Мгновение до ответа показалось мне самым долгим в жизни.
Тишина. Дыхание по коже. Чересчур громкий стук сердца.
И взгляд – глаза в глаза. Холодные такие глаза, потемневшие, точно замерзший в лед чай.
– Да.
Я перевела взгляд на его руки и невольно прикрыла глаза. Вспомнила, как платье разошлось от одного сильного движения.
– Ты мстил за родных?
Он промолчал, и я не стала настаивать: на некоторые вопросы лучше не знать ответов.
Анри говорил, что я не смогу с этим жить, но я тоже била Эрика во сне. Магией, всей силой тьмы, жестоко. У меня не осталось другого выхода? Наверное. Я защищалась? Возможно. Но что я стану делать, оказавшись с ним лицом к лицу? Что, если все гораздо серьезнее, если он не остановится, не захочет оставить нас в покое?
Как я поступлю тогда?
29
– Тереза!
Лави подлетела ко мне и обняла – с размаху, порывисто, несмотря на неодобрительно поджатые губы Гилла. Временами его чопорность поражала даже меня – будучи ощутимо младше Барнса, он умудрился рано поседеть и выглядел чуть ли не на его возраст. По мнению дворецкого, юным леди не пристало так себя вести. И не очень юным тоже. Я мысленно пожелала ему хлебнуть лимонного сока – для завершения образа, и обняла сестру в ответ.
– Как вы? Что у вас нового?
Ну… ко мне в сон заглянул маг-психопат, нас пытались ограбить, мой муж переломал бандитам все кости, я рыдала в ванной, сегодня утром у нас были полицейские, которые записывали приметы нападавших. Постойте-ка, что-то хорошее тоже было – мы с Анри предавались любви на берегу реки, потом я познакомила его с Луни, оба остались довольны, и никто меня не ревновал. Я обманула Луизу, готовлюсь к магическому поединку, а еще почти передумала разводиться. Кошмар. Кстати, да. Еще у нас появился кот. Хотя кот появился раньше всей этой суеты.
– Все по-старому. Балы, приемы… скука смертная.
– Тереза, вы такая смешная! – Лави всплеснула руками. – Разве может быть скучно на балах? Ох, пойдемте скорее в гостиную! Мне не терпится все вам рассказать! Гилл, распорядитесь насчет чая, пожалуйста.
– Да, миледи.
Лави ухватила меня за руку, увлекая за собой.
– Винсент уехал по делам, он сегодня допоздна в парламенте. Так что вряд ли вы встретитесь.
Ага. Знаю я, в каком он парламенте, вчера Луиза рассказала, что наденет на заседание. Кстати, навела меня на мысль о покупке чего-нибудь… такого. Прозрачного, с кружевами и вставками, приподнимающими грудь. Надо как-нибудь уговорить ее заглянуть в салон Хлои Гренье – может статься, там найдется нечто похожее. Ажурные чулки у них, например, точно есть. Почему так невыносимо хочется быть красивой, утонченной, воздушной в самое неподходящее время? А главное, справиться с этим дурацким желанием не так легко.
– Матушка решила лично наведаться в чайную лавку. Ей не нравится, какие сорта чая выбирает кухарка – говорит, что слишком крепкие, что она мало внимания уделяет ароматам и году сборки. Вчера снова довела Элию до слез.
Этого таланта у матушки не отнять.
Вообще-то я к ней и приехала – хочу выяснить, как же так получилось, что отец не договорился с герцогом де ла Мером, а заодно попытать и о его сыне. Если я собираюсь встретиться с Эриком лицом к лицу, неплохо бы узнать о нем побольше. В городскую библиотеку и архивы мне доступ закрыт, поэтому почитать газеты не светит. У Винсента не спросишь, он сразу заподозрит неладное, у Анри тем более – я и так чуть не проговорилась, когда его расспрашивала, остается только матушка. Вряд ли ее светлость в курсе всего, но хоть на что-то она должна пролить свет. Решительно не понимаю, почему отец вручил меня Анри, рискуя нашими детьми и своими внуками, но отказался выдавать за Эрика. Их род наверняка древнее, чем де Ларне, опять же титул: Эрик – будущий герцог. Да и магии ему не занимать.
Мы устроились на диване, Лави облокотилась о спинку и принялась воодушевленно болтать. У сестренки появилось сразу несколько поклонников, которые осаждали дом Винсента визитами, забрасывали ее цветами и посланиями – предполагаю, что по-юношески возвышенными, но она пока не определилась со своими симпатиями. Точнее, определилась, но…
– Майкл… – глаза ее загорелись, она вцепилась в спинку и подалась ко мне. – То есть я хотела сказать, виконт Эрден… Мы танцуем на балах так много танцев, что это почти неприлично! Представляете? А еще он такой милый, такой обходительный, такой красивый!
Что-то мне подсказывало, что появись на пороге Майкл Эрден, все остальные поклонники были бы мигом забыты, но тот молчал. Подозреваю, дело было в том, что он здорово трусил являться пред светлы очи брата. Ну и зачем нужен такой кавалер?
– Он наверняка вот-вот решится, – заявила сестренка, не очень впрочем-то уверенно. – Только я еще подумаю, какой дать ответ. Все-таки леди не положено сразу соглашаться на предложение.
Ага. Одна леди прогулялась в сад Уитморов и оказалась замужем. А потом еще одна – поговаривают, что та же самая, поехала в лес и согласилась на все снова, в здравом уме и свежей памяти. И даже на какое-нибудь зелье из ягод бурняка не спишешь, обед у нас был после. Так что всю эту ерунду про несогласных леди можете рассказывать кому-нибудь другому. Хотя, сделай Эрден ей предложение, Лави наверняка подумает. Целых пять минут.
– А как дела у вас? Вы с графом так замечательно смотритесь вместе! Матушка от него в восторге! Говорит, что о таком муже можно только мечтать.
– Так и говорит?
– Да! Винсент, правда, хмурится, но он всегда хмурится, вы же знаете… а еще я слышала, что мужчины не выносят сильных соперников. Я имею в виду, что, когда рядом оказывается кто-то очень достойный, даже самые уверенные мужчины начинают вести себя странно. Что-то вроде борьбы за территорию, как в мире зверей, и за влияние. Я, если честно, смутно во всем этом разбираюсь. Но так леди Джейн говорит.
Ну, если леди Джейн говорит…
– Меньше слушайте этих свиристелок. У них на уме одно, а на языке другое.
Лави посмотрела на меня, как на ребенка.
– Тереза, неужели вы думаете, что я доверяю леди Джейн? Просто иногда она говорит забавные вещи, которые стоит запомнить.
Сидя напротив своей миниатюрной сестры, которая младше меня на десять лет, я и впрямь почувствовала себя маленькой. В этот неловкий – надо отдать должное, исключительно в мыслях, момент в гостиную вошла горничная, поставила поднос на стол и занялась чашками, блюдцами и вазочками с печеньем. Казалось, целая вечность прошла с того дня, как меня наставляли в этой самой гостиной по поводу изумрудного платья и как розы рассыпались тленом. А прошло-то всего ничего – чуть меньше двух месяцев.
И оставленная здесь книга… Меня передернуло. Тогда было не до мелькающих за окнами теней. А портьеры? Были задернуты? Кажется, да, но с уверенностью сказать нельзя. Как долго Эрик следил за мной? Кому из горничных заплатил, чтобы ему вынесли мою вещь? От этой мысли стало окончательно не по себе: такое прислуге спускать нельзя. Как только все закончится, обязательно расскажу Винсенту.
Я дождалась, пока служанка прикроет за собой дверь.
– Вы спрашивали, как у нас дела. Все хорошо.
Наверное, и впрямь хорошо. Я даже позволила Анри остаться со мной на ночь. Ну как позволила – меня сгребли в охапку, завернули в полотенце и отнесли на кровать. А после наотрез отказались уходить к себе, вот что я могла сделать? Не драться же с ним, тем более что мне не победить: ни магически, ни как-нибудь по старинке.
Правда, утром я ругала себя последними словами за эту непростительную слабость. А еще за то, что проснулась, уткнувшись носом в широкую спину Анри. Конечно, Эрику я влепила – мало не покажется, но кто знает, какие у него еще таланты. Если бы ему снова взбрело в голову заявиться ко мне, вся конспирация полетела бы Кошмару под хвост.
– У нас даже котенок появился.
– Котенок? – Лави подпрыгнула от восторга и вцепилась мне в руку. – Тереза! Я хочу на него посмотреть. Хочу-хочу-хочу!!! Немедленно пригласите меня к себе!
Я улыбнулась. Лави до безумия любила животных, но матушка была против. Как раз из-за сестренкиной силы: та удивительно тонко чувствует природу, животные в ее присутствии млеют, даже самые капризные растения расцветают, когда Лави рядом. Если моя стихия – смерть, то ее – жизнь во всех проявлениях. Думаю, она могла бы даже оранжерею оживить, легко – несмотря на присутствие Аддингтона, но после случившегося она туда больше не ходит.
– Приезжайте завтра. Скажем, на ужин. Вместе с матушкой. И Винсентом. И Луизе я записку отправлю.
– Так вы за этим приехали! И молчите, вот хитрюга! Граф де Ларне зовет нас в гости, наконец-то! Матушка говорит, что вы оба непростительные затворники.
Ой.
Надо же было такое ляпнуть. Нет, то что голова забита другим, не оправдание. И да, теперь придется объясняться с Анри. Какой демон меня за язык тянул с этим котом? Впрочем, во всем этом есть один жирный плюс: я смогу спокойно поговорить с Луизой, не привлекая лишнего внимания.
– Ох! Обязательно приедем! Он наверняка наглый, назойливый и такой милый.
Мы сейчас про кота говорим?
– Жду не дождусь, когда смогу его потискать!
Да, точно про кота.
Лави вся сияла, и так было всегда. Сколько ее помню – даже суровые своды Мортенхэйма уступали ее обаянию. Несмотря на матушкины постоянные выволочки и одергивания, стоило ей войти – и становилось светлее. Не представляю, как после нас с Винсентом родителям удалось сотворить это чудо. Запирать ее магию просто грех, но матушка все эти годы оставалась непреклонна. Поэтому мы с Винсентом и устраивали «тайные собрания» под самыми разными предлогами. Конечно, это не полноценное обучение, но хотя бы что-то. Лави неплохо управляется с волей животных, а при должной тренировке и вовсе способна достичь небывалых высот. Но это уже ей решать – судя по всему, вязание салфеток и удачное замужество интересуют ее гораздо больше.
– Что не так, моя дорогая?