– Это тебя, – сказал он.
Она протянула руку, но Як, проигнорировав ее, положил телефонную трубку на журнальный столик и вернулся в кухню.
– Ты так и не перезвонила мне по поводу поездки, – услышала она в трубке голос Крис. – Ты переговорила с Яком?
– О, нет. Подожди минутку.
Фэй поднялась и пошла в туалет. Заперлась там.
– Алло? – Села на крышку унитаза. – Сейчас никак не получается. У меня очень много дел, к тому же я должна организовать день рождения Яка. Может быть, отложим до лета?
Крис вздохнула.
– Фэй, я… я слышала от одной знакомой, что организация дня рождения Яка поручена их бюро.
Фэй выдвинула ногой весы из-под раковины, встала на них. Никаких изменений. Она обречена всегда оставаться толстой.
– Да, я поняла, что у меня на это нет времени. Извини, пожалуйста, я сейчас не могу говорить, у меня очень много дел.
– Послушай… – прозвучал на другом конце теплый голос Крис.
Фэй вдруг вспомнила, как они веселились в тот вечер, когда пошли в бар с Яком и Хенриком, и Крис вступило, что надо потанцевать на столе. Як держал Фэй за руку, крепко сжимая ее ладонь.
– Что?
– Может быть, все же поедем, чтобы ты могла посмотреть на все немного со стороны? Плевать на день рождения Яка. Уверена – никакое бюро не организует его лучше, чем ты.
Фэй задвинула весы обратно под раковину и пообещала себе неделю не взвешиваться. Дождаться заметных результатов.
– У меня возникла одна мысль, – продолжала Крис. – Мне в моей фирме нужен человек вроде тебя. Со светлой головой, понимающий в бизнесе и знающий, чего хотят женщины. Тебе не хотелось бы выбраться из дома и снова пойти работать? Как-никак Жюльенна уже пошла в садик…
Фэй закрыла глаза. Видеть свое отражение в зеркале было невыносимо.
– Подготовительный класс, Крис.
– Что-что?
– Это называется не садик, это называется подготовительный класс… Нет, спасибо, я не хочу и не нуждаюсь в работе. Если бы мне нужна была работа, я давно все организовала бы сама.
– Но…
– Знаешь, в чем твоя проблема, Крис? Ты считаешь себя лучше меня. Ты вообразила, что все хотят жить такой же бессмысленной жизнью, как и ты, но мне не кажется таким уж увлекательным занятием совокупляться со своим двадцатичетырехлетним личным тренером или напиться до такой степени, чтобы назавтра ничего не помнить. Это вульгарно и нелепо. Вместо того чтобы поучать меня, ты могла бы понять, что тебе пора повзрослеть. Я люблю мужа, люблю дочь, у меня есть семья! Я хочу быть с ними. И подозреваю, что в глубине души ты завидуешь мне и моей жизни. Думаю, в этом все дело. И я понимаю, что ни один мужчина не выдержал бы жизни с тобой. И…
Крис бросила трубку. Фэй уставилась на свое отражение в зеркале. Она уже и сама не понимала, кто эта женщина, которая смотрит на нее.
Стокгольм, август 2001 года
Здание, куда нас в конце концов привезли, располагалось в пустынной промзоне. В углу соорудили временную барную стойку. Грохот басов был слышен даже на улице. Вскоре все разделились на парочки, обнимались, целовались и то и дело ускользали парами в маленькие комнаты на верхнем этаже…
Я протрезвела. Закатила глаза, поймав взгляд Крис, – ей, похоже, тоже было скучно. Отправила эсэмэску Виктору, спрашивая, чем он занят. Невольно улыбнулась, когда писала ее. За пару дней до того мы всерьез обсуждали мой переезд в его новую квартиру в Ярдет, поскольку я все равно практически никогда не бывала в малюсенькой однокомнатной квартирке на Виллагатан, которую недавно сняла.
– Жалко времени, убитый вечер, – буркнула Крис. – Лучше я поеду в город, чтобы хорошенько повеселиться.
Я окинула взглядом студенческую версию Содома и Гоморры.
– Можно мне с тобой?
– Конечно, только вызову такси. Но сначала заедем ко мне и приведем себя в порядок. От нас воняет.
Крис снимала однокомнатную квартирку на площади Санкт-Эриксплан. По всем тридцати пяти метрам жилой площади была разбросана одежда. Постель стояла неубранная, на стенах – ничего, кроме книжной полки с учебной литературой. Если б я задалась вопросом, как ей удалось поступить в Торгово-экономический институт, то нашла бы ответ на письменном столе. Там среди счетов и рекламы валялся листок с результатами выпускных экзаменов. Крис получила 2,0. Лучший из возможных результатов. Я не удивилась.
Мы быстро приняли душ.
– У тебя великолепная грудь, – сказала Крис, когда я вышла из ванной в ее трусиках. – И чертовски красивое тело. Здорово, что есть люди, не купившиеся на идеал красоты, наводящий на мысли об анорексии.
– Спасибо, – растерянно проговорила я.
Впервые мне довелось услышать комплимент по поводу своей груди и своего тела – от девушки.
– Ты можешь одолжить мне лифчик? От моего воняет тухлой салакой…
Я показала свой застиранный лифчик.
– Да на фига он тебе? Это все равно что ездить на «Феррари», накрыв его чехлом. Сделай одолжение всем лесби и мужчинам-натуралам – выпусти на волю эти классные сиськи!
– Сжечь лифчик? – Я улыбнулась.
– Yeah, sister![6] – воскликнула Крис, схватила свой провонявшийся лифчик и стала крутить его над головой.
Я рассмеялась, оглядела себя в маленькое зеркало, стоявшее у нее на полу в прихожей, и пожала плечами. Когда я смотрела на себя глазами Крис, то вдруг начинала нравиться себе куда больше.
– Куда пойдем?
– Рванем в какой-нибудь из дешевых баров вокруг института. Там сидят настоящие лакомые кусочки. Не какие-нибудь наследники и сыночки банкиров – они уже давно выродились, – а те, кто по-настоящему интересен. На, примерь вот это!
Крис кинула мне серый кусок ткани.
– Это что – прихватка? – скептически спросила я, разглядывая платье, которое вряд ли закрыло бы мне попу.
– Чем меньше, тем больше, малышка, – заявила Крис, покрывая свои ресницы невероятным количеством туши.
Я надела платье, которое не оставляло простора для воображения. Вырез казался весьма смелым. Я повернулась. Спина тоже оказалась открытая.
– Горячо! – воскликнула Крис, когда я встала перед ней в позу. – Если ты в этом платье никого себе не подцепишь, то уж тогда никогда, помяни мое слово.
– У меня есть парень, – напомнила я.
– Второстепенные подробности, – отмахнулась Крис. – Иди садись, я сделаю тебе прическу. А то у тебя такой вид, словно ты только что вывалилась из переполненного автобуса.
Она помахала ножницами и щипцами для завивки.
Я отнеслась ко всему этому скептически, однако покорно села. Спорить с Крис как-то не приходило в голову.
Час спустя мы открыли дверь бара «N’See» и вошли внутрь. Как и обещала Крис, в помещении было полно студентов старших курсов нашего института. Несколько лиц показались мне знакомыми.
– Займи нам места, а я возьму пива, – сказала Крис, протискиваясь к бару.
Меня смущало то, что она заплатила и за такси, и за пиво, однако пока я была просто не в состоянии угостить ее. Стипендии едва хватило на еду и квартиру, оставалось всего ничего, и я как раз находилась в интенсивных поисках подработки.
В дальнем углу зала я обнаружила свободный столик. Из динамиков зазвучала песня группы «Оазис» «Don’t Look Back in Anger» – слишком громко, чтобы чувствовать себя комфортно.
Дверь на улицу стояла нараспашку. Веранда уже закрылась, и несколько посетителей стояли там, словно колеблясь, зайти им внутрь или нет. Я проверила телефон. Никаких сообщений от Виктора.
Крис поставила на стол два бокала с пенным напитком. Стекло на них запотело, скользило в руке, когда я подносила бокал ко рту. В голове слегка стучало от всего выпитого в течение дня, но пиво быстро исправило положение. Крис нарисовала что-то на запотевшем стекле моего бокала. Я повернула его, чтобы посмотреть, что именно. Сердечко.
– Зачем? – спросила я.
– Это приносит удачу, – проговорила она, пожимая плечами.
Я стерла сердечко. В моей предыдущей жизни удача никогда не играла никакой роли.
Подняв бокал, я выпила бо́льшую часть холодного пива, мечтая погрузиться в забвение. Матильды больше нет. Теперь я – Фэй, и больше никто. Может быть, ей повезет больше? Я нарисовала на бокале новое сердечко.
Крис как раз рассуждала о том, как инфантильно вели себя парни на ритуале посвящения, когда в дверь вошли два человека.
– Ты меня слушаешь? – спросила она, тронув меня за руку.
Я рассеянно кивнула. Сердечко на запотевшем стекле еще виднелось, но стало бледнее. Крис подняла глаза к небу и обернулась, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание.
– Ух ты! – пробормотала она.
– Что такое?
– Ты что, не знаешь, кто это? – спросила Крис, указывая большим пальцем на дверь.
– Нет. А что, я должна его знать?
Мне очень хотелось еще пива, но приходилось ждать, пока меня снова угостят.
– Это Як Адельхейм, – шепнула Крис.
Имя ничего мне не говорило. Я стерла пальцем сердечко, которое нарисовала.
В среду в половине седьмого вечера раздался звонок в дверь. Это была Юханна – няня, которую Жюльенна любила больше всех. Пока Як работал у себя в кабинете, Фэй надела свое самое красивое белье от «ЛаПерла», переоделась в черное платье «Дольче и Габбана», которое ему так нравилось, и тщательно наложила макияж.
– Какая ты красивая! – сказала Юханна и наклонилась, чтобы снять уличную обувь.
– Спасибо! – ответила Фэй и покрутилась на каблуках, отчего Жюльенна, сидящая на диване в гостиной, восторженно захихикала.
– Свидание – это так романтично, – сказала Юханна. – Куда вы собираетесь?
– В Театральный ресторан.
Столик Фэй заказала еще накануне. Ей приятно было услышать, как изменился голос официанта, когда она представилась и сообщила, что она и ее муж Як Адельхейм намерены нанести визит.
Жюльенна смотрела «Лотту с Горластой улицы». Усевшись рядом с ней, Фэй обняла ее и пояснила, что уложит ее Юханна и что они с папой, скорее всего, вернутся поздно.