Внутри все сжалось от чувства вины. Как может Али поступить так с матерью, которая всеми силами боролась за спасение его жизни? Чей муж убит, а дочь окружена врагами?
Но, с другой стороны, как он мог поступить иначе?
Заговорил Исса. Ученый сохранял необычайное спокойствие и задумчивость, пока Хацет и Джамшид спорили, но в его осторожном кашле Али почувствовал предвестие плохих новостей.
– Если этого потребовала Тиамат, принцу, возможно, придется уйти. Она не просто марид. Она… выше нашего понимания, – объяснил Исса. – Легенды о ней возникли еще в досулейманову эпоху и превозносят ее как великий Мировой океан, бездну хаоса и созидания. Она вполне может быть праматерью маридов, произведя их на свет тысячелетия назад, когда мир был еще молод.
– Сборник кощунственных мифов и легенд, – протянула Хацет недовольно. – Примитивные сказки эры невежества.
– Со всем уважением, королева, я бы не стал отзываться об этом с таким легкомыслием. Не кощунство признать, что мир велик и что огромная часть его истории остается скрытой от наших глаз. Есть вещи, которые Бог не задумывал для нашего разумения. До нас дошло не так уж много историй о ней, но Тиамат наверняка внушала великий страх, если о ней рассказывают в таком ключе даже спустя много веков после того, как она в последний раз напоминала о себе.
– Тогда где же она пропадала? – с вызовом спросила Хацет. – Если она так могущественна, почему позволяет Дараявахаушу терроризировать ее народ? Почему позволила Нахидам захватить Дэвабад и вовлечь своих детей в кабалу? Почему она пришла за нами только сейчас?
Голос Иссы звучал беспомощно.
– Не представляю, госпожа. Едва ли кто-то из нас может заглянуть в разум такого существа. Вероятно, все это время она просто спала под водой, не утруждая себя мирскими заботами. Возможно, ей нужна эта печать, а возможно, Ализейд и кольцо для нее лишь любопытные диковинки – как корабли и деревни, которые пожирали мариды в досулейманову эпоху.
Али задумался, каково это: быть сожранным из любопытства? Вверить себя Тиамат? Насытится ли она его смертью и его кровью? Или все будет хуже, и она похитит его душу и поглотит ее, стирая его из существования навсегда, и Али никогда больше не увидит ни своей семьи, ни рая?
Не думай об этом. Бог, в которого ты веришь, более милостив. И все же Али обхватил руками колени, стараясь не раскачиваться взад-вперед.
– Нельзя рассчитывать на то, что она попросту не явится, – сказал Джамшид. – Вас двоих там не было, вы не видели, как могущественны эти создания. Как они яростны. Око Сулеймана, Себек говорил так, словно Анахид предала его вчера. Он провел десять поколений, вынашивая план мести!
Али поднял глаза, глядя на грозовое небо за открытым окном. Его комнаты располагались этажом выше комнат Нари. Будь он храбрее, то, возможно, выбросился бы в окно и облегчил выбор своим близким.
Почувствовав острую боль в руке, Али опустил глаза и увидел там кровь. Его ногти так глубоко впились в кожу, что вспороли ее четырьмя короткими бороздками.
– Тогда я пойду. – Это сказала его мать, и голос ее звучал решительно. – Во мне тоже течет кровь маридов, не так ли? Я пойду к Тиамат и поговорю с ней.
Ох, амма. Али хотелось разрыдаться. Прости меня, прости. Но когда он заговорил, его голос звучал твердо: если мать хотела, чтобы он вел себя как король, ради нее он соберет все мужество в кулак.
– Ты не сможешь. Ты не умеешь плавать и дышать так, как они. А я умею. И им нужен я, – добавил Али, обходя стороной вопрос о том, что ему предстояло сделать дальше. – Мариды ясно дали понять, что могут атаковать эти земли, пока я остаюсь здесь.
– Мне нужно, чтобы все вышли, – прозвенел на всю комнату приказ Нари, деловито и не оставляя места для возражений. Хацет уставилась на нее, но Нари оставалась невозмутимой. – Ваш сын ранен, королева. Я понимаю, что времени мало и нам предстоит принять крайне важные решения, но вы можете поспорить обо всем в другом месте, пока я позабочусь об Али.
Благодарность затопила его, быстро сменившись волной стыда. О, те слова, которые марид муссона заставил его говорить Нари, то, как он прикасался к ней…
Исса, которому давно не терпелось сбежать, шмыгнул за дверь. Мать подошла к Али и притянула в крепкие объятия.
– Все будет хорошо, Алу. Я обещаю. Мы найдем выход из этой ситуации.
Али заставил себя посмотреть ей в глаза. Был только один выход из этой ситуации – шагнуть ей навстречу.
– Конечно, амма.
Он еще какое-то время обнимал ее, пытаясь запечатлеть в памяти аромат ее духов и тепло ее тела в своих руках.
Он не верил, что сможет когда-нибудь обнять ее снова.
Она поцеловала его в макушку, после чего удалилась. Джамшид и Нари яростно перешептывались на дивастийском, слишком быстро, чтобы он успел что-то разобрать.
– Ваджед, – подозвал Али каида, переходя на гезирийский – он не хотел, чтобы их разговор услышал кто-то еще. – Мне понадобится лодка. Но не распространяйся об этом. Если моя мать узнает…
– Я все устрою. – Ваджед казался убит горем, но оба прежде всего оставались солдатами и знали, что защита жителей побережья сейчас имела первостепенное значение. – Если ты принял решение, принц, то так тому и быть.
Али сжал его руку:
– Спасибо, дядя.
Следом за ним к выходу двинулся Джамшид.
– Мне жаль, – сказал он. – Ничего личного.
– Я это знаю. Тебе не за что извиняться.
Дэв выглядел так, словно хотел сказать что-то еще.
– Я… поищу в книгах упоминания о Тиамат. Может, что-то найдется.
Али даже не смог натянуть ободряющую улыбку.
– Может.
Джамшид закрыл за собой дверь, оставив Али и Нари наедине. Повисла долгая пауза. Дождь наконец-то стих, единственными звуками были ночной стрекот насекомых и музыка капающих листьев. Али думал о том, что слышит это в последний раз.
– Это напоминает мне нашу вторую встречу, – тихо проговорила Нари, первой нарушив молчание. – Когда я решила, что ты тонешь в канале, а потом ты не пустил меня смотреть книги в твоей спальне без сопровождающего.
Али опустил взгляд. Казалось, с того дня минула целая вечность.
– Я вел себя совершенно невыносимо. Мне повезло, что ты не столкнула меня в канал.
– Соблазн был велик. – Нари пересекла комнату и села на кровать рядом с ним. – Пожалуйста, посмотри на меня, друг мой.
Он покачал головой, сдерживая слезы:
– Я не могу.
– Али! – Нари коснулась его лица, приподняв за подбородок, и развернула к себе. Ее темные глаза смотрели ласково. – Как ты сказал мне тогда на пляже? Здесь только ты и я.
Она провела пальцами по линии его бороды, и Али больше не мог молчать.
– Я хочу вылезти из собственной кожи, – выпалил он. – Я до сих пор чувствую эту тварь у себя в голове, в теле. Я один из них. Вся моя семья – плод злого умысла марида. В моих жилах течет его кровь, его магия. Моя сила – это сила, которую он подпитывал, выкрадывая невест и пожирая детей. – Он крепко зажмурился, проглотив подступающую тошноту. – Я… не может быть, чтобы это был я. Я верующий, – прошептал он. – Как я мог произойти от демона?
– Али, ради всего святого, ты вовсе не произошел от демона, – вздохнула Нари. – Я не собираюсь оправдывать то, что Себек сделал с моей семьей и своими потомками-джиннами, но я и не хочу делать вид, что он единственный, кто когда-либо желал мести. Но ты – не он. В тебе течет кровь твоей матери, твоего деда, ты произошел от тех своих предков, которые противостояли Себеку, от тех, кто решил спасти остальных джиннов и заплатил за это слишком высокую цену.
Я их сожрал. Али чуть не вывернуло наизнанку.
– Он убил своих собственных детей. Как он мог сделать это, но спасти жизнь мне? Показать мне свою магию? Боже, Нари, я практически умолял его научить меня большему. Мне чудовищно хотелось снова увидеть потоки.
Нари придвинулась к нему и стиснула его руку в своих.
– Когда я узнала, как Нахиды поступили с шафитами, мне тоже хотелось вылезти вон из собственной кожи. Раньше я представляла их себе благородными целителями, а оказалось, что часть из них – чудовища, которые убили бы меня еще в младенчестве – а они и впрямь убивалидетей… Я сказала Даре, что рада вторжению джиннов. Кажется, я даже сказала ему, что рада, что Нахиды мертвы. Но все не так просто. – Она снова обхватила его лицо ладонями. – Мы с тобой не худшие из наших предков. Мы им не принадлежим. Наше наследие им не принадлежит. Манижа использует магию Нахид, чтобы убивать, я же использую ее, чтобы исцелять. То, что Себек использовал магию во зло, вовсе не значит, что ты становишься злом, используя его магию.
Али глядел в ее темные заботливые глаза. Нари сидела так близко, что их головы почти соприкасались, и, вдохнув, он почувствовал запах кедровых благовоний, впитавшихся в ее кожу.
– Жаль, что ты презираешь политику, – проворчал он. – Ты стала бы замечательной королевой.
– Но тогда ты бы агитировал народ за то, чтобы свергнуть меня и поставить на место моего трона стол для какого-нибудь совета правления. – Нари слабо улыбнулась ему, и в ее глазах блеснули непролитые слезы. – Мне больше нравится, когда мы на одной стороне.
Сердце Али разбивалось вдребезги.
– Я хотел сделать это вместе с тобой, – задушенно выпалил он. – Вернуться в Дэвабад и все исправить. Больница. Правительство. Все наши наивные мечты. Я хотел будущее.
Нари притянула его в объятия, и Али держался из последних сил, чтобы не заплакать. Не закричать. Он не хотел умирать. Не так. Не сейчас, когда его народ и семья нуждались в нем больше всего.
Нари отпустила его, вытирая глаза.
– Позволь мне тебя вылечить. Пожалуйста. Дай мне почувствовать себя хоть чуточку полезной.
Али через силу кивнул, приспуская платок, накинутый Хацет ему на плечи, так, чтобы Нари могла дотронуться до его сердца.
Но он оказался не готов к прикосновению ее пальцев. Особенно сейчас, когда его эмоции были в таком раздрае, а марид муссона уже озвучил его чувства к ней. Али задрожал, стараясь не дергаться слишком сильно, когда заметил, как трясется ее рука.