Мечты о времени, когда ее семья будет счастлива в безопасности, когда они будут жить так, как заслуживают.
Мечты о том, как она будет учиться в Серебряном Шипе и сможет помочь всем нуждающимся, принести утешение страждущим, осветить тьму, воскресить надежду в отчаявшихся.
Мечты о том, как они с Джареном…
Нет.
Не хватало еще мечтать о Джарене.
– Эй! Я здесь!
Кива вскинула взгляд: она не глядя шагала к лечебнице, а Рессинда, сидящая на скамейке в саду, махала ей рукой.
Пройдя в каменную арку, Кива подошла к лекарю. Под ногами лежала мягкая травка, аромат сирени и лаванды с ближайшей клумбы щекотал нос.
– Я получила ваше приглашение, – сказала Кива, присаживаясь на скамейку, когда Ресс похлопала по дереву рядом с собой.
Лекарь была одета в безупречно белый халат, а пепельные волосы вновь собрала в небрежный пучок, и несколько выбившихся прядей обрамляли лицо.
– Как голова? – спросила она, осматривая карими глазами ушиб – точно как Мэддис.
– Намного лучше, – ответила Кива. – Гель алоэ снял воспаление намного быстрее, чем я ожидала.
– Наверное, маковое молоко тоже помогло, – Ресс понимающе подмигнула.
Кива усмехнулась:
– Спала, как мертвая. Не уверена, так ли это хорошо после ушиба головы.
– Если мне не изменяет память, я велела вам время от времени просыпаться, – колко сказала Ресс. Потом спросила: – А кроме ушиба все нормально? Нет спутанности речи, онемения, проблем с координацией? Вялость, рвота, головная боль? Ничего такого?
Честно признать, Кива испытала за последние два дня большую часть из этого списка, но всему виной были Кэлдоновы тренировки, так что она покачала головой.
– Я видела, как вы хромали, – отметила Ресс уверенным тоном.
– Я недавно начала новую программу тренировок, – сказала Кива, стараясь, чтобы голос не выдал ее чувств по этому поводу. Судя по смеху в глазах Ресс, у нее не получилось.
– А, так это обычные мышечные боли?
– Если под «обычными» понимать «я сейчас умру», тогда конечно.
Ресс хихикнула.
– Могу дать вам что-нибудь, если хотите.
– Буду признательна.
Кива ожидала, что лекарь пообещает прислать средство от боли в мышцах во дворец, но Ресс полезла в карман и достала маленькую бутылочку с бледно-рыжим порошком.
Заметив взгляд Кивы, Ресс пояснила:
– У меня всегда при себе что-то вроде аптечки. Будь готова ко всему, так я думаю, – она вручила Киве бутылочку. – Добавляйте по щепотке в чай перед сном и утром. Сразу станет лучше.
Кива вытащила пробку и понюхала.
– Сумаслица, имбирянка, стручки венчика и… – Она принюхалась. – Муркума?
– Отлично, – одобрила Ресс. – Я слышала, у вас имеется некоторый лекарский опыт.
– Не сравнить с тем, чем вы здесь занимаетесь, – ответила Кива, нервно теребя рукав свитера и прикрывая им шрам.
– Серебряный Шип – место уникальное, это точно, – согласилась Рессинда, осматривая территорию академии с таким восторгом, какой Кива понимала всей душой. Однако Ресс уже жила в мечте, а Кива могла пока только мечтать.
– Спасибо, что пришли, – продолжила лекарь. – Хотела узнать, как вы себя чувствуете после всех событий той ночи. Похищение – как это страшно, наверное.
– Я в основном была без сознания, – Кива решила придерживаться своей лжи. – Вы были у Кэлдона? Его рана куда серьезнее моей.
Ресс подождала, пока два лекаря прошли мимо и ушли дальше в сад, а потом ответила:
– Насколько я знаю, у принца бывали ранения и пострашнее. Если рана будет его беспокоить, он за кем-нибудь пошлет.
Не в силах удержаться, Кива заметила:
– Люди обычно радуются возможности с ним повидаться, – и добавила с нажимом: – Он такой красавец.
Ресс поморщилась:
– Кажется, он так и полагает.
Удивившись и обрадовавшись такой прямоте, Кива рассмеялась.
– Большинство женщин падают к его ногам.
– Я не большинство.
Кива уже и сама поняла это. И уважала ее.
– Так вы из принципа избегаете его, потому что он с вами заигрывал?
– Я не избегаю его, – заявила Рессинда. – Просто не желаю его видеть.
Губы Кивы изогнулись, и Ресс прищурилась:
– Не вам судить: это же вы ударили его кинжалом. Если это не знак, то что тогда?
Кива поморщилась:
– В свое оправдание замечу: я думала, что это не он.
На миг повисла тишина, и вдруг Ресс расхохоталась. Еще через мгновение Кива к ней присоединилась.
– Не могу поверить, ты ранила принца! – воскликнула, держась за живот, лекарь.
– Ты слишком уж радуешься, – голос Кивы звенел от сдерживаемого смеха. – Ты же лекарь. Где твое сострадание?
– Меня не в первый раз об этом спрашивают, – ответила Ресс, все еще посмеиваясь. – Наверное, пропустила занятие, на котором проходили правила поведения у постели больного.
Кива весело покачала головой, чувствуя, как крепнет связь с этой девушкой. Им было легко вместе, и, если бы дело происходило в Залиндове, она изо всех сил старалась бы избежать этой близости. Но она больше не в Залиндове. Не нужно больше отталкивать от себя людей, чтобы спастись от боли, которую причинит их смерть. Теперь она жила иначе.
И поэтому, когда Ресс спросила, не хочет ли Кива спуститься к реке и что-нибудь поесть, она почти сразу же согласилась.
Устраивать свою жизнь – это правильно, говорила она себе. Пора заводить друзей, особенно вне дворца, учитывая, что, видят боги, все отношения с его обитателями скоро рухнут.
– Расскажи о себе, – попросила Ресс, когда они вышли из академии и пошли вниз по холму.
– Нечего рассказывать, – слишком уж торопливо ответила Кива.
– Ладно, – Ресс, очевидно, не поверила.
– Правда, – настаивала Кива. – Я самая обычная, нормальная девушка.
– Шрам на левой руке говорит другое.
Кива чуть не споткнулась. Но Ресс еще не закончила.
– Не говоря уже о том, что тебя похищали мятежники, ты живешь во дворце, а наследный принц смотрит на тебя так, будто весь мир предаст огню, лишь бы ты цела была. Но, конечно, ты самая обычная, нормальная девушка.
Кива ничего не ответила, не зная, какое из наблюдений Ресс сердит ее сильнее.
– Лично я считаю, что нормальность переоценена, – сказала лекарь. Она развязала ленту, и пепельные волосы подхватил ветерок. – Нормальность нудная и скучная. Интереснее всего люди с прошлым, пережившие такое, о чем другие могут только мечтать в самых диких фантазиях и в самых страшных снах. – Она выразительно посмотрела на руку Кивы. – Такие, как ты.
Прятать шрам было уже поздно, но Рессинду он не отталкивал. В голосе не было осуждения, лишь любопытство.
– Что же до меня… Мне тоже есть, о чем рассказать, – продолжала лекарь, обходя малыша, который ковылял прочь от мамы; у Речной улицы народу стало больше.
Искушение было очевидно: Киве предлагали задать вопрос; но она знала, что в таком случае придется и самой отвечать на чужие вопросы.
Горло пересохло. Сглотнув, она спросила:
– Полагаю, это история о том, как ты оказалась в Серебряном Шипе?
Ресс остановилась у ограды: дальше была река. Взгляд ее помрачнел.
– Возможно.
Кива поразмыслила минутку и решила, что раз уж Ресс видела шрам и знает о ее связи с королевской семьей, то и остальное может узнать.
Так что она рассказала.
Рассказала про время, проведенное в Залиндове, про встречу с Джареном. Рассказала про их побег и про то, как они несколько недель приходили в себя в горах, прежде чем решиться отправиться в столицу. Рассказала, чем заполняет дни: тренировками с Кэлдоном, общением с его семьей. Здесь она остановилась, не собираясь выдавать практически незнакомому человеку ничего ни о своей семье, ни о мятежниках. Но даже так она все равно рассказала больше, чем кому бы то ни было в жизни.
Когда она закончила, Ресс свистнула сквозь зубы.
– Ходили слухи, что Мятежная королева была в Залиндове и кто-то вызвался занять ее место на Ордалиях. Ты не робкого десятка, должна признать.
У Кивы внутри что-то оборвалось.
– Обо мне сплетничают?
Она окинула взглядом шумную Речную улицу, почти ожидая, что на нее будут тыкать пальцами и шептаться.
– Народу нравятся сплетни, – ответила Ресс. – Но не беспокойся, все думают, что ты погибла.
Кива вздрогнула:
– Прости, что?
Рессинда пожала плечами:
– После четвертой Ордалии ничего не было слышно, и все решили, что ты ее не пережила, – и добавила задумчиво: – Я думаю, если ты того хочешь, пустить слух о твоей победе было бы не так уж сложно. Получишь море внимания.
Кива отвергла предложение:
– Нет, спасибо. Лучше умереть.
Ресс хихикнула. Кива, поняв, как это прозвучало, торопливо уточнила:
– Ты поняла, что я имею в виду: лучше пусть они думают, что я мертва. Еще мне не хватало, чтобы ко мне на улице подходили всякие незнакомцы с вопросами.
– Ой, да, незнакомцы, – Ресс театрально поежилась. – Хуже некуда.
Кива закатила глаза.
– Твоя очередь. Как ты стала лекарем?
Ресс оправила белый халат, посерьезнела.
– Родители были лекари, так что, наверное, можно сказать, я пошла по их стопам.
– Они живут здесь, в Валлении?
– Нет. Не живут.
Что-то в голосе Рессинды насторожило Киву.
Лекарь вздохнула, будто тоже не желала ничем делиться, но все равно продолжила:
– Когда мне было четырнадцать, через границу перебралась банда мирравенских наемников. Они напали на нашу деревню – на дальнем севере это часто случается. Обычно они грабят и уходят с добычей. Но эти были другие. Они пришли не за деньгами. Стояла зима, им хотелось согреться в чужих объятиях, и неважно, что обнимать их никто не стремился. Горожане храбро сражались, но наемники были беспощадны. Они… – Ресс отвернулась и уставилась на воду. – Они заставили нас поплатиться. Всех.
Кива сглотнула, опасаясь того, что будет дальше.
– Родители изо всех сил меня защищали, – сказала Ресс. Голос чуть задрожал, но она глубоко вздохнула и договорила помертвевшим тоном: – А потом их убили у меня на глазах.