Похоже, ее хрип привлек внимание Манижи, потому что тетя ненадолго отвернулась от Афшина, и ее черные глаза остановились на племяннице, которую она обвинила в предательстве. Женщина, которую любил Дара, теперь истекала кровью на грязной земле за то, что посмела напасть на нее.
На этот раз, когда Манижа взглянула на Дару, сомнение в ее взгляде рассеялось.
– Спаси наш город, Афшин, – негромко пожелала Манижа. – Спаси наш народ.
Глаза Дары заблестели от свежей влаги:
– Спасибо, госпожа.
Он отвел стрелу назад.
А потом вонзил ее Маниже в горло.
Нари поперхнулась, не веря собственным глазам.
Но Дара уже тянулся к кинжалу, висевшему у него за поясом, и его горестный взгляд был обращен только к Маниже.
– Прости меня, – шептал он, когда Манижа откинулась назад, прижимая руки к горлу, из которого хлестала кровь. – Прости, прости.
Он вонзил кинжал ей под грудь, сбоку, одним ударом проколов легкие.
Манижа не издавала ни звука. Она выглядела растерянной, ее черные глаза были широко распахнуты от боли.
А потом она упала. Дым, обездвиживший Джамшида, рассеялся, и он бросился к матери, едва успев подхватить ее падающее тело.
– Мама, стой… подожди…
В отчаянии Джамшид потянулся к ране, как будто хотел заткнуть ее.
Дара направился в сторону Нари.
Все еще не осознавая происходящее, понимая лишь, что к ней приближается тот, кто причинил ей боль, Нари попыталась отползти назад, но издала гортанный стон боли, когда движение потревожило стрелу, все еще торчащую у нее из плеча.
– Прости меня, маленькая воровка. Я не видел другого пути. – Дара опустился на колени рядом с Нари, положив одну руку ей на плечо, а другую на стрелу. – Закрой глаза и дыши глубже. Все пройдет быстро.
Так до конца и не понимая, хочет он убить ее или спасти, Нари стиснула зубы, и Дара отломил серебряное оперение, словно сухую веточку. Но она не смогла сдержать вскрик, сорвавшийся с ее губ, когда он протолкнул стрелу насквозь.
– Прости меня, – снова извинился он, и его тихие слова прозвучали зеркальным отражением только что сказанных Маниже, которая сейчас истекала кровью на руках у Джамшида. – Она не контролировала себя, и я увидел мизерный шанс…
– …обмануть ее, – закончила за него Нари, понимая намерение, скрытое за жестокими словами Дары. Ведь что может быть лучше, чем растоптать главного врага Манижи у нее на глазах, подтверждая все самые отвратительные вещи, в которые она верила? Слезы покатились по щекам Нари, и не только слезы боли. Ее рана уже заживала. – Хорошо, – она не знала, что еще сказать.
– Нари… – позвал Джамшид, обратив на нее безумный взгляд. – Нари… я не могу исцелить ее! Я не знаю как!
Нари не двинулась с места. Все это слишком походило на сон. И все же одна мысль возвращала ее в реальность. Нари была Нахидой, и на ней лежала ответственность за Дэвабад.
Она не станет спасать его врага.
– Нет, – коротко ответила она.
Ее брат – двоюродный брат – бросил на нее взгляд, в котором смешались отчаяние и понимание, а потом Манижа потянулась дрожащей рукой и коснулась его лица. Джамшид повернулся к ней, продолжая обнимать ее тело, будто бы веря, что если он будет достаточно хорошо молиться, то сможет спасти ее.
Но Нари хорошо помнила один из ранних советов Дары: горло и легкие – верный способ убить дэва. А Дара был оружием.
Это у него получалось лучше всего. Нари слышала, как замедляется сердцебиение, одно легкое уже спало. А потом Манижа отняла руку от лица сына, размазав кровь по его щеке.
И ее не стало. Самая могущественная Нахида со времен Анахид погибла от руки своего Афшина.
Дара, пьяно пошатываясь, направился обратно, к телу Манижи. Он взял ее за руку. Он сделал это тактично, почтительно, склоняя перед ней голову, но нельзя было не заметить, с какой поспешностью он снял кольцо с ее пальца и подобрал кусок отколовшегося камня.
– Дара, – неуверенно начала Нари, не зная, что говорить, – я не думаю…
Он ударил по кольцу.
Раз, другой, а потом взвыл, продолжая бить по нему снова и снова, и его крик был не сравним ни с чем, как будто звуки вырывали из него силой. Наконец он выпустил камень из рук и, задыхаясь, привалился спиной к парапету.
Но он еще не закончил. Теперь Дара принялся расцарапывать манжету на своем запястье, разрывая проволоку и выдергивая пластины из-под кожи, истекая кровью пополам с огнем. Когда манжета была извлечена, он снова взревел и отшвырнул ее прочь. Та полетела в сторону озера.
Нари трясло, но она заставила себя встать на ноги. Кровавый дождь не прекращался, а когда она посмотрела вниз, в самое сердце дворца, то увидела, что гули и кровавые звери Манижи разбушевались пуще прежнего.
Ничего еще не кончено. Нари катастрофически выбилась из сил, ее сердце сейчас напоминало выжатую губку, но она снова потянулась к дворцовой магии. Ей нужно все исправить.
Испуганный полувздох Дары заставил ее обмереть.
Он и до этого был бледен, но теперь и вовсе стал белее мела, а на лбу выступил пепел. Полоски тлеющего огня, змеившиеся по его коже, как молнии, затухали, превращаясь в тусклое серое железо.
Она тут же подскочила к нему. Дару вело, и он с трудом мог сфокусировать взгляд на ее лице. Золотая кровь текла из его запястья и из невидимой раны где-то на бедре.
– Нари… – прошелестел Дара. – Кажется, сценарий со смертью мы уже проходили.
Сердце обливалось кровью от таких слов. Нари хотелось встряхнуть его и придушить. Вцепиться в него и спасти.
Но она только тяжело сглотнула.
– Что Манижа с тобой сделала? Дара… – Она потянулась к его щеке и повернула лицом к себе, когда он начал терять сознание. – Поговори со мной, – попросила она. – Расскажи, как тебя вылечить.
Он моргнул.
– Железо, – прошептал он. – Меня отравили. Я умирал, а она… а она… – Слезы навернулись ему на глаза. – Я убил мою Нахиду.
– Ты спас нас всех. Ты поступил правильно. Яд… что за яд? Как он поступил в кровь? – Она приложила к нему свободную руку, призывая исцеляющую магию.
Безрезультатно. Нари попробовала еще раз, а затем ойкнула, когда руку пронзило жгучей ледяной болью.
Кольцо замерзало.
Морозные узоры покрыли жемчужину, обежали латунную оправу. И не только кольцо: замерзала сама земля. Воздух. Изо рта вырывался пар, с неба повалил снег, а зеленые глаза Дары заблестели лихорадочным изумлением.
– Нари. – Это был Джамшид. Он уложил мать на землю и прикрыл ей глаза. В нем сейчас бушевал ураган эмоций, но тревога, с которой он произнес ее имя, перекрыла все остальное. – Ты заключила с ними сделку.
– Мне все равно! – Нари снова потянулась к Даре.
На этот раз ее сшибло с ног ударом воздуха.
«Ты обещала». В голове раздавалось сердитое верещание, ледяные иглы пронзали кожу. «Ты обещала».
Пери.
– Но Манижа уже мертва! – закричала она.
В ответ на это по павильону пронесся пронизывающе холодный ветер, швыряя кирпичи и мусор. Град, размером с ее кулак, посыпался с неба, рикошетами разлетаясь вокруг нее.
Потому что в действительности дело было вовсе не в Маниже. И не в Дэвабаде. Сами пери признавались, что их не волнуют «распри» ее народа. Дело было в Даре. Монстр, как они его называли. Дэв, в чьей силе они чувствовали угрозу себе.
Они хотели его смерти.
Дара коснулся снега, собравшегося у него на щеках.
– Пери, – сказал он понимающе.
Джамшид высвободил у Манижи из-за пояса ледяной кинжал.
– Они помогли нам при условии… при условии, что мы избавимся от тебя, – сознался он.
– А-а… – Какое-то усталое отчаяние, будто он с самого начала знал, чем все закончится, будто давным-давно перестал даже надеяться, читалось в пепельно-сером лице Дары. – Наверное, зря я угрожал спалить ваши ветры.
Джамшид громко сглотнул.
– Я могу это сделать. Быстро.
Дара задрожал.
– Нет, бага Нахид, я не могу просить тебя об этом. Я…
– Может, прекратите спорить об убийстве? Я не слышу своих мыслей!
Нари выхватила кинжал пери из рук Джамшида и вскочила на ноги.
Ветер рвал на ней одежду, сыпал в лицо ледяные иглы. В голове крутились слова пери – обещание, которое они взяли с нее на той горе. Когда она пролетала над Дэвабадом, все казалось таким простым, справедливым. Дара – убийца. И он должен ответить за все по справедливости.
Но это не справедливость. Это убийство. И на одном Даре все не кончится. Что помешает пери снова вносить свои «коррективы»? Что помешает им совать свои клювы в дела ее народа и выбирать новых джиннов для своих забав?
Она бросила взгляд на город, охваченный битвой. Нари слышала голоса смерти: крики тех, кто сегодня умирал без всякой на то причины, и стоны гулей и чудовищ. Она потянулась к кольцу: если их магия восстановится, у ее народа появится шанс на победу.
Но ничего не происходило. Нари не могла наделить магией никого, кроме самой себя. Пери говорили о деянии, которое нужно совершить, чтобы упрочить свою связь с кольцом, ехидно заявляя, что она не чета Анахид.
Вдалеке небо закрутилось в торнадо, которое пронеслось над полями. Нари смотрела на свой разрушенный город, снова ставший песочницей излишне могущественных существ, а затем провела пальцами по ледяному лезвию кинжала пери.
Тот был так остр, что на пальце моментально выступила кровь. Нари уставилась на каплю темно-красного цвета – цвета, который несправедливо определял слишком многое.
Кровь низшего существа.
– Нари… – В голосе Джамшида зазвучало беспокойство. – Нари, что ты задумала?
Нари еще раз посмотрела на свой дом. А потом плотнее обхватила рукоять кинжала.
– Раскрутить мишень.
И она поднесла ледяной клинок к своей груди.
В воздухе раздался пронзительный визг, крики дюжины птичьих голосов, а затем в нее вцепились когтистые лапы. «Нет!» – кричали голоса. «Не смей!» Невидимая рука схватилась за кинжал, касаясь ее кожи холодными пальцами.