– Понимай это так, что если он останется здесь, то к утру все побережье смоет волной, выше ваших пирамид. – Он оскалился и повернулся к Али: – Я ведь предупреждал тебя. Я просил бежать в свою пустыню и избегать встреч с моими сородичами!
– Ты сказал, что у меня есть место в моем мире и я должен вернуться туда, – парировал Али с не меньшим пылом. – Это не предупреждение. Если бы ты сказал: «привлечешь их внимание – и демон из океана убьет десятки тысяч джиннов», – возможно, я бы и поступил иначе!
Десятки тысяч. Боже. Нари смотрела на двух спорщиков, пытаясь осознать весь масштаб угрозы. Наверное, ей стоило сказать Али, чтобы он заткнулся и прекратил выяснять отношения с властелином Нила, будто это какая-то семейная склока…
Семейная склока…
– Почему он назвал его своим? – спросила Нари, надеясь, что ошиблась.
Молясь, чтобы инстинкты, которые редко ее подводили, не попали в цель.
Али перестал кричать на Себека и посмотрел на нее, как на умалишенную:
– Что?
– Это тебя не касается, Нахида, – прорычал Себек, обнажив острые, как ножи, зубы.
Нет. О нет. Но у Нари на глазах недостающий кусочек головоломки встал на свое место рядом с другими, о которых она уже знала. Вода, залечившая ножевые раны Али задолго до того, как его коснулся марид на дэвабадском озере. Осторожный план маридов избавиться от Дары с помощью другого дэва и его провал, создавший оружие, которого они больше всего боялись – и не могли коснуться.
Оружие, которого не мог коснуться Али.
Себеков малек, Себеково отродье. Слова, которыми марид муссона бросался в Али, не были праздными оскорблениями.
Али переводил взгляд с Себека на Нари:
– Что? Что такое?
Нари не могла говорить. Во рту у нее пересохло, умозаключение казалось невозможным. Оно могло перевернуть их мир и сокрушить джинна, стоящего перед ней, джинна, которого она так старалась защитить.
И все же они обещали быть честными друг с другом.
– Ты – марид, – прошептала она. Она не знала, как еще это сформулировать, потому что не могла поставить такие слова, как «семья» и «родня», между дорогим ее сердцу Али и окутанным туманом призраком крокодила, смотревшим на нее. – Ты его…
Было невыносимо смотреть, как черты Али медленно искажает ужас.
– Нет… – не поверил Али. – Этого не может быть. Это чушь.
Но его голос дрожал от волнения – Нари видела по его лицу, как он собирает воедино ту же самую головоломку.
– Я знаю своих предков. И они джинны! Себек… – он повернулся к притихшему мариду. – Скажи ей, что это невозможно.
Нильский марид преобразился в тумане, блестящие чешуи скрылись под кожей, и он стал чуть менее походить на рептилию. Когда он заговорил, его голос смягчился до тихого журчания ласкового ручейка, воды которого все же были достаточно упрямы, чтобы обвалить свои берега и размыть собственное русло.
– Я повидал много насилия в смертных землях, которые разделяют мои воды, – начал он. – Я наблюдал, как сражаются люди, как плетут интриги. Как хитростью проникнуть в защищенный город, окруженный крепкими стенами. – Его пятнистые глаза моргнули, и радужки дрогнули. – Я не мог открыто напасть на Анахид и ей подобных. Поэтому я создал лазейку.
– Лазейку? – Али посерел.
– Ты видел мои воспоминания, Ализейд аль-Кахтани, – прошипел Себек. – Ты знаешь, как Анахид украла наше озеро и сделала из нас рабов. Мне чудом удалось избежать этой участи, но потом я нашел новых дэвов в землях вдоль берегов моей реки. Они изменились, превратившись в слабых и испуганных существ, которые пытались научиться жить в этом новом мире. Они стали ближе к людям – к смертным невестам, к которым я привык.
Я взял женщину из этих новых дэв. Ту, что не побоялась войти в мои воды и оказалась достаточно умна, чтобы узреть перспективу в таком пакте. А потом я взрастил твой род – мой род, – и ваш клан стал одним из самых могущественных в этих землях. Я научил их ловить потоки и поднимать дворцы из моря. Взамен я просил лишь верности. И осторожности.
– Я тебе не верю. – Нари видела, что в глазах Али блестели слезы. – Мои предки никогда бы так не поступили. Они бы не стали в течение стольких поколений шпионить на благо марида.
– Они не знали… всей глубины своего предназначения. Я просил их только об одном: держать в секрете то, кем они являлись, и передавать будущим поколениям, что однажды я потребую услугу в обмен на долгие столетия благодати. И я стал ждать. Я наблюдал, как слабеют Нахиды, а потом, когда представилась возможность, воспользовался ею.
– Война Зейди. – Нари стало дурно. – Значит, мариды действительно помогли ему захватить Дэвабад. Ты ему помог.
Себек холодно посмотрел на нее.
– Я не приближался к нашему озеру с тех пор, как Анахид осквернила его. Мой потомок отправился вместо меня, проведя к водоему целую армию. Вот на что были способны твои предки, пока повиновались мне, – обратился он к Али с горечью в голосе. – Не то чтобы это имело значение. Все дэвы лгут, и мои потомки не исключение. Я велел, чтобы Нахиды были уничтожены, а кольцо Анахид – возвращено в мои воды. Они не справились ни с одной из задач.
Нари выпрямилась, вникая в его возмутительные слова, пока тайный смысл сделки не стал для нее очевиден.
– Ты знал, – обвинила она его. – Не так ли? Ты знал, что произойдет, если кольцо покинет пределы Дэвабада?
– Этот грязный город существует лишь благодаря магии Анахид. Сам ваш мир существует благодаря ей. Конечно, я знал.
– Цена, – тихо проговорил Али. У него был болезненный вид. – Зейди говорил, что Аяанле заплатили ужасную цену за свой союз с маридами… Мои предки отдали кольцо – только не тебе, а ему.
Нари смотрела на Себека, охваченная ужасом.
– Что ты с ними сделал?
Марид теперь снова больше походил на крокодила, но в его глазах мелькнуло что-то древнее и усталое.
– Я любил их так, как только мог. Но они ослушались. Я нес за них ответственность, а они несли в себе следы моей магии. Тебе это должно быть знакомо, Нахида, с вашим-то кодексом Сулеймана.
– Вот почему ты задавал мне эти вопросы при нашей первой встрече, – прошептал Али. – И почему так удивился, узнав обо мне. – В панике он даже повысил голос: – Что ты сделал с моими предками?
– Я их сожрал. Всех, кого смог найти.
Нари непроизвольно ахнула, но Али, стоя рядом с ней, перестал дрожать. Он сделал один глубокий вдох и отступил назад, пряча Нари и Джамшида за своей спиной.
– Этот океан – царство Тиамат, верно? – спросил он.
Себека этот неожиданный вопрос явно не смутил так, как Нари.
– Да.
– Тогда уходи.
Марид помолчал.
– Ты злишься. Это объяснимо. Но нам с тобой вынесли предупреждение, и Тиамат не будет принимать в расчет твой гнев.
– Я сам со всем разберусь. – Али поднял нож, и вот теперь его голос дрогнул. – Ты сказал, что я выполнил уговор моих предков, так уходи. Я не желаю тебя видеть.
Нари не могла сказать наверняка, подействовали ли его слова на марида. Но Себек отступил к воде.
Там он повернулся к ней:
– Следующий прилив будет вскоре после рассвета. За то, что я в долгу перед твоими человеческими родичами, я скажу тебе вот что. Беги на запад, дочь Анахид.
– На запад? – переспросила Нари слабым голосом.
– Тебе не избежать гнева Тиамат. Пока он здесь, его никому не избежать.
А потом Себек ушел под воду, оставив после себя только рябь на поверхности. Только их втроем, безжалостный ливень и нависшую угрозу, на фоне которой даже Дэвабад отступил на второй план.
31Дара
Сознание вернулось к Даре в виде треска пламени и омерзительно едкого дыма.
Обжигающе горячие иглы вонзались ему в спину, ноги, затылок, топя его в боли. Что-то невыносимо пульсировало в правой руке, точно запястье было связано и обмотано его собственным бичом с железными шипами.
Нападение на паланкин. Предательство Мунтадира и душераздирающие крики Каве… Дара попытался освободиться, но обнаружил, что скован по рукам и ногам – цепи гремели на запястьях и лодыжках. Движение заставило его ловить ртом воздух, тело настолько ослабло, что казалось чужим.
– Только гляньте, кто наконец проснулся.
Дара моргнул – зрение туманилось от пепла. Над ним нависал Визареш.
– Сторожить тебя попросту невыносимо, ты в курсе? Ты постоянно вопишь во сне и зовешь сестренку. «Тамима! Тамима!»
Дара дернулся к нему, невзирая на цепи, удерживающие его, и сразу ахнул, когда волна боли заставила его задыхаться. Он припал спиной к тлеющей поверхности, к которой был привязан.
Визареш неспешно кружил вокруг, изучая его своими огненными глазами.
– Осторожнее, Афшин. Бану Нахида приложила столько усилий, чтобы оживить тебя. Было бы крайне неуважительно пустить весь ее тяжкий труд насмарку. Особенно сейчас, когда ты так ей нужен.
Продолжая задыхаться, Дара зацепился за слова ифрита, как утопающий за соломинку.
– Она жива?
– Уцелела. – Ифрит облизнулся, на миг обнажив блестящие клыки. – До чего бесчестные, непостоянные существа, эти ваши дэвы. Все эти перебежки от одного правителя к другому…
– Где она? – спросил Дара. – Что вы с ней сделали?
Глаза Визареша загорелись, на лице отразилось удивление.
– О, бедняга, неужели ты все еще ничего не понимаешь? Я не тот, о ком тебе следует беспокоиться. И уж тем более не пойду наперекор вашей Маниже. На данный момент меня вполне устраивает просто наблюдать за ней.
Даре хотелось придушить его за эти разговоры загадками.
– Где Аэшма?
– Там же, где и всегда, – вместе с ней. Кажется, это называется «помогает ей раскрыть свой истинный потенциал».
Дара извивался в оковах, чувствуя, как сила понемногу возвращается к нему.
– Сними с меня эти цепи.
Визареш фыркнул:
– Тебе никогда не снять своих цепей. Кончено. – Он ушел из поля зрения Дары и вернулся уже