. Она встряхивает шарф, методично разглаживает его, а затем складывает. – Хотите услышать историю?
«Да», – думает Виви.
Марта устраивается на бархатном шезлонге, закидывает ноги на журнальный столик и похлопывает по месту рядом с собой. Виви садится. Из пустой части комнаты открывается захватывающий вид на ночь, сгущающуюся над Нантакетом: темно-синее небо, пронизанное ярко-розовыми полосами.
– Марибет была на четыре года моложе меня, – начинает Марта. – Можно сказать, она для меня как Карсон – для Уиллы, не совсем, конечно, но достаточно близко. Мой муж, Арчи, вырос вместе с нами, в Калкаске, штат Мичиган. Все-таки я немного похожа на Уиллу, ведь он был моей первой любовью, моей единственной любовью. Мы с ним учились в Мичиганском университете. На последнем курсе я получила предложение по работе от FedEx, а после выпуска перебралась в Мемфис. Тем временем Арчи поступил в медицинскую школу в Мичигане. Мы решили встречаться на расстоянии. В тот же год, когда я уехала в Мемфис, Марибет поступила в Мичиганский, и у них с Арчи завязался тайный роман.
Виви мгновенно оживляется.
– О боже.
– Я понятия не имела, – признается Марта. – Это продолжалось четыре года, но было не всерьез, потому что, окончив медицинскую школу, Арчи поступил в ординатуру в Мемфисе. Он занимался детской онкологией, а больница Святого Иуды, безусловно, является одной из лучших в стране по лечению и исследованию рака у детей. Арчи сделал мне предложение; мы поженились. Марибет получила диплом по актерскому искусству и переехала в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой, но в итоге вышла замуж за Ричарда Шумахера, который был намного старше ее и очень богат. Он владел домом из коричневого камня на Восточной 78-й улице, домом на Нантакете и парусной лодкой «Воздушный замок».
– Верно, – отзывается Виви. Она помнит, что Марибет рассказывала о доме в Шокемо-Хиллз и лодке.
– Мы с Арчи впервые встретились с Ричардом на их свадьбе, – продолжает Марта. – Они расписались в мэрии, и мы прилетели в качестве свидетелей. После все пошли праздновать в «Лё Сирк» – там было шикарно и непомерно дорого, – и во время обеда стало ясно, что Арчи ни капельки не нравится Ричарду. Он так грубо с ним держался. – Марта прочищает горло. – Теперь подозреваю, что, в отличие от меня, Ричард знал про роман Марибет и Арчи.
«Занятно, – думает Виви, – что Марта называет это романом, а не интрижкой».
– Погодите, движемся дальше, – говорит Марта. – После этого мы с Арчи почти не видели Марибет. Нас никогда не приглашали в Нью-Йорк или на Нантакет, хотя, конечно, сестра присылала мне ваши книги, так что мне казалось, что я там бывала.
Виви решает принять это за комплимент.
– И вот однажды зимой Ричард поскользнулся на льду на тротуаре в Нью-Йорке, сломал бедро и вскоре умер. Следующим летом Марибет пригласила нас на Нантакет. – Марта откидывает голову на шезлонг, и Виви прослеживает за ее взглядом до кружевного узора от света на потолке. – Волшебная была неделя. Мы поехали на пляж в Грейт-Пойнт с бутылками вина «Вдова Клико» (Марибет еще пошутила о веселой вдове), жарили хвосты лобстеров и моллюсков на хибати. Гуляли по вересковым пустошам, посетили ферму Бартлетта, поехали на велосипедах в Сконсет во время начала цветения дачных роз. Ели в «Пансионе» и «Обществе Котла», пели в пиано-баре «Клаб Кар». Делали все, что делают люди в ваших книгах.
– Ничего себе, – тянет Виви. Все это время она понятия не имела, что Марта – ее… фанатка. Вивиан чувствует себя польщенной.
– Мы на целый день выходили в море на «Воздушном замке». На лодке были капитан, помощник и повар, который готовил обед, но Марибет нравилось играть в бармена. Она готовила свой фирменный коктейль, который назвала «Плохое решение»: водка, «Сен-Жермен» и свежевыжатый грейпфрутовый сок с бокалом шампанского. В тот день я успела выпить пять или, может, шесть «Плохих решений». Когда лодка обогнула мыс Абрамс и мы увидели вдалеке дом сестры, Марибет сказала, что собирается проплыть остаток пути. Мол, ничего страшного, она все время так делает, а о лодке позаботится капитан. – Марта делает паузу. – Я буквально приняла плохое решение присоединиться к ней, и Арчи не собирался от нас отставать: все мы выросли на озере Мичиган, не забывайте. Они вдвоем нырнули передо мной и умчали вперед. Я почти не гналась за ними, но все-таки уступать Марибет не желала. Алкоголя во мне оказалось куда больше, чем я думала, и море выдалось неспокойным, а я уже давненько не плавала в открытой воде, да и до берега было намного дальше, чем я ожидала. Я вымоталась и стала захлебываться, меня периодически тошнило. Пыталась позвать на помощь и помахать лодке, но та была так далеко, что ничего не вышло. – Марта останавливается. Виви задерживает дыхание. – Они добрались до берега, а я утонула.