– Ваше Величество! – взревел Шан Юй, в его глазах появилась жажда крови. Одним резким ударом он пронзил убийцу насквозь, и тот рухнул как подкошенный прямо в объятья Мин Сянь. Бледная как смерть императрица дрожащей рукой попыталась сбросить тело, но то оказалось слишком тяжелым.
Шан Юй схватил мертвеца за шиворот и вышвырнул его из повозки. Он подскочил к императрице, кончиками подрагивающих пальцев коснувшись ее кровоточащей шеи.
– Хвала Небесам, порез неглубокий, – выдохнул он, склоняясь над ней. Мин Сянь моргнула – лицо первого министра сейчас было так близко, что она задержала дыхание. Она перевела взгляд на кровоточащий рукав Шан Юя.
– К-хм, – кашлянула она, – вы ранены, великий советник?
– Пустяки, – Шан Юй осознал свое неподобающее поведение и отдернул пальцы. Тепло его тела покинуло Мин Сянь. – Я…
– Они отступают! – крикнул гвардеец снаружи повозки. Шан Юй будто бы понял, где находится, и на его лицо, омраченное тревогой, вернулась равнодушная маска. Мин Сянь, зажимая шею рукой, тоже приосанилась.
– Императрица! Ваше Величество! – послышался дрожащий голос Чжоу Су. Кажется, тот совсем перепугался. – Вы в порядке? О Небеса, это что, тело убийцы? Ваше Величество! – в панике Чжоу Су отдернул занавеску на входе в повозку, чтобы увидеть стоящего на коленях Шан Юя, зажимающего рукой плечо, и императрицу с окровавленной шеей. – Императрица ранена! – закричал он в ужасе, чем навел еще большую панику в свите.
– Мы в порядке, Чжоу Су, – прочищая горло, хрипло сказала Мин Сянь. – Это великий советник ранен. У Нас просто царапина.
– Великий советник! – Евнух Чжоу засуетился еще больше, огромными глазами глядя на кровь, капавшую с ладони Шан Юя на роскошный ковер в повозке.
Шан Юй резко поднялся, делая шаг к императрице, и та невольно вжалась в стенку повозки.
– Перевяжите рану платком, Ваше Величество, пока мы не доберемся до столицы, – здоровой рукой он достал из рукава чистый шелковый платок и протянул его девушке.
– Ты… – начала говорить она, но Шан Юй уже стремительно покинул повозку. Мин Сянь глупо замерла, сжимая в руке белую ткань. – Чжоу Су, помоги Нам перевязать шею.
– Конечно-конечно, – старый евнух поспешил забраться в повозку, чтобы помочь императрице.
– Доложить обстановку! – послушался зычный голос Шан Юя. Он выслушал доклад, обошел все тела – погибших было немного, и все из числа убийц. Остальные скрылись. Кажется, увидев, что отряд слишком хорошо вооружен, они отступили. Одного удалось схватить живым. Он пытался откусить себе язык, но его быстро связали и сунули кляп в рот. Потемневшими от гнева глазами Шан Юй уставился на невыразительное загорелое лицо.
– Этого в темницу на допрос. Хорошо охраняйте его, не дайте покончить с собой, – приказал он. – Трогаемся. Уже стемнело, а императрица ранена, мы должны как можно скорее доставить ее во дворец.
Капитан Ду, заметивший, как Шан Юй зажимает рану, открыл рот:
– Вы тоже ранены, великий советник.
– Пустяки, царапина. Я сам перевяжу рану, – сказал тот. – Сейчас нет времени. Трогаемся!
– Но… – Ду Юнпин в сомнении посмотрел на пропитавшийся кровью рукав.
– В путь! – прорычал Шан Юй, теряя свое обычное хладнокровие.
– Великий советник. – Шан Юй оглянулся, чтобы увидеть евнуха Чжоу рядом с собой. Тот был бледен, но к нему быстро возвращалась хватка. Он стыдился своей трусости во время нападения и теперь старался всеми силами выслужиться перед императрицей. – Ее Величество приказала, раз вы ранены и не можете ехать верхом, пожаловать в ее повозку.
В вечно холодных глазах Шан Юя мелькнуло удивление. Он на мгновение замер как истукан. Чжоу Су нетерпеливо переступил с ноги на ногу, дожидаясь ответа.
– Повинуюсь воле Ее Величества, – наконец выдохнул Шан Юй. Он отдал последние приказания, а затем направился к повозке. Изнутри на него пахнуло запахом крови. Императрица тем временем уже избавилась от своего головного убора, и теперь ее волосы были собраны только под золотую корону для волос. Она невыразительно взглянула на Шан Юя, который забрался внутрь.
– Садись. – Мин Сянь потеснилась, давая ему место рядом с собой.
– Ваш подданный не смеет, – скромно опустив голову, сказал первый министр.
– Садись, – с нажимом произнесла хмурая Мин Сянь.
Шан Юй, не смея перечить, уселся рядом, придерживая намокший от крови рукав так, чтобы тот не запачкал императрицу. Повозка была тесная, и когда они тронулись в путь, мужчина прижался к стенке.
– Дай посмотреть. – Мин Сянь закатала его рукав, обнажая страшного вида рану на предплечье. – Глубокая, – заметила она, хладнокровно глядя, как крупные капли крови вытекают из раны и исчезают в складках одежды. Затем ей неожиданно подурнело от этого вида, и она вздрогнула. Заметив это, Шан Юй тут же попытался опустить рукав, но императрица не позволила. Она достала платок и, мелко дрожа от подступающей тошноты, принялась неуклюже перевязывать рану. Получалось у нее из ряда вон плохо, и резкими движениями она причиняла мужчине боль, но тот ничего не говорил. Как завороженный, он наблюдал за Мин Сянь, склонившей голову. Ее тонкая шея была аккуратно перевязана его платком, на котором проступили пятна крови, но императрица не обращала на это внимания. Закусив губу, она старательно оборачивала ткань вокруг предплечья подданного, не замечая, как смотрит на нее Шан Юй.
Тот подумал, что готов хоть каждый день получать ранения за императрицу, если все будет кончаться вот так.
– Вот так, – удовлетворенно заявила императрица, отстраняясь и взирая на свое творение. Повязка была кривой, но свою функцию выполняла. – До Линьаня продержишься, – с некоторым сомнением в голосе добавила она.
Шан Юй поглядел на этот кошмар, а затем опустил рукав, скрывая его за плотной тканью.
– Благодарю императрицу за заботу об этом подданном, – сказал он. Мин Сянь подняла глаза – из-за того, что они сидели рядом, Шан Юй возвышался над ней.
Императрица отвела взгляд, прочищая горло.
– Не стоит благодарности. В конце концов, это ты спас меня, – эти слова вылетели изо рта Мин Сянь прежде, чем она успела задуматься. – Нас. Спас Нас[21], – тут же поправилась она.
Шан Юй промолчал. Он отвернулся, глядя в окно, и в повозке воцарилась неловкая тишина. Если бы кто-то сейчас посмел заглянуть в повозку, он бы удивился, увидев на всегда холодном лице великого советника теплую улыбку.
Глава 4Воспоминания и реальность
Мин Сянь было семь лет, когда она познакомилась с великим советником. Отец Шан Юя служил военным министром еще при покойном императоре. Однажды Шан Цзянь взял с собой на аудиенцию с Его Величеством единственного сына. Мин Сянь в тот день как раз пробралась в кабинет отца-императора за свежей тушью – ведь у Мин Дуаня была лучшая тушь во дворце, которой очень красиво рисовать цветы, и он сквозь пальцы смотрел на увлечения младшей дочери.
Найдя то, что ей нужно, маленькая принцесса направилась к дверям, но, заслышав шаги, в испуге спряталась за ширму и замерла, затаив дыхание. Мин Сянь знала, что без разрешения входить в кабинет императора ей запрещено, поэтому, опасаясь наказания, затаилась. Мин Дуань был в отличном настроении. Он что-то обсуждал со своим военным министром, идя в глубину кабинета, а Шан Цзянь почтительно отвечал ему. Они прошли мимо Мин Сянь, и та выдохнула. Она уже собиралась проскользнуть наружу, но, когда украдкой выглянула из-за ширмы, увидела два больших глаза, уставившихся на нее.
– Ты кто? – требовательно спросил ее мальчик примерно того же возраста, одетый в темно-синий халат. Его маленькое красивое личико с темными глазами было Мин Сянь незнакомо.
– Это ты кто? – прошипела Мин Сянь, опасаясь, что отец-император услышит и поймет, что она опять пробралась без спроса.
– Нет, это ты кто? – не сдавался мальчик, делая решительный шаг к ней.
– Цюйцинь, – растерянно ответила Четвертая принцесса. Еще никогда в жизни никто не обращался с ней столь непочтительно.
– Что ты здесь делаешь? – мальчик сделал к ней еще один шаг, оказываясь вплотную, и схватил девочку за рукав. Мин Сянь прятала за спиной тушь.
Она отпрыгнула и оскалилась.
– Вор! – крикнул незнакомый мальчик, привлекая внимание евнухов у входа.
– Тихо ты! Сам ты вор! Я Четвертая принцесса, дочь императора, я могу делать что захочу, – гордо произнесла она, вытаскивая руку из-за спины и демонстрируя брусок туши. Тот уже подтаял и оставлял чернильные следы на ее маленьких пальцах.
– Правда, что ли? – недоверчиво спросил малыш. – Если ты Четвертая принцесса, зачем тебе воровать тушь?
– Я хотела разрисовать причудливый камень сегодня, но у меня закончилась тушь. У отца-императора лучшая тушь во дворце… – Мин Сянь вдруг захлопнула рот, понимая, что только что сама себя выдала и призналась в краже. – Я не крала. Взяла… Одолжила!
– А-Цюй, что ты здесь делаешь? – словно гром посреди ясного неба прогремел голос отца-императора. Мин Сянь с ненавистью воззрилась на мальчика и тут же спрятала тушь за спину.
– Приветствую отца-императора, – звонко произнесла она. Мин Дуань вышел из внутренних покоев и теперь непонимающе смотрел на свою младшую дочь. – Ваша дочь всего лишь проходила мимо и хотела поздороваться с отцом-императором и пожелать ему хорошего дня.
– Вот как, – протянул Мин Дуань, с высоты своего роста замечая, что Четвертая принцесса что-то прячет за спиной. – Что у тебя в руках?
– Это… – Наказания, казалось, было не избежать, и Мин Сянь запаниковала. Один раз она уже попалась на краже, и после этого ей пришлось простоять целый шичэнь[22] перед императорским дворцом на коленях.
– Четвертая принцесса упала и расшибла палец, когда мы с ней столкнулись по моей неосторожности. – Маленький мальчик, стоящий рядом с ней, неожиданно опустился на колени. – Она боялась, что вид крови испугает Ваше Величество, вот и спрятала руку за спину. Это моя ошибка, молю императора о снисхождении. – И он опустился на пол в глубоком поклоне.