– Я тоже постараюсь что-нибудь заработать, а вечером за тобой приду, – сказал Мирослав, прощаясь с ней на пороге королевской кухни.
Красомила, засучив рукава, взялась за дело. Старший повар показал ей, что надо делать, и она трудилась, не замечая ничего вокруг.
Всё шло как по маслу. Вот уже гости начали съезжаться; карета мчалась за каретой – конца не видать.
По какой-то хозяйственной надобности бежала Красомила через коридор, как вдруг навстречу ей господин. Платье на нём всё в золоте и серебре, и говорит он ей грубым голосом:
– Будьте добры, позовите кого-нибудь! У меня расшнуровались башмаки!
Красомила поглядела на него и, определив по одежде, что это не иначе, как сам король, опустилась на колени и зашнуровала ему башмаки. Король поблагодарил и с достоинством удалился. А вскоре явился королевский слуга и спросил, где та кухарка, которая шнуровала башмаки. Ей велят идти в верхние покои к старшей горничной.
Красомила пошла. Входит она к горничной, та ей кланяется и просит пройти дальше. С удивлением разглядывала Красомила убранство комнат. Всё напоминало ей отцовский дворец. Стоит Красомила посреди роскошных покоев, не знает, что делать. Пошла дальше, видит – гардеробная. Всюду висят прекрасные платья и лежат коробки с драгоценностями.
– Выберите, пожалуйста, себе платье, а к нему украшения. Я помогу вам одеться, – говорит ей старшая горничная. – Наш король хочет за ту любезность, что вы ему оказали, пригласить вас на танец!
– О боже! – испугалась Красомила. – Что скажет мой муж?! Я буду танцевать с королём, одетая в такое платье! Нет, нет, я этого не сделаю!
– Даже если я тебя об этом попрошу? – спросил её вдруг знакомый голос. И она увидала перед собой короля и узнала в нём своего Мирослава.
Испугалась Красомила и, вся дрожа, спросила:
– Зачем ты всё это сделал, зачем ты со мной так жестоко обошёлся?
– Ты помнишь свой гордый ответ моим посланцам, когда отослала прочь мой портрет? Я поклялся проучить тебя за гордость. Твой отец меня на это благословил, а твоя любовь помогла. Я не стал бы тебя так долго испытывать, но так хотел твой отец.
Тут отворились двери, и вошёл старый король.
– Дочь моя, хоть и было горьким испытание, но, поверь мне, оно пошло тебе на пользу! – сказал ей отец.
Король Мирослав представил молодую королеву своим гостям и придворным.
В дорогом шитом золотом платье и королевской диадеме, она была так прекрасна, так хороша собой! Её дивное лицо вместо тщеславия и высокомерия озаряли теперь нежность и доброта.
Гордо ввёл Мирослав свою любимую жену в огромный зал, и все склонили головы перед красавицей королевой.
Семь воронов
Пекла как-то женщина хлеб и пообещала своим семерым сыновьям каждому испечь по караваю, если они перестанут озорничать и будут сидеть тихо. Мальчишки примолкли и минутку сидели, словно воды в рот набрав. Но разве за минутку хлебы испечёшь? Лопнуло у мальчишек терпение, принялись они снова шалить, тянуть мать за юбку и спрашивать, скоро ль хлебы будут готовы.
Терпела, терпела мать и, не выдержав, закричала в гневе:
– Ах, вы негодники, чтоб вам в воронов превратиться!
Не успела договорить, как все её сыночки стали воронами и, печально глянув на мать, взмахнули крыльями и поднялись в небеса. Несчастная мать вскрикнула, но они уже исчезли.
Мать на себе волосы рвёт, плачет, кричит, но всё напрасно! Нету больше её деточек!
Вернулся домой отец, но кудрявый Ярославек не бежит ему навстречу, и никто из семерых сыновей не встречает его на дороге. Зарыдал он, чуть умом не тронулся, узнав о несчастной судьбе своих детей.
Жену он не ругал, видел, как тяжело переносит она беду, и свою тоску таил глубоко в сердце.
Прошло время, стало родительское горе успокаиваться.
А тут и судьба смилостивилась и послала старикам дочушку в утешенье.
Богданка была прелестное дитя и, чем становилась старше, делалась всё красивее и больше радостей приносила родителям, будто вознаграждая за страшную утрату.
Стояла Богданка однажды в чулане возле сундука, в котором мать что-то искала, вдруг видит – маленькие кафтанчики и мальчишеские рубашки.
– Чьи это кафтанчики и рубашки? – с любопытством спросила девушка.
– Не спрашивай, не допытывайся, дитя моё милое, – ответила мать, и горькие слёзы полились из её глаз.
Богданка не стала больше расспрашивать, но мысль о мальчишеской одежде и материнских слезах не давала ей покоя! Она к отцу, а он тоже слёзы утирает, так Богданка ни до чего и не дозналась.
И пришло ей в голову, а не было ли у неё когда-нибудь братьев? Показалось странным, почему родители о них молчат. Может, умерли они или в чужих странах? – никто ей ни о чём не рассказывает.
В доме среди прислуги жила старая нянюшка Дорота. Стала выпытывать у неё Богданка, чьи это кафтанчики да рубашонки в сундуке лежат и почему мать, увидав их, заплакала. Долго Дорота ничего не говорила, но в конце концов уступила её просьбам и всё рассказала.
Опечалилась Богданка.
– Скажи мне, Дорота, – спрашивала она у няни, – скажи, как мои братья выглядели?
Стала Дорота братьев описывать. Рассказала, кто что любил, какую еду охотнее ел, кто был хорош, а кто ещё лучше.
– О, как бы я любила своих братьев! – вздохнула Богданка, когда Дорота закончила свой рассказ.
Долго сидела она задумавшись, потом вдруг подняла кудрявую головушку и говорит:
– Ах, Дорота, куда же мои братья улетели?! Неужто они пропали навек?
– Может, и не пропали, да кто знает, где они и кто их заколдовал. Да и кто отважится их искать?
– Кабы я была большая и сильная, я бы пошла и до тех пор искала, пока не нашла.
– Дорогая моя девочка, свет велик, и недолго в нём человеку затеряться, словно маковому зёрнышку на широком лугу! – отговаривала её старая нянька.
Но Богданка не переставала думать о своих братьях, и её решение отправиться в путь всё крепло и крепло.
Прошло несколько лет, и Богданка стала совсем взрослой девушкой. Была она стройна, как ёлочка, красавица, каких мало, и душой чиста, как первый снег.
Но вот исполнилось ей восемнадцать, и она решила отправиться в путь.
Однажды сидят отец с матерью рядышком и, вспоминая своих сыновей, утирают горькие слёзы. Подходит к ним Богданка, берёт за руки и говорит:
– Матушка, батюшка, не таите от меня своего горя, я давно всё знаю и хочу нашей общей беде помочь.
– Нет, нет! – воскликнули старики в один голос.
– Не отговаривайте меня, я всё твёрдо решила, а исполните мою просьбу: вот уже три ночи снится мне, что прилетел к моему ложу воронёнок и сказал: «Не мешкай, Богданка, поскорей отправляйся в путь. Я – один из твоих семерых братьев, превращённых в воронов. Тебе суждено нас освободить. Скажи об этом родителям и ступай. Мы тебе укажем дорогу и будем тебя охранять, что бы с тобой ни случилось». И так три ночи подряд. Я знаю, что у меня есть семеро братьев, знаю, что о них вы печалитесь. Я их верну в родной дом. Благословите меня на дорогу!
– О, дорогое наше дитя! Неужели мы потеряем и тебя, нашу последнюю радость! Нет, мы тебя не отпустим! – причитали бедные старики.
– Разве могу я оставить братьев в беде? Ведь у них на меня единственная надежда. Отпустите меня, не бойтесь, я не погибну, меня поведёт любовь, она будет охранять меня на моём тернистом пути. Клянусь, я приведу своих братьев в родной дом!
Долго просила Богданка. Наконец родители согласились.
Приготовила она дорожное платье и начала собираться в путь. Стала Богданка с родителями прощаться, а мать сняла с руки перстень и говорит:
– По этому перстню тебя мои старшие сыновья узнают!
Горько было расставаться родителям со своей единственной дочерью, да и у Богданки сердце щемило, но своему решению она осталась верна.
И вот пустилась она в дальнюю дорогу, одна, беззащитная, и лишь чистая любовь к братьям была ей опорой.
Долго она ходила, а братьев и следа нет.
Однажды зашла в дремучий лес и набрела на небольшой домик. Отворила дверь, вошла. Нету никого, в комнатах прохладно, чисто.
Села Богданка, ждёт, не придут ли хозяева. И вдруг распахнулись двери и вошёл странного вида отшельник.
– Что тебе здесь надо? Кто ты такая? – спросил он у Богданки, и дыхание его обожгло девушку.
– Не сердись, пожалуйста, я ищу своих семерых братьев, да вот заблудилась в лесу и зашла в твой дом. Разреши мне здесь отдохнуть.
– Я – Ветер, всяк, кто попадётся на моём пути, погибнет. Но ты устала, и я разрешаю тебе отдохнуть.
Богданка села на лавку, а сама думает: если этот юноша – Ветер, то летает он по всему свету и обязательно что-нибудь знает про её братьев. Стала спрашивать:
– Скажи мне, Ветер, не знаешь ли ты, где мои братья, что в воронов закляты?
– Нет, я ничего о них не знаю. Может быть, мой брат Месяц ведает. Ты хорошая девушка, и я тебя к нему отнесу.
И могучий юноша-Ветер обнял её и понёс. Он благоухал цветами, и дыхание его было приятно.
Месяц был бледный отрок с серебряными волосами.
– Что тебе от меня надобно? – спросил он у Богданки.
– О, Месяц, я ищу своих братьев, заклятых в воронов. Ветер сказал, что ты про них знаешь. Прошу тебя, скажи, где они?
– С радостью сказал бы, да ничего не знаю. Вот брат Солнце, тот наверняка будет знать. Если хочешь, я тебя к нему отнесу.
Конечно, Богданка хотела! Она доверилась Месяцу, и тот отнёс её к Солнцу.
Солнце был златовласый юноша с прекрасным лицом. Богданка рассказала ему о своей беде, и он ответил:
– Я знаю, где твои братья, и могу тебя к ним отнести. Но сначала отдохни и подкрепись.
Богданка села к столу и стала есть. Ей подали жареного цыплёнка.
Когда она наелась, юноша-Солнце сказал:
– Собери косточки и возьми их с собой, они тебе пригодятся.
Богданка послушалась и завязала косточки в уголок передника. На рассвете явилось за ней Солнце в золотой карете. Богданка села, и они помчались через горы и долы. Много часов провели они в пути и очутились наконец в мрачном ущелье, со всех сторон окружённом высокими скалами.