Утром стал король спрашивать, что Богумил видел в гробнице, но тот лишь молчал, ни словом не обмолвился.
Днём он снова пошёл к старцу и всё ему рассказал.
– Ещё одна ночь, и принцесса будет освобождена, – сказал ему старец, – но если ты хочешь, чтобы я тебе и в третий раз дал добрый совет, то должен пообещать мне половину от всего, что получишь, в награду.
– Не сомневайся, дам тебе половину! – воскликнул Богумил.
– Снова ступай в гробницу, неси караул, а когда принцесса из гроба выскочит, поскорей сам туда ложись и очерти голову кругом. Когда пробьёт полночь, принцесса станет тебя из гроба выгонять, станет просить, умолять, сулить всё возможное и невозможное, чтобы ты её обратно в гроб пустил, но ты не соглашайся. А что дальше будет – увидишь сам.
Обещал Богумил сделать всё, как ему старичок советовал.
И, простившись с ним, вернулся в город.
Пробило одиннадцать, а Богумил уже стоит на своём посту, но только принцесса выскочила из гроба, он одним прыжком очутился на её месте и очертил над своей головой волшебный круг. Снова страшные чудища вокруг гроба кружатся, но в бессильной ярости не могут преодолеть зачарованный круг. Принцесса злобствует и ярится и в роковой час начинает выгонять Богумила из гроба. Богумил лежит, не шелохнётся. Рассвирепела принцесса пуще прежнего, саван на себе рвёт. Но и это не помогает. Тут упала она на колени, стала жалобно просить, умолять. Сердце у Богумила дрогнуло, но он крепится. Принцесса сулит ему золото и серебро, да столько, что он сможет на них целое королевство купить. Богумил молчит, не отвечает.
Тут задрожал гроб, все двадцать четыре свечки разом погасли, в углах синие языки пламени вспыхнули. Другие гробы отворились, из них поднялись скелеты и окружили Богумила. Взявшись за руки, они пустились в дикий пляс, скаля на Богумила зубы.
Холодный пот заливает его чело, но он лежит, не шелохнётся. Вдруг снова всё вокруг затряслось. Пробила полночь. Богумил открыл глаза: вокруг тихо, страшилища исчезли, а возле гроба принцесса Людмила стоит на коленях, а лицо её стало ещё прекраснее, чем было прежде.
Долго любовался ею Богумил, может, так и остался бы лежать в гробу, не спуская взгляда с красавицы-принцессы, да услыхал, что караульные приближаются. Вылез он из гроба, а Людмила, подняв очи, подошла к нему и сказала нежным голосом:
– Как мне отблагодарить тебя, храбрый солдат? Ведь ты меня из рук самого дьявола высвободил?
Богумил молча подал ей руку и поцеловал в розовые уста.
Тут послышался издали шум, и испуганная принцесса в страхе прижалась к своему избавителю.
Это шумели солдаты, которые пришли сменить Богумила и, подглядывая в дверь, увидали Людмилу, озарённую светом. Решив, что это ангел небесный, они повернулись и, отпихивая один другого, помчались прочь от костёла.
Прибежали во дворец и давай офицерам рассказывать, что Богумил в гробнице беседует с ангелом. Известие быстро донеслось до короля, и тот поспешил в костёл.
Вбегает и видит Богумила, а рядом с ним свою любимую дочь Людмилу. Принцесса обернулась и с радостным криком бросилась в объятия отца.
Все вместе вернулись они во дворец. Невозможно описать словами радость королевы-матери, когда увидала она свою дочь живой и прекрасной, как прежде. Рассказала Людмила, что́ ей пришлось выстрадать, прежде чем её освободил Богумил.
Стали его родители благодарить, а король в награду ещё и полный мешок дукатов дал.
– Нет, милостивый король, – отвечает Богумил и отодвигает деньги, – я сделал это не ради денег и принять их не могу!
А Людмила взяла отца за руку и говорит:
– Дорогой мой батюшка, я его люблю, и он меня любит, прими его в названые сыновья!
Король отказываться не стал и, заручившись согласием королевы, благословил их счастливый брак.
Король торопил молодых со свадьбой, хотел, чтоб Богумил поскорее на трон сел. Но Богумил попросил короля дать ему время выучиться, как государством править, и постичь всё то, что королю знать положено. Тот согласился. Богумил с великим рвением принялся за науку, стал приглядываться к нуждам своего народа и принимать все меры, чтоб ему жилось легче.
Вскоре превзошёл он в этой науке старого короля. И сыграли тогда весёлую свадьбу, а Богумила возвели на трон.
Во время свадебного пира молодой король посадил своих братьев и старого отца-пастуха за стол рядом с королём. Не пришлось старику больше коров пасти, но он, как и прежде, оставался добрым старым Войтой.
Братья не завидовали его короне. Хоть она из чистого золота, но голову давит!
Богумил со своей дорогой Людмилой жил в радости и согласии, и любили они друг друга всё больше и больше, но мудрого старца не позабыли и благодарили его за своё счастье.
Много раз принимался Богумил его разыскивать, но старец исчез, словно в воду канул.
Однажды поехал король Богумил с молодой женой на прогулку. И вдруг ни с того ни с сего возле самого моста кони встали. Никак не хотят дальше идти. Спрашивает король у кучера, что случилось.
Кучер отвечает, что у мостовых ворот сидит старичок, а больше ничего такого нету.
Король из кареты вылез, поглядел на старика и сразу его узнал. Бросился к нему и говорит:
– Где ты так долго пропадал? Я везде тебя ищу, да всё напрасно!
– Значит, ты не позабыл своего обещанья?
– Да как же я мог позабыть? Половина моего богатства принадлежит тебе. А теперь идём, познакомься с моей женой!
– О том и речь! А известно ли тебе, что она лишь наполовину твоя?
Как громом поражённый, застыл Богумил на месте.
– Надо полагать, что ты от своих слов не откажешься и поступишь по справедливости. Докажи мне свою честность. Возьми меч и рассеки Людмилу пополам: половина тебе, половина мне!
Задрожал Богумил, еле слышно отвечает:
– Ты не можешь требовать от меня такой жестокости. Я тебе лучше отдам всё королевство!
– Мне целого королевства не надо, – упрямо отвечает старик, – я хочу половину королевства и половину жены; ты обещал – я могу требовать! Не бери, король, грех на душу, сдержи своё слово!
Собрался Богумил с силами, подошёл к карете и рассказал всё любимой жене.
Людмила была достойна своего мужа и, чтобы не печалить его ещё больше, не говоря ни слова, вылезла из кареты и направилась к старику.
Обнялись супруги в последний раз, король достал свой меч, взмахнул и…
– Остановись! – воскликнул старик. – Это было лишь испытание. Я хотел узнать – справедливо ль ты царствуешь и твёрдо ли своё слово держишь. Вижу я, что в тебе не обманулся: пусть до самой твоей смерти всё будет так, как было.
И не успели король с королевой опомниться, как старик исчез с их глаз.
Богумил до самой смерти правил справедливо и не обижал простой народ.
Как Гонзик латынь учил
Говорит однажды Гонзик отцу:
– Не желаю быть простым мужиком, а хочу быть господином!
– Я бы тоже не прочь в господа, – отвечает отец, – да ведь господин-то должен по-латински уметь!
– Ну и что из того? Вот пойду в люди, по белу свету поболтаюсь и выучусь по-латински! – не унимается Гонзик.
– Воля твоя! Коли сдаётся тебе, что это так просто – ступай да учись, – не выдержал отец.
Рассовал Гонза по карманам лепёшки, что мать напекла, и пустился в дальний путь по-латински учиться. Он и в мыслях не держал, что в людях – не дома на печи, и шагал себе куда глаза глядят. Сроду наш Гонза не выбирался дальше родимой околицы. А тут, взобравшись на первый же холмик, увидал вдруг перед собой необъятную даль.
– Батюшки-светы! – вскричал он и всплеснул руками. – Какой он, этот свет, большой. Когда-то я ещё его весь обойду!
И дальше пустился. Идёт, идёт, а встретит какого-нибудь господина – уши навострит, прислушивается, а вдруг тот говорит по-латински!
Видит – человек возле дома стоит и кричит кому-то:
– Бочка мёда!
Услыхал Гонзик, обрадовался и давай твердить да повторять:
– Бочка мёда, бочка мёда…
Опять зашагал. Видит – человек с подоконника свесился, глядит на мальчонку, что под окном стоит. А мальчонка показывает на птицу и смеётся:
– Птица пьёт!
– Птица пьёт, – повторил Гонзик и пошёл дальше. – Вон уже сколько по-латински знаю, скоро совсем как господин заговорю!
Прошёл ещё шагов сто, опять господина встречает, тот объясняет своему работнику:
– Тачка едет…
– Бочка мёда – птичка пьёт – тачка едет, – бормочет Гонзик, а сам дальше торопится. Повторял, повторял, выучил наизусть, от радости чуть не прыгает и говорит сам себе: «И чего это батюшка сомневался! Ведь мне латинский выучить – раз плюнуть, вот-вот не хуже, чем на своём родном чешском, заговорю!»
Ещё шагов двести отмерил, видит сад, а в саду садовник работает, колышек забивает. Выходит в сад важный господин и говорит недовольно:
– Парень бьёт!..
– Бочка мёда – птичка пьёт – тачка едет – парень бьёт! – выкрикивает Гонзик в такт шагам и вперёд мчится.
Летел, летел и вдруг – стоп. Говорит сам себе: «А на что мне больше-то? Я и так во-он сколько слов знаю, не меньше нашего учителя, а он как-никак господин! Стану ещё зубрить – это позабуду. Одно на другое налезет, да из головы-то и выскочит!»
Так рассудил умный Гонза, повернулся на каблуках и припустился домой бежать, только пятки сверкают.
– Ох! Наш Гонзичек вернулся! – обмер отец. – Ну, умеешь по-латински?
– Бочка мёда, птичка пьёт, – отвечает Гонза.
– Не пойму, что ты там мелешь? – отшатнулся старик.
А мать спросила:
– Где это ты, сынок, целый день болтался?
– Тачка едет, парень бьёт, – не унимается Гонзик.
– Спятил, что ли, ты как это матери отвечаешь? – рассердилась мать.
А Гонза, знай, твердит:
– Бочка мёда, птичка пьёт, тачка едет, парень бьёт!
К нему люди и так и сяк, а он, знай, сыплет, как из рваного куля горох: «Бочка мёда – птичка пьёт, тачка едет – парень бьёт!» – пойми, попробуй!
– Слушай-ка, старик, – говорит как-то мать, – что-то наш Гонза не того! Не иначе, малость тронулся! Я с пастухом советовалась, надо что-то делать!