Берегу дыхание, шевелю копытами и размышляю.
Вооружение у боливийцев Свободной Революционной армии соответствует армейскому принципу единообразия. В кобурах у бойцов бразильские «кольты» в девятимиллиметровом исполнении, основными же стволами выступают «имбелы», сиречь бразильские же полуклоны «фала», как «весла», так и десантные наподобие моего, сгинувшего черт-те-где; у двоих вместо винтовок короткие помповые «ремингтоны» – какой-то вариант этого дробовика вроде клепают и бразильянцы; а у одного легкая снайперка, явно сделанная из другого «ремингтона» – семисотой модели. Сама Бразилия такой винтовки не производит, однако, ежели верить моему склерозу, для каких-то своих спецов импортировала янкесовские «эм-двадцать четвертые», которые в девичестве как раз той «семисоткой» и назывались… Впрочем, снайпера вообще имеют традицию при случае работать «нештатным» оружием; скажем, в Отечественную наши зайцевы[65] нередко брали себе трофейные «маузеры», потому как снайперских СВМ не завезли, а у рядовой трехлинейки кучность была похуже, и начальство, если не вовсе мозги растеряло, на это нарушение устава закрывало глаза. Как сей вопрос прописан в основополагающих бумагах Русской Армии – без понятия, однако в ППД сам наблюдал тренировку пары энтузиастов данного вопроса, один с «драгуновкой», а второй со стандартной орденской, сиречь амеровской «эм-двадцать пять».
Ну, откуда в ПРА взялось американское оружие, понять нетрудно: трофеи конвойных команд и прочих егерей-«бэтменов». Но с какой, спрашивается, радости боливийские революционеры вооружены из бразильских арсеналов?
Если привлекать конспирологию, то мысленно смотрим на карту: Боливия, будучи самой западной из всех латиносоюзных территорий, граничит через Скалистые горы с северной частью здешней Бразилии, так что в принципе Свободная Революционная армия вполне входит в зону интересов здешних же бразильских спецслужб. «Интерес» может включать и умеренную материальную помощь, вложения невелики – и многократно окупятся, буде боливийская революция в итоге преуспеет.
Однако лично мне видится более простой ответ: боливийцы, не мудрствуя лукаво, закупили прямо на орденской базе «Латинская Америка» несколько ящиков соответствующих стволов, ибо сколько той революции. Хотя звание у команданте Писейроса соответствует майорскому, а может, подполковничьему, не помню, как оно у боливийцев – однако на асьенду он привел где-то человек восемьдесят. Неполная рота, для дворцового переворота сил таких с головой, а вот надежно установить с их помощью свой порядок можно максимум в какой-нибудь деревне Гадюкино… и то, учитывая традиции новоземельных жителей держать в каждой хате по три ствола, может не выгореть.
Оружие революционных бойцов, впрочем, так, просто штришок; гораздо больше занимает меня маршрут, которым нас ведет команданте Писейрос. Вроде как группа следует в Нью-Рино, изначальный план был именно такой. Нью-Рино за горами на юге (ну, пусть даже на юго-востоке), соответственно первым делом полагалось бы преодолеть горы, так? То есть «все выше, и выше, и выше» – не на самые пики, конечно, но на какой-нибудь из более доступных перевалов, коих наверняка есть, логично? Логично, массаракш. Фокус в том, что логика у боливийцев, похоже, какая-то альтернативная, ибо наша колонна чем дальше, тем сильнее углубляется в мрачно-недружелюбного вида ущелье, явственно спускаясь по опасному серпантину. Над головой уже нависают скалы, того гляди, совсем сомкнутся…
И как раз когда мне все это совсем перестает нравиться, по цепочке передают команду – по-испански, разумеется, но смысл ее я понимаю по контексту, поскольку народ останавливается и обустраивается на отдых. Привал. Ночевка? Ну вообще пора бы, до заката хорошо если час остался, а учитывая стены ущелья, солнца тут до завтра уже не будет. А без него в горах сразу становится прохладно. Оно вроде и не мороз, градусов примерно пятнадцать; но и это, если на месте сидеть, выходит ниже «зоны комфорта», а ночью температура упадет еще ниже, и костер поможет не сильно, такое-то я и по своему туристскому прошлому знаю.
Костерки, разумеется, разводят, и в котелках начинает булькать неизменный для всех новоземельных территорий кофе. Не пью, нюхаю – мне достаточно, «для сугреву» лучше просто кипяточку возьму.
Так, насчет «зоны комфорта» я, похоже, не один такой мерзлявый – бойцы, даром что местные и живут тут подольше нас, начинают активно утепляться, поддевая под форменные куртки запасные рубахи или свитера, у кого есть, сразу по две штуки. Топать по пересеченной местности в такой «капусте» не слишком удобно, однако для ночевки под открытым небом смысл имеет, верно. Переглядываюсь с Хакимом и Круком; без лишних обсужданий решаем последовать армейской мудрости и взять пример с опытных товарищей. У Крука запасных шмоток нет, но ему боливийцы сразу выдают вторую плащ-палатку, мол, это тебе вместо одеяла. А еще нам на троих выделяют натяжной тентик с пологом. Конструкция незнакомая, у меня только бриттская «баша» одно время была, здесь иная конфигурация и пропорции. На «влезть умоститься» коротковато, даже у невысокого Белича ноги наружу, а вот на «укрыться от головы до бедер», имея в виду защиту скорее от насекомых, чем от холода и сырости – нормально. Втроем кое-как умещаемся. Ну, все лучше, чем без накрывашки вообще, а что тесно – теплее будет.
Посты выставлены, костерки тлеют, создавая иллюзию уюта. Дежурные раздают сухпай – полоски острого вяленого мяса и каменно-твердые лепешки. Специфическое питание. С горячей водой, впрочем, зубам вполне посильное. Вкус не очень, ну так от армейского рациона, да еще с «революционным бандформированием», лично я кулинарных шедевров и не жду.
Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде. Четверг, 08/03/22 06:30
Ночь сюрпризов не преподносит, начинаются они лишь с рассветом. Нет, ранний подъем, когда солнце уже где-то там встало, но сюда заглянет хорошо если через пару часов – этого я как раз ожидал, помня учебный лагерь в ППД. Наши армейцы в силу неведомых мне соображений тоже воспитывают из бойцов сплошных «жаворонков».
Неожиданным оказывается другое: после завтрака, который в точности повторяет ужин, команданте Писейрос прощается с нами – ну, не только с нами, а вообще – и уводит основную часть отряда вниз по ущелью; Хаким заикается было «а нам куда», но революционному командарму не до того.
Теперь за старшего у нас щуплый вьюнош Матео Инес Кесада в звании теньенте[66], а число сопровождающих сокращается до полутора дюжин. Вполне себе взвод. Причем построенный в строгом соответствии с афоризмом времен Александра Македонского «ученых и ослов в середину» – мы трое и все шесть вьючных ишаков посреди этой мини-колонны, пяток бойцов в авангарде, столько же в хвосте.
Теньенте Кесада, в отличие от своего начальника, познаний в русском наречии не проявляет, но английским владеет вполне уверенно; будет нужно, могу пообщаться.
Бойцы Писейроса, когда встали и завершили утренний туалет, от «лишних одежек» избавились, как перед походом и надлежит; но те, что остались при Кесаде, по-прежнему изображают «капусту». Не понял, мы что, сидим и ждем дальнейших указаний? А зачем тогда лагерь собирали?
Нет, не сидим. Следует приказ «в путь», и колонна топает по ущелью вверх, прямо под скальный козырек, неба уже не видно, под ногами вместо мшистых камней голая щебенка и крупная галька, становится все темнее, гуськом, стены смыкаются вокруг… массаракш, доходит до меня, да это же пещера!
Та-ак. Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет – в данном случае, не вокруг, а понизу? То есть под могучим хребтом Сьерра-Гранде существует «подземная железная дорога»[67]? Занятный кунштюк… нет, понятно, что маршрут, во-первых, известен не всем, а во-вторых, скорее всего даже для легких авто непроходим, исключительно пешедралом, в крайнем разе с вьючным осликом поспокойнее, вроде наших. То есть для «бандитской работы» почти бесполезен, со сколь-либо серьезным хабаром не пройти; только и годен, что незаметно пробраться отсюда на промысел на югах, или, спасая ценную шкуру, обратно с югов на безопасный север. Насколько безопасен сам маршрут? При условии, разумеется, что о нем не знают, а то ж на входе-выходе из пещеры по определению нетрудно подготовить сюрприз со взрывчаткой или банальную засаду с огневым мешком… С одной стороны, в пещерах шанс нарваться на какого-нибудь «большого и толстого зверя» – поменьше, чем на открытой местности; с другой, уж если нарвешься, места для маневра почти не будет. С третьей стороны, передвигаться по пещерам – совсем отдельное искусство, у диггеров и спелеологов с альпинистами не так много общего, даже нагрузка основная идет на разные группы мышц. А если верить староземельной статистике, которая в данном конкретном случае не слишком врет, в пещерах-подземельях-катакомбах даже без «звериного» фактора, только от всяких «поскользнулся-упал» и «заблудился» гибнет раза в два поболе народу, чем в горах… Из меня Фродо, конечно, как из Кесады Гэндальф, и все-таки сходство, как говорится, навевает. Надеюсь, хоть барлогов в здешнюю Морию не завезли[68]?
Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде. Четверг, 08/03/22 10:35
Одно про эту пещеру могу сказать уверенно: маршрут нахоженный. Тут выступ стесан, здесь крюк вбит и страховочная веревка-перила протянута, там сколько-то ведер гравия подсыпали… люди заботились, и скорее всего не для кого-то, а чтобы самим пробираться легче было. Значит, ходят. По основной галерее, во всяком случае; как с боковыми ответвлениями, а их тут есть – не знаю, и отрываться от колонны, чтобы проверить, неохота. Любопытно? Разумеется, массаракш. Но уж лучше не рисковать, а просто на очередном привале задать несколько вопросов теньенте Кесаде. В пещерах-то я бывал только на экскурсиях, в Новом Афоне да на Чатыр-Даге. Ну еще в катакомбах Лавры, однако это не в счет, там за тыщу лет все обустроили практически в жилой вид. Как бы странно ни звучало сие «жилой вид», учитывая, что эти тоннели обитателями Киево-Печерской Лавры уж сколько веков используются сугубо в качестве реликвария – а «реликвиями» в доброй и жизнеутверждающей христианской традиции, каковую киевский вариант православия полностью разделяет, считаются почему-то исключительно чьи-то давно истлевшие останки. Святые мощи, ага. Святые люди – бывают; хоть я и нехристь, но таких встречал, готов согласиться с подобным эпитетом, присвоенным им самим и их деяниям. Вполне верю, что подобные подвижники бывали и в прежние времена. Но чтобы хоть толика этой самой святости сохранялась в фаланге мизинца уважаемого покойника, да хоть бы и в цельном скелете – по мне, чушь несусветная…