Адвокат многозначительно хмыкнул:
– Я не особенно хорошо знаю Эльсона, но он слишком ленив, чтобы самому уничтожать старые бумаги… Интересно знать, что же он сжигает?
Кардью оглянулся и позвал садовника.
– Погодите, я напишу письмо, а вы передадите его мистеру Эльсону, – сказал он.
Через минуту Кардью появился с конвертом в руках. Садовник направился к дому американца.
– Видите ли, мистер Ферраби, я пригласил мистера Эльсона к завтрашнему ужину не потому, что рад видеть его в своем доме. Просто мне интересно, застанет ли мой садовник его в комнате одного, когда передаст это письмо.
– Но зачем это?
– Интересно, отослал ли Эльсон слуг, чтобы остаться в одиночестве. А теперь, мистер Ферраби, я покажу вам кое-что интересное.
Джим прошел за адвокатом в его рабочий кабинет. Увидев на столе некий предмет, завернутый в бумагу, он догадался, что мистер Кардью имеет в виду под этим «кое-чем». Адвокат сорвал обертку, и Джим увидел модель Бич-коттеджа.
– Я заказал мастеру эту модель, которую он изготовил в течение одного дня, – произнес Кардью с гордостью. – Вот я снимаю крышу. – Сказав это, он снял крышу, и показались маленькие комнаты. – Мастер еще не окрасил модель, но это не важно… Вот здесь кухня! – Кардью указал карандашом на одну из комнат. – Вы можете даже заметить дверные болты… Вот отверстие между кухней и столовой, то есть небольшое оконце, закрываемое ставнем. Я должен обратить ваше внимание на важный факт. С того момента, как Дженни Шоу вошла в дом, и до того, когда она или кто-то другой вышел оттуда, прошло пять минут. Теперь ясно: она или они оба тотчас вошли в кухню… Спрашивается, зачем?
– Чтобы захватить с собой письмо.
Кардью смущенно взглянул на Джима.
– Письмо? – быстро спросил он. – Что вы хотите этим сказать?
– Ну, письмо, адресованное врачу секционной камеры Западного Суссекса. Сюпер нашел конверт и кирпич под кухонным столом, под которым лежало это письмо.
– Письмо? Вот этого я не понимаю! – Глаза адвоката забегали. – Об этом на последнем заседании следственных властей Сюпер не сказал ни слова. К тому же это не вписывается в мою версию. Было бы лучше, если бы Сюпер не запаздывал со своими сообщениями.
– Я уже жалею, что рассказал вам о письме…
Кардью мрачно посмотрел на модель дома.
– Но письмо еще можно согласовать с моей версией, – сказал он, помолчав. Джим заметил, что голос адвоката дрогнул. – Я не хотел допустить какого-то иного мотива для убийства, кроме… Вы сказали, письмо было адресовано врачу секционной камеры? В таком случае, возможно, это самоубийство?
– Нет, Сюпер уверен, что это убийство, – сказал Джим и тотчас же пожалел о своей чрезмерной болтливости.
– Да, я должен опять начать все сначала, – продолжал Кардью, – но я решу эту загадку во что бы то ни стало. Я уважаю Минтера, несмотря на все его недостатки. Но я убежден, что в данном случае он не окажется победителем…
Кардью взял с письменного стола фальцбейн[69] и стал перелистывать страницы своего манускрипта. Джим был поражен трудоспособностью и усердием этого человека. Одна страница была полностью испещрена цифрами и датами. На другой красовался эскиз части дома, примыкающей к морю. Эскиз пересекали вертикальные линии, указывая на силу прилива в разное время суток. На столе лежало множество негативов с изображением разных частей дома. Географическая карта Суссекса была усеяна красными линиями. Джим решил, что линии обозначают дороги, по которым мог убежать убийца. В этот момент в комнату вошел садовник.
– Я передал мистеру Эльсону ваше письмо, сэр, – доложил он хозяину.
– Он сам открыл вам дверь? – спросил адвокат.
– Да. Я ждал довольно долго, пока он спустится в коридор. Слуг нигде не было видно.
Кардью с тонкой усмешкой откинулся на спинку кресла.
– Как он был одет? Вы заметили выражение его лица? Как выглядели его руки?
– У него были черные руки, – сообщил садовник. – Похоже, что он чистил каминную трубу. Он был в одной сорочке, и его лицо покраснело от жары.
Кардью снова улыбнулся.
– Благодарю вас, можете идти! – Он многозначительно хмыкнул. – Я знал: там что-то происходит, – продолжал он, когда дверь за садовником закрылась. – Теперь спрашивается: что общего между странным поведением Эльсона и смертью Дженни? Вы знаете, что они были хорошо знакомы… Со слов прислуги, Дженни часто навещала Эльсона в Хиль-Броу. После этого зловещего случая американец пьет запоем. Он все время пьян. Эльсон пил и раньше, но сейчас полностью утратил контроль над собой. Прислуга отказывается у него работать. По ночам Эльсон разгуливает по дому и, умирая от страха, кричит на весь дом.
Кардью встал, закрыл модель крышкой и завернул ее в бумагу.
– До сих пор мое расследование носило абстрактный характер, но теперь я займусь конкретным делом…
– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался Джим.
– Я раскрою тайну Хиль-Броу…
Сержант Леттимер вышел из своей квартиры лишь с наступлением темноты. Он добирался до Хиль-Броу окольным путем: пролез через дыру в изгороди, которую хорошо знал; пройдя сквозь чащу, дошел до маленькой зеленой калитки в стене; открыв калитку ключом, тщательно запер ее и, оглянувшись, осторожно пошел по посыпанной щебнем дорожке к парадному входу. Потом торопливо вынул из кармана белую бумагу, покрытую с одной стороны гуммиарабиком, намочил ее и наклеил на дверную панель. Затем обогнул дом и подошел к французскому окну, выходившему на площадку, покрытую дерном. Леттимер тихо постучал. Ответа не было. Сержант постучал громче. Наконец за тяжелой занавеской показалось испуганное лицо Эльсона.
– Это вы?! – прорычал он.
– Да, я! Спрячьте свой револьвер, никто вас не тронет.
Эльсон поднял шторы. Леттимер впрыгнул в комнату, опустил шторы, сел на стул и взял сигару из ящика.
– Сюпер поехал в город, – сообщил он, закуривая.
– Пусть он едет хоть в ад! – зло бросил Эльсон.
Леттимер заметил, как изменилось лицо американца. Губы Эльсона дрожали. У него был вид человека, страдающего от сильного запоя.
– Сюпер не просто поехал в город, – с нажимом произнес сержант, – он поехал в город по весьма интересному делу.
– Да пусть он катится к черту! – взорвался Эльсон.
– Тише! – испуганно прошептал Леттимер. – Ну что за крик? Сюпер подозревает и меня. Вчера он прочел мне целую лекцию о пользе чистосердечного признания в должностных преступлениях.
– Но при чем здесь мы? Какое отношение мы имеем к убийству этой несчастной старой девы? – пожал плечами Эльсон.
– Не будем об этом, – уклончиво произнес Леттимер. – Что за пожар вы устроили сегодня ночью?
– Пожар? Я вас не понимаю.
– Я видел, как из трубы вашего дома поднимался дым.
– Я сжег массу ненужных вещей.
Следующие пять минут прошли в молчании. Оба курили.
– Вы были сегодня утром в городе, – наконец произнес Леттимер.
Эльсон сердито глянул на него.
– Мне хотелось выбраться из этого проклятого гнезда. Я что, не имею права выехать в город?
– И какую каюту вы заказали?
Эльсон вскочил как ужаленный.
– Что? Послушайте, вы…
– Вы взяли билет прямо до Нью-Йорка?
– А вам откуда это известно?
– Ниоткуда. Я давно это предчувствовал. Мне, видите ли, жаль лишаться выгодного клиента.
– Кажется, вы называли мои деньги «ссудой», – ядовито заметил Эльсон. – Не знаю, почему я вообще давал их вам…
– Я был вам полезен. В следующую субботу я сумею быть вам еще более полезным. Конечно, вам неприятно, что мне известно о вашем намерении оставить Лондон. В Канаде вы, пожалуй, будете в безопасности.
– Я везде в безопасности! – снова взорвался Эльсон.
– Тогда почему же вы спешите поскорее уехать из Англии?
– Потому что Англия мне надоела, – мрачно заявил американец. – После смерти Дженни мои нервы расстроены. Скажите, Леттимер, что стало с бродягой-певцом?
– Которого поймал Сюпер? Он где-то в городе. А что?
– Ничего, я просто так спросил. Он был в моем саду, когда Сюпер его схватил. Он слабоумный, что ли?
– Немного. По крайней мере так думает Сюпер…
– Послушайте, Леттимер, – произнес Эльсон глухим и хриплым голосом. – Вы ведь знаете английские законы… Никто не обратит внимания на слова сумасшедшего бродяги. Я имею в виду судей. На случай, если бродяга начнет болтать… станет оскорблять людей или делать что-нибудь еще в этом роде… судьи ведь не поверят сумасшедшему?
Леттимер испытующе посмотрел на него.
– Что это вы так разволновались?
– Я разволновался? Ну, вот еще! Кажется, я видел этого бродягу где-то в Америке. По-моему, в Аризоне. Я тогда был фермером. Я обругал его… и хорошенько ему врезал…
Эльсон лгал, и Леттимер не сомневался в этом.
– Не думаю, что судьи обратят внимание на показания сумасшедшего, – сказал сержант, – но бродяга скоро не будет слабоумным. Сюпер сказал, что Лейджу предстоит операция и есть надежда на его полное выздоровление.
Эльсон вздрогнул, его лицо исказилось.
– Неправда, он не выздоровеет! – закричал американец, обхватив голову руками. – О боже, если бы я знал, если бы я знал!..
Леттимер спокойно наблюдал за ним.
– Я давно догадывался, что Джон Лейдж держит вас в своих руках. Но будьте спокойны, он не скоро заговорит, – произнес сержант со значением.
Эльсон внимательно посмотрел на него.
– Допустим, он не настолько ненормален, – сказал сержант, – как вы предполагаете. Рассказывают, будто Лейдж жил в пещере неподалеку от Бич-коттеджа. И не исключено, что он находился возле дома, когда там была мисс Шоу. Что скажете по этому поводу? – продолжал Леттимер и, расхохотавшись, выпустил к потолку облако дыма.
– Что скажу? Ничего. Вы ошибаетесь, полагая, что у меня есть что-либо общее с Лейджем. Я его никогда не знал и прежде не видел, – упрямо заявил Эльсон. Потом вдруг дал рукой знак молчать и прислушался. Вынул часы и посмотрел на них.