Золотая клетка — страница 58 из 61

Только когда разговор зашел об Императорской академии Цилинь, Цюйцинь оживилась и принялась с жаром рассказывать, что на завтра назначены вступительные экзамены, где она сама планирует отобрать и несколько личных учеников.

– Тетушка следует своей мечте пополнить ряды величайших художников Нашей империи, – с усмешкой сказал молодой император.

– Что вы, Ваше Величество, – от неожиданности та даже закашлялась. – Эта подданная лишь хочет, чтобы империя процветала, а искусство – неотъемлемая часть культурной жизни любой страны.

– Что верно, то верно, – кивнул Цзи Хэ. – Что ж, посмотрим, какие дарования приехали в Вэньчжоу для поступления в Академию Цилинь.

Мин Сянь согласно кивнула. Она отставила вино, осознав, что выпила уже слишком много.

Когда все посетители наконец разошлись и она проводила императора до покоев и вернулась в свою комнату, Цюйцинь устало повалилась на кровать, чувствуя себя совершенно без сил. Она даже не разделась – уснула прямо так, уткнувшись в подушку, которая все еще пахла Сюином.

Экстра 3.2Академия Цилинь

Мин Сянь и император сидели на деревянном возвышении во дворе Академии: император посередине, сбоку от него в кресле старшая принцесса, с другой стороны – Ши Гуань в своей неизменной маске. Перед каждым стоял небольшой столик, на котором были фрукты и холодное вино, а над головами их раскинулся навес от солнца. Благодаря этому им было не слишком жарко.

Перед помостом на большом пространстве расставили столы, над которыми склонились кандидаты в ученики Академии Цилинь. На каждом столе лежали кисти, бумага и тушь. Задание у всех было одно – изобразить строчку из стихотворения, и у всех строчки были разные. Мин Сянь сама лично отбирала стихи и теперь предвкушала, что же она увидит.

– Интересный вступительный экзамен, – сказал ей Цзи Хэ, просматривая список стихотворений. – Но не слишком ли сложно? Чтобы выполнить это задание, нужно не только уметь рисовать, но и обладать талантом к поэзии, чтобы правильно трактовать слова великих.

– Ваша подданная хотела, чтобы будущие ученики Академии были не только одарены художественно, но и обладали широким кругозором и разбирались в трактатах, – отозвалась Мин Сянь.

– Так вы выращиваете будущих чиновников для столицы, – хихикнул Цзи Хэ. Несмотря на юный возраст, он был очень проницателен.

– Искусство не может помочь управлять страной, но люди, познающие мир через него, точно станут отличным подспорьем для двора и Вашего Величества, поскольку эта подданная уверена, что искусство помогает развивать ум, – кивнула Мин Сянь.

– Ваше Высочество все отлично продумали, – сказал Ши Гуань, улыбаясь принцессе. Мин Сянь вернула ему улыбку. Ши Гуань ей нравился – годы вдали от родины заострили его ум и проницательность, и из обычного военного чиновника мелкого ранга он сделался мудрым наставником, который оказывал неоценимую помощь императору и пользовался его абсолютным доверием. Уже начали ходить слухи, дошедшие и до Вэньчжоу, что Ши Гуань – это новый великий советник, который постепенно собирает в своих руках все большую власть и может угрожать безопасности трона. Однако Мин Сянь совершенно не беспокоилась на этот счет – раз Цзи Хэ уверен в его лояльности, волноваться не о чем.

К тому же это было уже давно не ее дело. Чиновники, когда она отреклась от власти, полагали, что это лишь хитрый ход императрицы, чтобы править из-за трона, поскольку всем было очевидно влияние Мин Сянь на Цзи Хэ. Однако ее поспешный отъезд из столицы и то, что два года она вообще не поддерживала никаких отношений со столичными чиновниками, поставили всех сплетников в неловкое положение. Они недоумевали: собирает ли старшая принцесса на границе войска, чтобы отделиться от Северной Сунь, или же планирует переворот, как только перестанут говорить о ее роли в убийстве двух братьев? Словом, все придворные, приехавшие с новым императором, с подозрением посматривали на окружение в Вэньчжоу. Им все казалось, что императора схватят в заложники или убьют, и они совершенно точно не ожидали, что тетя и ее царственный племянник будут болтать, как близкие родственники, и обсуждать политические дела без всякой секретности.

Мин Сянь казалась такой же безмятежной, как и на троне, поэтому подозрения не могли так просто пройти. По лицу бывшей императрицы никогда нельзя было понять, о чем она думает, поэтому многие новые приближенные Цзи Хэ чувствовали себя в Вэньчжоу как на иголках. Цюйцинь знала, что никак не сможет их убедить в своей безоговорочной лояльности трону (учитывая тот факт, что ее собственные дядюшка и матушка убили ее родных братьев), а потому предпочитала вообще не волноваться по этому поводу.

Навес от солнца защищал императора и его приближенных, но бедные кандидаты в студенты жарились на пекле, смахивая пот длинными рукавами.

– Ваше Высочество! – Звонкий голос заставил Мин Сянь отвлечься от разговора с императором и посмотреть в сторону площади.

– Да? – приподняла брови та, кидая взгляд на палочку благовоний, отмерявшую время. Оставалось еще около получаса.

– Я закончил. Могу я уйти в тень? – Молодой человек, на которого смотрела бывшая императрица, вытер пот с раскрасневшегося лба. С расстояния Мин Сянь не могла четко разглядеть его лица, но оно показалось ей довольно худым, а фигура кандидата – тонкой и изящной. Он был невысоким по сравнению с остальными молодыми людьми, даже низким, его лицо покраснело от жары, но вызов в его голосе заставил Мин Сянь нахмуриться.

– Ты уже закончил? – спросила она. Ей не нравились молодые люди, которые считали себя умнее всех. Она сама такой была и больно обожглась. – Время еще есть.

– Ваше Высочество, я закончил, – твердо отозвался тот. Остальные кандидаты украдкой переглянулись. Никто не хотел сдавать работу первым, хотя многие уже тоже закончили. Задание было сложным, и они не хотели становиться первопроходцами, а потому добровольно жарились на солнце. Мин Сянь, конечно, это давно заметила, но не собиралась их разоблачать. Быть художником – не значит быть смелым, однако она уважала это качество.

– Что ж, давай посмотрим на твою работу. – Мин Сянь хлопнула в ладоши и с помощью Чжоу Су поднялась на ноги. У нее на миг закружилась голова, но старый евнух прочно держал ее под локоть. – Ваше Величество, вы хотите поглядеть на творение первого кандидата?

– О, конечно. – Цзи Хэ с готовностью вскочил, не дожидаясь помощи прислуги. Энергия в молодом императоре била ключом, и Мин Сянь невольно почувствовала себя старее, чем была на самом деле.

Молодой человек с почтением поклонился обоим, отходя в сторону. Остальные кандидаты и чиновники тоже с любопытством потянулись к его столу. Однако Мин Сянь, стоило ей увидеть работу, хохотнула, тут же прикрывая рот рукой и делая вид, что закашлялась.

– Эт-то… – с сомнением протянул император, оглядываясь на тетю в поисках поддержки. – Тетушка?..

– Наглец, – натянув на лицо равнодушную маску, произнесла Мин Сянь. – Как твое имя?

Кандидат тут же бухнулся на колени, простираясь в поклоне:

– Суй Юнлинь, – произнес тот, – из провинции Фуцзинь. Этот ученик не хотел оскорбить Учителя.

– О? – Мин Сянь приподняла брови, сдерживая улыбку. – А кажется, что, наоборот, молодой господин Суй обвиняет эту принцессу в намеренном создании сложностей на экзамене.

– Ничтожный бы не посмел! – звонким голосом отозвался тот. Он приподнял голову, глядя на гунчжу. У него был звонкий голос, приятные черты лица и хитрые персиковые глаза. Несмотря на его слова, в глазах стоял упрек. От долгого пребывания на солнце его шея и нос обгорели, придавая ему вид крестьянина с полей.

– Что происходит? – спросил Цзи Хэ, переводя взгляд с них на рисунок. – Тетушка, что не так?

– Позвольте этому ничтожному пояснить, – вызвался кто-то из толпы, указывая пальцем на рисунок. В нем не было ничего такого необычного, если не разбираться в живописи. Однако Мин Сянь безошибочно узнала полную копию на свою собственную работу пятилетней давности: это был летний пейзаж с горами и пересохшей рекой. – У господина Суя была строчка из поэмы Ван Вэя:

«И понял я вдруг,

Что страдает лишь бренное тело:

Слабеет оно,

Но душа остается крылатой»[81].

– Зная сюжет стихотворения, несложно представить себе подобный безлюдный, безводный пейзаж, однако этот рисунок в точности повторяет работу Ее Высочества в третий год правления, копии которой ходили по стране, а потому служит очевидным упреком Ее Высочеству, что она заставила… нас… – молодой человек замялся, не зная, как закончить мысль вежливо.

– Жариться под солнцем, – с легким смешком произнесла Мин Сянь.

– Прошу простить этого ничтожного за дерзость, – с почтительным поклоном отозвался молодой человек. У него было открытое, дружелюбное лицо, но между бровей залегла складка, а тонкие губы были плотно сжаты. Он казался воплощением провалившего экзамены студента, решившего попробовать себя в новой области.

– Твое имя? – поинтересовалась Мин Сянь, разглядывая лицо юноши.

– Этого ничтожного зовут Дэ Дун, я родился в Вэньчжоу, – отозвался тот, подтверждая ее догадку.

– Какая наглость! – между тем зашептались чиновники, глядя на стоящего на коленях Суй Юйлиня.

– Позвольте этому ничтожному оправдать себя! – звонко сказал тот, без страха глядя на Мин Сянь.

– Говори.

– Этот ничтожный считает, что Ваше Высочество действительно могли бы поставить навес для кандидатов, потому что на солнце даже тушь плавится. Что до сюжета моей картины, я полагаю, она подходит под строчки, что мне были выданы, – поджимая губы, сказал он.

Мин Сянь рассмеялась, и все вокруг тут же обратили на нее внимание: чиновники пооткрывали рты в удивлении, впервые видя бывшую императрицу такой веселой, а остальные в страхе, что это плохой знак. Старшая принцесса славилась жесткостью и прагматичностью.