— Ну и слава богу! — сказал отец. — Лучше быть простым мужиком, чем господским дурнем. Заруби это у себя на носу!
Храбрый Микеш
Был у старого кузнецо сынок по имени Микеш. Как стукнуло ему восемнадцать лет, мать перестала его своим молоком кормить, а отец начал ремеслу учить. Выучился Микеш на кузнеца, не хочет больше дома сидеть, говорит отцу:
— Дайте мне, батюшка, железа, я выкую себе посох на дорогу.
Дал ему отец двадцать пять фунтов железа.
— Да что вы, батюшка, — кричит Микеш, — что я буду делать с такой мелочью? Семь пудов давайте!
— Боже ты мой милостивый, ведь тебе такой громадины не поднять!
— Подниму, как перышко! — отвечает здоровяк Микеш, а сам смеется.
Выковал посох, перед отцом-матерью похвалился.
Отец дал ему денег, мать испекла ржаных лепешек и Микеш отправился в путь.
В один прекрасный день подходит он к мельнице, глядит, а работник на плече жернов тащит. Подумал Микеш: «Ну, этого бог силенкой не обидел, хорошо бы он со мной пошел».
Подождал пока работник закончит дело и давай его уговаривать. Тот не заставил себя долго уламывать, простился с хозяином и пошел.
Догоняют они странника.
— Куда идешь? — спрашивает его Микеш.
— Иду по свету счастья искать.
— А какое ремесло знаешь?
— Я — столяр.
— А как насчет силенки?
— Сам погляди, — ответил столяр, и, ухвативши ель, вырвал ее с корнем.
— Молодец! — обрадовался Микеш, — тебя как зовут?
— Бобеш.
— Может с нами вместе пойдешь? Расходы беру на себя, деньги есть, а как кончатся, заработаю.
— А вы-то кто такие? — спрашивает Бобеш.
— Я — кузнец, меня зовут Микеш, а это мой друг, мельничный работник, Куба. И у нас есть силушка в жилушках.
— Я с вами пойду, — сказал Бобеш и пожал новым друзьям руки.
Так ходили они по белу свету, сытно ели, сладко пили, из себя господ ломали. Что же удивляться, что вскоре пришлось Микешу карманы вывернуть?
— Ребята, — сказал он, когда они подходили к королевской столице. — У меня осталось всего три рейнских, но гулять так гулять, черт побери! Пошли в город, закажем себе в трактире добрый ужин, а потом видно будет.
Товарищи согласились и бодро зашагали в город.
— Подайте-ка нам, хозяин, по кувшину вина каждому и добрый ужин, да поживей! Мы есть хотим, — приказали они трактирщику с таким видом, будто денег у них куры не клюют.
Трактирщик принялся носить блюда на стол, а друзья пили и ели, только за ушами трещало.
— Что у вас в городе новенького? — спросил у трактирщика любопытный Микеш.
— Новости есть, да все невеселые. Разве вы ничего не слыхали про нашего короля и его несчастных дочерей?
— Ничегошеньки не слыхали. Мы идем из дальних краев, — ответили друзья.
— Тогда слушайте. Было у нашего короля три дочери-красавицы. Погодки — одна другой на год старше. Как только самой старшей восемнадцать исполнилось, она вдруг исчезла из замка неведомо куда. Несчастные родители с горя чуть живы остались. Но вы только представьте, что дальше произошло! Через год исполнилось восемнадцать средней принцессе. И в тот же самый день она тоже пропала, как сквозь землю провалилась, и никто ее больше не видел.
С той поры во всех уголках дворца поставили стражу. И младшей принцессе не велели из покоев ни на шаг отлучаться. И что бы вы думали? В тот день, когда ей исполнилось восемнадцать и король созвал на празднование гостей, принцесса исчезла! Король объявил: кто найдет его дочерей и вернет их во дворец, получит одну из них в жены и полкоролевства в придачу.
— Ну, ребята, — сказал Микеш, когда трактирщик окончил рассказ, — говорил же я вам по дороге, что мы не пропадем!
— Как это не пропадем? — поинтересовался Куба.
— Экий ты недогадливый! Я вот что думаю: коли даст нам король денег на дорогу, мы пойдем принцесс искать.
— Два раза просить не заставим! Да только куда? — задумчиво ответил Бобеш.
— А куда глаза глядят! — засмеялся Микеш. — Весь белый свет обойдем, где-нибудь да найдутся. Понадобится, так и в преисподнюю полезем!
— Ступайте-ка, хозяин, скажите, чтоб королю доложили, мы пойдем принцесс искать, коли он нам денег даст! — сказал Микеш и трактирщик поспешил к королю.
Вскоре в трактир прибежал королевский слуга с посольством, чтобы трое путников явились в замок. Они собрались и пошли. Король их обо всем расспросил и велел выдать денег на расходы. Поблагодарили друзья короля и отправились в путь.
Долго они ходили, наконец зашли в дремучий лес, да и заблудились.
— Что же, — сказал Микеш, — так и будем ходить, ведь конца-краю распоклятому лесу не видать! Вобьем-ка в землю кол и каждый из нас пойдет в свою сторону, пока не увидит, где лесу конец или на человеческое жилье не наткнется. Кто первый найдет, пусть сюда возвратится и задудит на дудочке, я ее на дерево повешу. Мы услышим и все соберемся.
Друзья согласились и разошлись в разные стороны. Прошло немного времени, а Бобеш уже на дудочке дудит.
— Что нашел? — спрашивает его Микеш.
— Идемте поскорее! Там стол накрыт, да такой, словно князя на ужин ждет.
— Сдается мне, Куба, что Бобеш над нами потешается! — сказал Микеш.
И они недоверчиво последовали за Бобешем.
Но Бобеш вовсе не шутил. Шли они, шли, видят — пещера. Влезли внутрь, а на столе сытный ужин стоит, три кувшина вина приготовлены и три мягкие постели постланы. Обрадовались наши молодцы, уселись за стол, стали есть да пить. А когда наелись, стали пещеру разглядывать. Но на дворе уже стояла ночь и они так ничего и не увидали. Решили дождаться утра. Только собрались спать ложиться, говорит вдруг Микеш:
— Сдается мне, друзья, что это разбойничье логово; если шайка домой нагрянет и не найдет своего ужина, нам не сдобровать. Я-то один с тридцатью справлюсь, но осторожность никогда не помешает. Мы не дома на печи, пускай один из нас всю ночь караулит. Сегодня Бобеш заступит.
— Ну и хитер же ты, чертушка! Почему бы тебе самому не покараулить? — отнекивался Бобеш.
— Не спорь, а делай, как велят. И до меня дойдет черед.
Пришлось Бобешу покориться. А Микеш с Кубой спать легли.
Но вскоре глаза у Бобеша стали слипаться и отяжелевшая голова склонилась на грудь. И тут вдруг кто-то отвесил ему такую оплеуху, что из глаз у него полетели искры! Вскочил Бобеш на ноги, видит — перед ним мужичок стоит, маленький, едва ему до колен достает, черная борода на грудь свесилась, на плечи красная накидка наброшена. Собрался Бобеш мужичку сдачи дать, да встретился взглядом с его черными, пронзительными глазами, язык прикусил, ни слова выдавить не может, только холодный пот отирает.
Глядел-глядел мужичок на Бобеша, потом подошел к спящим, сдернул с них одеяла и шмыгнул вон из пещеры.
Утром друзья проснулись и давай Бобеша ругать, зачем с них одеяла скинул, но Бобеш отпирается, говорит, что ничего не знает, а про мужичка, что ночью был, ни гу-гу, — чтоб Микеш его не высмеял.
— Интересно, кто-нибудь принесет нам завтрак? — поинтересовался Куба.
— Наш Куба, — ухмыляется Микеш, — все мечтает в такую страну попасть, где жареные голуби сами в рот падают. А мой отец говаривал: «Кто сидит на печи — не ест калачи». Вот и я думаю, чем сиднем-сидеть, давайте-ка лучше пещеру осмотрим.
Стали глядеть и нашли дверь. Пыхтели, пыхтели, наконец открыли. Там — вторая пещера, только чуть поменьше. Посредине очаг. А на нем котелки, сковородки и прочая кухонная утварь, а вот еды никакой.
— Говорил я вам, что здесь разбойничий притон. Может они здесь раньше жили, может и сейчас живут, — покачал головой Микеш, — наверное, их кто-нибудь спугнул, вот они и бросили тот добрый ужин, что мы вчера съели. Но теперь мы здесь хозяева. Двое отправятся на охоту, а один останется в пещере и разведет огонь. Ты, Бобеш, нынче ночью мало спал, оставайся, а когда все приготовишь, можешь и вздремнуть.
— Нет, нет, мне вовсе не хочется спать! Пускай Куба остается.
— Уж не трусишь ли ты, Бобеш? Если так, я до самой смерти тебя не прощу.
Стало Бобешу стыдно. Он умолк и остался. А Микеш с Кубой пошли на охоту. Только они из пещеры выбрались, видит Микеш
— на земле перед самым входом лежит лист пергамента. На нем написано, что, если эти слова над покойником прочитать, он тут же воскреснет. Сунул Микеш пергамент в карман и они пошли дальше.
А в это время Бобеш принес воды, перемыл всю посуду и развел огонь. Оглянулся, а перед ним стоит мужичок в красной накидке.
— Что собираешься варить? — спрашивает он у Бобеша.
— Еще не знаю, что товарищи принесут, то и сварю.
— Не жди их. Загляни-ка в трубу над очагом, там копченое мясо висит, полезай наверх, отрежь кусок и свари.
— Да мне так высоко не забраться, — промямлил Бобеш.
— Вот тебе лестница, полезай, а я подержу.
Бобеш согласился, подставил лестницу и стал карабкаться наверх. Вот он уже на последней перекладине и мясо уже в руках держит, а мужичок вдруг дернул лестницу. Бобеш слетел вниз и разбился насмерть.
— Ленивый растяпа! — закричал Микеш воротясь. — Огонь погас, а он храпит! Вставай-ка, Бобеш!
Но Бобеш не поднимался. Стали они его трясти.
— Уж не помер ли он? — испугался Куба.
— Если помер, я его сейчас воскрешу, — сказал Микеш и, вытащив из кармана пергамент, начал над Бобешем читать. Дочитал до половины и Бобеш пришел в себя. А как дочитал до конца — вскочил на ноги.
— Что это с тобой случилось? — спросили его недоумевающие друзья.
— Голова закружилась, — ответил Бобеш, стыдясь, что мужичонка так ловко провел его.
Друзья ему поверили, стали ужин стряпать, наелись и спать легли.
Утром проснулись, глядят, а одеяла снова на земле валяются.
«Что за напасть» — удивляются они. Бобеш мог бы им объяснить, да решил про себя: «Если мне досталось, пусть и вам достанется». — И промолчал.
На следующий день остался дежурить Куба. Вот он разложил огонь, поставил воду, вдруг видит — стоит незнакомый мужичок в красной накидке.