х, с удовольствием смотрел на это зрелище, отпивая вина.
Чуть позже министр Вэй, пользуясь своим правом родственника, тоже попытался сблизиться с принцем и аккуратно выведать у того, как обстоят дела в империи Ци.
– Отец-император крепок здоровьем и железной рукой правит империей, – беззастенчиво ответил принц, не догадываясь, должно быть, что означал взгляд министра Вэя, брошенный на императрицу. Зато у той за секунду во рту появилась горечь, и она опрокинула в себя вино, запивая ее.
– Ваше Величество, – еле слышно предупредил ее Шан Юй, глядя своими ясными черными глазами, которые всегда видели ее насквозь. Мин Сянь отставила чашу, опасаясь, что если будет налегать на вино, произойдет то, что произошло в прошлый раз, когда она была пьяна. Методы великого советника… оказывались на удивление действенными.
– Матушка-императрица просила передать тетушке-императрице подарок, – неожиданно заявил Цзи Хэ, словно только что вспомнив. – И остальной семье тоже, конечно! – поправился он, когда слуга позади снова дернул его за рукав. – Велите внести! – крикнул он евнухам, стоящим у дверей.
Все присутствующие обернулись на двери, где показались несколько слуг, каждый из которых нес по сундуку.
– Первый подарок тетушке-императрице. – Цзи Хэ поднялся из-за стола, подходя к евнухам, выстроившимся в прямую линию. Он открыл самую маленькую шкатулку – Мин Сянь приподняла подбородок, с любопытством заглядывая внутрь. – Матушка-императрица знает, как тетушка ценит живопись, поэтому послала эти свитки в надежде, что правительнице просвещенной Сунь они понравятся.
Он вытащил два свитка, которые, казалось, вот-вот рассыпятся у него в руках. С видом торговца, предлагающего образцовый товар, он обернулся к императрице:
– Это два свитка кисти Лу Таньвэя…[59]
– Амитабха, – выдохнула Мин Сянь, поднимаясь с места. Прежде чем Чжоу Су успел ее остановить, она уже слетела с возвышения, подходя к Цзи Хэ. – Принести стол! – потребовала она, слегка подрагивающими руками забирая свитки из рук принца. Евнухи тут же втащили столик и установили его посреди зала. Императрица бережно положила один из свитков на стол, а второй развернула, раскатывая по столику. И отпрянула, словно не в силах прикоснуться к прекрасному. Она даже не заметила, как все остальные поднялись с мест, тоже подходя посмотреть.
– Прекрасно, прекрасно, – поглаживая бороду, произнес министр Вэй. – Поистине сокровище, достойное вашей коллекции. Великий советник, – он неожиданно обратился к Шан Юю, стоявшему за левым плечом императрицы, которая медленно разворачивала второй свиток. – Кажется, недавно вы тоже преподнесли Ее Величеству свиток этой эпохи?
– Нет, ваша информация ошибочна, – склонил голову Шан Юй. – Это был свиток кисти Ван Сичжи.
– Где же вы достали такой раритет? – спросил Цао Юань, в изумлении глядя на левого министра. Тот не ответил, загадочно улыбаясь.
– Цзи Хэ, – прервала их императрица, с трудом отрывая взгляд от рисунков. – Мы… Передай императрице Ци, что Мы глубоко тронуты ее подарком. Мы непременно пошлем ей что-нибудь изящное в качестве ответа.
– Я рад, что подарок понравился, – поклонился юный принц, ослепительно улыбаясь.
Министры возвратились на свои места, а императрица сама бережно сложила свитки в шкатулку и приказала отправить ее в личные покои. Только после этого, тоскливым взглядом проводя евнуха с подарком, она вернулась обратно за свое место и уселась, расправляя полы парадного платья.
– Итак, – Цзи Хэ обратился обратно к сундукам, словно они играли в какую-то заморскую игру. – Бабушке… то есть вдовствующей императрице я уже передал подарок, поэтому у меня остался еще один для Вашего Величества и для министра Вэя.
– Для меня? – изумленно поднял брови Вэй Шаопу.
– Верно, матушка-императрица хотела почтить своего дядюшку, потому передала подарок и для вас, – вежливо произнес Цзи Хэ. – Но сначала для Ее Величества. – Он подошел ко второму сундуку и третьему, открывая их по очереди: внутри были ткани, которыми славилась империя Ци – тонкий светло-золотой шелк, идеально подходящий императрице, тяжелая парча темно-красного цвета и тяжелый медовый мех. В остальных сундуках были циские сладости, вяленое мясо из Сичэня, которое привез уже из своего путешествия Цзи Хэ. Наконец принц подошел к последнему сундучку, когда остальные дары унесли по приказу императрицы. Внутри оказались две изящные золотые чаши для вина. Цзи Хэ поднес ящичек к министру Вэю и поставил ему на стол.
– Благодарю Ваше Высочество и Ее Величество императрицу Ци за заботу об этом министре, – низко поклонился министр Вэй, рассматривая чаши. Мин Сянь, глядя на него, усмехнулась – как вычурно и вместе с тем безвкусно. Под стать правому министру.
Закончив с подарками, Цзи Хэ вернулся за свой стол.
– Выпьем же за здоровье императорской четы Ци, – подняла свою чашу Мин Сянь, – Цзи Хэ, за родителей выпей еще немного вина.
– Верно, тетушка-императрица, – улыбнулся мальчик. Министр Вэй тоже поднял свою чашу вместе с остальными, подозрительно глядя на принца. Для двенадцатилетнего ребенка он был, пожалуй… слишком хорош.
Остаток вечера прошел отлично. Даже эти старые ворчуны, каждый раз при дворе клюющие ей мозги, сегодня не беспокоили Мин Сянь. Молодой принц, несмотря на юный возраст, многое повидал по пути и был отличным рассказчиком, а там, где он сбивался, его дополнял Шан Юй, которого принц, кажется, не иначе как признал за старшего. Императрица увлеченно слушала о городах и деревнях, долинах и реках своей огромной страны, которые она никогда не видела. То был рассказ о свободе, которой у нее никогда не было. Видя увлеченность Ее Величества, Шан Юй позволял себе легкую улыбку, ласково глядя на нее, что заставляло Мин Сянь прятать глаза, но Цзи Хэ тут же завладевал ее вниманием снова.
Наконец чиновники начали один за другим приносить извинения и покидать банкет. Под конец в зале остались только они трое, и даже министр Вэй скрепя сердце поспешил вернуться в свое поместье. Мин Сянь уставилась на Шан Юя, многозначительно приподнимая брови.
– Мне тоже пора, – сказал тот понятливо, поднимаясь из-за стола и оправляя одежды. – Доброй ночи, Ваше Величество, Ваше Высочество, – он по очереди отвесил каждому поклон и направился к двери.
– Доброй ночи! – крикнул ему вслед беззаботный Цзи Хэ, и в дверях Шан Юй оглянулся, улыбнувшись, а затем исчез в ночи. – Советник Шан очень хороший человек, – сказал принц, глядя ему вслед.
– Ты так считаешь? – улыбнулась Мин Сянь, вглядываясь в юное лицо принца. Сейчас в зале были только они вдвоем да слуги. Она знала, что среди них множество соглядатаев как вдовствующей императрицы, так и министра Вэя, да и у Шан Юя были свои люди во дворце. Она никому не могла доверять, кроме Чжоу Су. Да и в его верности не была убеждена на сто процентов. Все-таки тот был старым слугой ее отца.
– Да, Ваше Величество, – со всей серьезностью отозвался принц. – По дороге он постоянно рассказывал о вас, тетушка-императрица.
– О? – брови Мин Сянь поползли вверх, но затем она надела свою обычную равнодушную маску. – Великий советник – верный человек, – с намеком на насмешку произнесла она. – Что ж, Мы думаем, пора расходиться. Время позднее, ты, должно быть, устал с дороги.
– Тетушка-императрица права. – Цзи Хэ подавил зевок. Слуга позади него наклонился вперед, шепча что-то на ухо принцу. Юноша поднялся, выуживая из узкого рукава свиток. – Я не хотел привлекать к нему внимание, – извиняющимся тоном сказал он, передавая свиток Чжоу Су, который отдал его императрице. – Это личное письмо матушки Вашему Величеству. Она просила передать его вам в руки.
– Спасибо, – отозвалась та, пряча письмо в рукаве.
– Доброй ночи, Ваше Величество. – Цзи Хэ отвесил глубокий поклон и вместе со слугой покинул банкетный зал. Мин Сянь некоторое время сидела в одиночестве, что-то обдумывая. Наконец Чжоу Су, видя, что императрица снова погрязла в своих мыслях, окликнул ее:
– Ваше Величество, возвращаемся в покои?
– Да, – та тряхнула головой, отмахивая мысли, и поднялась на ноги. – Возвращаемся.
Принимая на плечи накидку, она нащупала в рукаве письмо сестры. Та вырастила на редкость сообразительного сына, и Мин Сянь не осталась в нем разочарована. Вслед за этим она вспомнила о подарке, дожидавшемся ее в покоях, и слабо улыбнулась, предвкушая очередную бессонную ночь в компании кистей и бумаги.
Чжоу Су, провожая ее до покоев, подумал, что та была сегодня на редкость энергична и весела. Ее Величество словно на миг сбросила с себя вес, давящий на плечи, и обернулась другим человеком. Старый евнух вздохнул – вот бы так было почаще.
Глава 18Праздник фонарей
Письмо сестры было именно таким, каким Мин Сянь ожидала его найти. Ее в меру сухой, в меру добрый тон сообщал последние новости и заранее поздравлял с Праздником фонарей. Дочитав письмо, императрица сожгла его в жаровне и улеглась спать, не став просматривать свитки. В голове немного шумело от выпитого, но в целом она ощущала себя на редкость живой – словно этот мальчишка ворвался во дворец и разорвал порочный круг ее жизни.
Так и оказалось – принц был энергичен, весел, юн и вскоре покорил весь дворец. Служанки бегали по его поручениям, евнухи заискивали, видя благосклонность императрицы к племяннику, а сама Мин Сянь с удовольствием потакала ребенку.
Цзи Хэ был умен, несмотря на возраст, почтителен там, где это необходимо, и вскоре даже вдовствующая императрица была им покорена.
– А-Хэ хороший ребенок, – сказала она, сидя рядом с дочерью в открытой беседке. Сегодня вдовствующая императрица пожелала полюбоваться зимней сливой, и потому слуги накрыли им возле пруда. Было морозно, и Мин Сянь с головы до ног была укутана в накидку – сегодня белую, ту самую, что подарила ей матушка. Они вдвоем наблюдали, как Цзи Хэ играет в саду между деревьев. Юный принц вовлек в свою забаву дворцовых евнухов, и теперь они все вместе носились, растеряв свой привычный степенный вид.