– Хорошо. Это мы сейчас устроим.
Он провел их в большую спальню.
Крис сидела на кровати, опершись спиной о подушки. Перед ней стоял поднос с кофе, апельсиновым соком и тостом.
– Как поживает самая красивая невеста в мире? – спросила Фэй, садясь на край постели.
– Мне хотелось быть стройной на собственной свадьбе, но не до такой степени…
Фэй пыталась улыбнуться шутке, но не смогла.
Крис подняла глаза на Керстин и Юхана.
– Вы не могли бы оставить нас вдвоем? – попросила она. – Ненадолго. Просто мне надо поговорить с подружкой невесты.
Когда дверь закрылась, Фэй осторожно взяла руку Крис. Рука была маленькая и хрупкая – не намного больше, чем у Жюльенны.
– Просто не знаю, что бы я без тебя делала, – мягко проговорила Крис.
– Даже не думай об этом. Устраивать свадьбу – приятное занятие, какой бы ни была ситуация.
– Я не только об этом, я имею в виду всё. Все эти годы – всё, что мы делали вместе. Всё то дерьмо, с которым мы справились бок о бок. Да уж, временами ты была как свищ на заднице со своим Яком и все такое, но по большей части – такой подругой, что лучше и не придумаешь.
Слезы начали жечь глаза, Фэй не смогла сдержать их.
– Стоит ли… так ли уж необходимо говорить сейчас об этом? Ведь ты собираешься замуж.
– Необходимо. Мне не так долго осталось. И я хотела сказать тебе все это, пока голова у меня ясная.
Фэй кивнула.
– Лучшей подруги в жизни я не могла себе и представить, – продолжала Крис. – Ты всегда проявляла во мне мои лучшие стороны.
Фэй вытерла слезы, которые неудержимо катились по щекам.
– Ты как та щель, в которую бьет свет, – проговорила она. – О которой пел Леонард Коэн. Не понимаю… Просто не знаю, как я смогу жить без тебя.
– О, об этом я нисколько не волнуюсь, – ответила Крис. – Просто жаль, что не смогу понаблюдать.
– Кстати, я снова переспала с Робином. Помнишь его? Того парня, с которым я познакомилась, когда ты заставила меня пойти в «Риш», – после того, как я слишком долго просидела, жалея себя.
Крис расхохоталась.
– Ну вот, видишь, ты прекрасно обходишься и без меня.
Откинувшись назад, она сделала несколько глубоких вздохов. Малейшее усилие подтачивало ее силы.
– Хочешь побыть одна и немного отдохнуть? – осторожно спросила Фэй.
Крис покачала головой.
– Нет, вовсе нет. Правда, я слишком слаба, чтобы пить, но ведь сегодня как-никак день моей свадьбы… В тумбочке на нижней полке у меня припрятана бутылка «Джека Дэниелса». Давай выпьем за нас с тобой.
Фэй наклонилась, открыла дверцу и протянула бутылку Крис.
– За нас! – сказал та, подняв бутылку. – Мне даже и близко не жаль, что все так кончается. Да и о чем мне жалеть, если у меня была такая жизнь?
Она отпила несколько глотков.
– За тебя, Крис! – сказала Фэй. – Самая красивая, самая прекрасная сестра, о какой только можно мечтать.
Крис заморгала, стряхивая слезы с ресниц.
– Я должна привести себя в порядок, но сперва расскажи, как там у тебя дела с Яком.
– У нас пятьдесят один процент.
– Все сделано?
Фэй кивнула.
– Да, дело сделано.
Неожиданно мощной хваткой подруга взяла Фэй за руку.
– Я так люблю тебя…
– И я тебя люблю.
Крис сглотнула.
– Родителей у меня нет, а ты для меня всё, и… хотя это не по шведской традиции, я хочу спросить тебя… готова ли ты оказать мне честь передать меня Юхану?
Фэй крепко обняла Крис.
– Ясное дело, я готова это сделать.
Фэй посмотрела в окно, различила фигуры людей, мельтешащие внизу на улице. Начиналась ночная жизнь.
Снова обернувшись к монитору и отогнав мысли о Крис, она посмотрела последние отчеты. Вскоре Як получит сообщение о том, что он уволен. Он – балласт для фирмы, его необходимо убрать. Не то чтобы Фэй пылала желанием спасти фирму. В глубине души она желала бы отправить «Компэр» в небытие, однако следовало подумать о сотрудниках. Фэй уже подыскала предприимчивого бизнесмена, готового за разумную сумму выкупить все ее акции – с условием, что фирма изменит название. Таким образом «Компэр» все же будет вычеркнута из списков.
Несмотря на все скандалы, Як с упрямством безумца верил, что сможет удержаться в своем кресле, что он и есть «Компэр». Знал бы он, что его ожидает!..
Фэй засиделась допоздна. По пути домой послала сообщение Керстин и спросила, зайдет ли та к ней. Практически каждый вечер они заканчивали день бокалом красного вина. Наверняка это означало скрытый алкоголизм, однако обе верили и убеждали друг друга, что следуют средиземноморской диете и что бокал красного каждый день – ее неотъемлемая часть. Керстин рассказала, как ее бабушка каждый день принимала большую ложку виски – как лекарство от больного пальца на ноге. После этого они шутили между собой, что ради здоровья им нужно по бокалу красного на каждую ногу.
– Интересно, как отреагирует Як, когда узнает, что ему дали пинка под зад, – крикнула Фэй из кухни, где выкладывала на тарелку сыр и крекеры. Сыр стал у нее в холодильнике основным продуктом.
Керстин не ответила, хотя она слышала, как та ходит по гостиной. Фэй положила сыр на поднос, добавила виноград и крекеры и вышла в гостиную.
Керстин сидела на диване, глядя в одну точку.
– Что случилось?
Фэй отставила поднос. Села рядом с Керстин, обняв ее за плечи, и ощутила, что щуплое тело пожилой женщины дрожит.
– Он… он…
Керстин не могла говорить, зубы у нее стучали. Фэй погладила ее по спине, но тревога рвала душу. Еще не хватало, чтобы Керстин тоже заболела! Она не может потерять ее – только не это, такое просто невозможно себе представить. Временами у нее сдавливало дыхание от страха потерять Крис, хотя самое страшное еще не случилось.
– Ра… Рагнар, – выдавила из себя Керстин.
Фэй замерла.
– Рагнар?
– Он… его состояние изменилось. Мне звонили из дома хосписа. Он… он стал чувствовать себя гораздо лучше. Они говорят, что скоро он сможет вернуться домой, если все пойдет в правильном направлении…
Керстин усмехнулась невеселым смехом.
– В правильном направлении. Так они и сказали. Откуда им знать, что для меня это самое неправильное направление? Откуда они знают, что это беспомощное существо, с которого они оттирали испражнения и блевотину, на самом деле сумасшедший садист, который превратит мою жизнь в ад, если вернется домой? Ах, если б у меня тогда хватило решимости… Почему я не взяла подушку и не положила ему на лицо и не удушила его, пока у меня был такой шанс…
Керстин покачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Через тонкую ткань светлой блузки виднелись шрамы у нее на спине.
Гнев начался, как теплая волна у ног, распространился по телу и взорвался в мозгу у Фэй.
Керстин – семья для них с Жюльенной, их скала, их надежная опора. Никто не посмеет ей угрожать.
Керстин плакала, а Фэй обнимала ее, прижав к себе. Слезы, падавшие на ее кашемировое худи, скоро высохнут. Внутри Фэй пришел в движение мрак. Там не было слез.
Светило солнце, небо было ясным и голубым. Люди смеялись, разговаривали, пили кофе. Автобусы и метро ходили как обычно. Но в кровати на верхнем этаже Каролинской больницы лежала, опутанная шлангами, лучшая подруга Фэй и проигрывала в той битве, из которой с самого начала не могла выйти победительницей.
Когда Фэй вылезла из машины у больницы, прошло не так много часов с тех пор, как она ушла оттуда. Вчера во время ее визита Крис едва могла говорить – голос звучал глухо, глаза смотрели устало, тело ослабело. Обручальное кольцо, которое она носила с такой гордостью, было слишком велико для ее исхудалого пальца. Пока Фэй сидела рядом и рассказывала о том, как любит ее, это кольцо дважды падало на пол.
В машине по пути домой Фэй плакала, понимая, что конец близок. И когда Юхан позвонил ей час назад и сказал, что лучше бы ей приехать, она тут же кинулась к входной двери.
У входа в больницу на минутку остановилась. Как попрощаться с лучшей подругой? Как попрощаться с сестрой? Как, черт подери, это делается? Купив себе сигарет и шоколадку, Фэй села на скамейку. Несколько медсестер в голубых халатах обедали, разговаривая о своих детях. Парочка новоиспеченных родителей осторожно несла к парковке своего младенца. Пройдя метров десять, они останавливались, склонялись над автомобильной переноской и с улыбкой разглядывали свое маленькое чудо.
После двух сигарет Фэй выкинула пачку, засунула шоколадку в сумку и направилась к лифту.
«Крис умрет, – бормотала она себе под нос, когда двери закрылись. – Крис умрет».
В коридоре – ни души, пусто и тихо. Ее шаги отдавались эхом. У палаты номер восемь Фэй остановилась и постучала, прежде чем открыть дверь. Юхан поднял на нее глаза, но не произнес ни слова, снова повернулся к Крис и стал гладить ее по голове.
Обогнув кровать, Фэй встала рядом с ним.
– Недолго осталось, – проговорил он. – Контакта с ней нет, она в коме. И… уже не очнется. Не понимаю, что мне теперь делать, как же я смогу…
Его лицо исказилось. Фэй взяла себе стул и села рядом с ним.
– Она такая маленькая, такая одинокая, – прошептал Юхан, вытирая под глазами.
Фэй не знала, что сказать, и молча положила руку на сплетенные пальцы его и Крис.
– По крайней мере, ей не больно, – пробормотал Юхан; слова вырывались отрывисто. – Но что они с ней сделают, когда сердце остановится? Я не хочу, чтобы ее увезли в подвал, как мертвое животное, и оставили лежать одну…
Он смолк.
Фэй откинулась назад, так что стул заскрипел под ней.
– Можно мне побыть несколько минут с ней наедине? – прошептала она.
Юхан вздрогнул. Потом, кивнув, поднялся, положил руку на плечо Фэй и медленно вышел из комнаты. Осторожно, словно боясь разбудить Крис, она пересела на стул, где только что сидел Юхан. Сиденье еще хранило его тепло. Наклонилась к Крис, губы коснулись ее уха.
– Мне так больно, – прошептала она, борясь со слезами. – Больно думать, что придется состариться без тебя. Что всем этим нашим мечтам – поселиться у Средиземного моря, открыть ресторан, сидеть у входа и играть в нарды, осветлить волосы до голубого оттенка… всему этому не суждено сбыться. Сейчас