Вскоре они свернули на более узкую улицу, по бокам которой впритык друг к другу стояли дома. Кажется, богатые, потому что зелень за оградами и даже в немногочисленных маленьких окнах стала встречаться всё чаще. Здесь было тихо, только эхом отражался от стен перестук лошадиных копыт.
От неудобной позы заломило всё тело, и Агата села поудобнее, подтянув колени к груди и положив на них голову. И без того уставшая, она прикрыла глаза и не заметила, как задремала под мерное раскачивание паланкина.
Глава 18Он – не мой господин
Очнулась Агата от того, что носилки опустили на землю, и она чуть не вывалилась, пребольно ударившись локтем о деревянный столбик. Ворох шёлковых занавесей ничуть не смягчил удар, и она едва успела принять невозмутимый вид, когда они отодвинулись, и Хайрат, расплываясь в улыбке, подал ей руку.
Чувствуя слабость после сна в неудобной позе и лёгкую растерянность, она приняла руку посла без задней мысли и зашипела от боли, совершенно не готовая к тому, что по всем нервным окончаниям будто бы прокатился огонь.
– Рад, что вам так понравились виды Шарракума, – улыбнулся Хайрат, помогая ей встать на ноги. – Однако на будущее учтите, что, вплоть до самой свадебной церемонии, никто из мужчин не должен видеть вашего лица.
– Кроме вас, разумеется? – не сдержалась Агата, вырывая руку и радуясь, что боль сразу же исчезла и она смогла разглядеть что-то вокруг кроме лица и глаз посла.
Они оказались не просто у большого дома богатого господина – это здание куда больше было похоже на дворец. Высокие каменные стены, из-за которых возвышалось буйство зелени и цветущих деревьев, окружали мраморное здание с высокими колоннами.
Ворота были распахнуты, и причудливо петляющие дорожки так и звали ступить в этот благоухающий прохладой и свежестью сад. Словно пёстрый, полный жизни оазис посреди жёлтокаменной пустыни.
Хайрат покачал головой, тонко улыбаясь, глядя куда-то ей за спину:
– Фадия, твоя новая подопечная – кирия ди Эмери, обещанная господину Орхану, да будут долги и великолепны его дни.
От ворот к Агате подошла, переваливаясь с ноги на ногу, полная женщина с убранными под фиолетовую шаль волосами. Ей было лет сорок, но от сурового выражения лица уже сейчас у рта и на лбу пролегли морщины. А глаза – чёрные, подведённые сурьмой, – и вовсе кидали в дрожь.
– А, новенькая… – пренебрежительно сказала через губу Фадия, оценив Агату с ног до головы так, как на базаре выбирают лошадь подороже. Женщина заворчала по-ануарски, и Агата отчасти перевела, отчасти догадалась о смысле: – Переодеть, отмыть – может, и сгодится, о, смилуйся, господин, над не ведающей душой.
Когда Фадия схватила её за руку и потащила за собой, Агата вывернулась и крикнула Хайрату:
– Куда вы меня ведёте? Дайте поговорить с отцом! Я хочу убедиться, что он в порядке!
Зная Вильхельма, можно было предположить, что тот подвергнул отца пыткам и издевался, лишь бы узнать про эту загадочную цепочку!
Хайрат не ответил, только дал знак Фадии, пренебрежительно тряхнув пальцами.
– Сюда! – рявкнула женщина на энарийском. – Сюда, говорю! И молчи, пока не спросили! Позор, какой позор! – Фадия разразилась тирадой на своём языке, наверняка имея в виду брючный наряд Агаты, а потом больно схватила за запястье и попыталась уволочь вставшую столбом Агату к дальним воротам.
– Отпустите! – рявкнула Агата, доведённая до белого каления, и приготовилась бороться за свою свободу и гордость до последнего.
Но стоило Хайрату скрыться за поворотом, как железная хватка Фадии мигом ослабла. Агата даже споткнулась, не поверив, что желанная свобода далась ей так легко, и хотела было броситься следом за ним, но Фадия, пусть и неожиданно мягко, удержала:
– И куда бежишь? Неприятностей хочешь? – Фадия сокрушённо покачала головой. – Молодая да порывистая… Что птичка. Ну-ну, не сверкай глазами так сурово, я и так вижу, что хороша.
Фадия улыбнулась мягко, весёлые морщинки в уголках её чёрных глаз сделали полное лицо добродушным и открытым, и Агата замерла, не зная, как реагировать.
– Я должна увидеть отца!
– Ну так увидишь! Ты на себя посмотри, – Фадия подтолкнула Агату к воротам. – Какого мужчину ты сможешь убедить, если похожа на оборванку? Ох, птичка, послушай Фадию, умойся и отдохни.
Она настойчиво потянула Агату вглубь сада, та даже споткнулась от такого напора.
– На ногах не держишься, – поцокала Фадия, подхватывая её под локоть. – Откуда ты такая?
– Из Энарии, мой родной город – Варда, на юге, – ответила Агата, перестав вяло сопротивляться и позволяя провести себя в глубину сада к массивным воротам, охраняемым двумя юношами.
Фадия что-то коротко и резко скомандовала. Агата не разобрала слов и подумала, что это больше похоже на какую-то кодовую фразу, словно магическое слово, открывающее двери в сокровищницу из детской сказки. Вот только чувствовала она себя вовсе не в сказке, когда за её спиной с гулким лязгом захлопнулись обитые толстыми листами железа створки.
Подавив дрожь и чувствуя себя слишком уставшей для расспросов, словно последняя вспышка с просьбой отвести её к отцу лишила остатков сил, Агата покорно шла за Фадией.
Дородная женщина перемещалась на удивление проворно для своих пропорций и буквально летела по мощённой крупным камнем, петляющей в пышной зелени дорожке, огибающей холм и весьма круто взбирающейся наверх.
Они миновали дышащий свежестью зелёный коридор пышно разросшегося винограда с тяжёлыми, налитыми соком гроздьями и вышли на небольшую площадку на холме, спускающемся к морю.
Агата жадно вдохнула свежий, горчащий солью на языке воздух и, стиснув пальцы, вгляделась в далёкие волны, словно ожидала увидеть там, на горизонте, знакомые паруса «Госпожи Дикарки». Пена с шипением растекалась далеко внизу, но мерный рокот долетал и сюда – словно свободное дыхание огромного зверя.
– Что ты замерла на солнцепеке? – Фадия развернула её за плечи спиной к морю. – Марш в дом! Ты не смотри, что Фадия добрая. Фадия, конечно, тебя научит управлять всеми этими мужчинами, птичка. Видит солнце, да не опалят нас его лучи, тебе это нужно. Но не будешь слушаться, накажу!
И она вновь схватила её за запястье и поволокла в дом. Вид у неё при этом вновь стал суровый, и Агата с тоской подумала, что хоть та её и назвала птичкой, вот только улететь она может так же, как уплыть, когда была рыбкой на корабле Вильхельма.
– Вы знаете, где мой отец? И где Джонотан? – пропыхтела Агата, шагая за быстро идущей Фадией, которая практически тащила за руку.
– Джо… Джоно… тан? – попробовала повторить незнакомое слово Фадия, обернувшись.
– Капитан нашего корабля, который привёз нас сюда, в Ануар. С ним договаривался мой отец, заключивший сделку с Орханом. Вы должны знать! – отчаянно просипела Агата в ответ на невозмутимое и непонимающее лицо Фадии. – Капитан Джонотан ди Арс, которого несправедливо обвинили в пиратстве, это ложь! Джонотан сделал всё, чтобы спасти меня, – Агата зло добавила, видя, что Фадия не реагирует на её слова: – Он – самый красивый мужчина и капитан на свете, и он…
Фадия дёрнула её за руку.
– Самый красивый мужчина на свете – твой новый господин Орхан аль Гаффар, милосердный и всепрощающий, самый великодушный и могучий, властитель всех богатств. Милочка, запомни это и не вздумай говорить иначе.
– Он не мой господин! – возмутилась Агата.
– Это мы ещё посмотрим, – загадочно улыбнулась Фадия и больше ни на один вопрос отвечать не стала.
В конце концов она привела Агату в большой зал и выпустила на свободу. Свободой это, конечно, можно было назвать относительно: в прохладном зале с множеством резных колонн, удерживающих куполообразный мозаичный свод, сидели на лавках у стен и на мраморных ступенях вокруг небольшого бассейна десяток девушек в разноцветных нарядах разной степени откровенности. Значит, она попала в гарем? Если этот Орхан не султан, то явно кто-то приближённый к нему, раз может позволить себе такую роскошь – содержать множество наложниц.
– Позаботьтесь о юной госпоже, – отдала приказ Фадия, и мигом парочка девушек в простых серых платьях вскочила со своих мест и приблизилась к Агате. – Отведите в хаммам, отмойте и переоденьте, чтобы она сверкала, как ярко начищенный алмаз. Нам надо будет удивить повелителя – и удивить приятно, – добавила Фадия на ануарском.
Агата застыла на месте, позволив двум служанкам – а это явно были служанки – щебетать и рассматривать её диковинный и ужасный для Востока наряд – брючный костюм на женщине, позволяющий разглядеть мужчинам всё тело!
Как будто рубашка из столь тонкого полотна, что грудь казалась вовсе не прикрытой, да свободные шаровары из шёлка на ближайшей девушке, кормящей рыбок в бассейне и поглядывающей на Агату с любопытством, были лучше!
От всего пережитого, от ужаса пиратского плена, от последующего сражения и предательства Хайрата пришёл ступор. Хотелось замереть, закрыть глаза и не видеть того, что происходит. Чтобы весь этот сумасшедший мир вокруг неё тоже застыл и перестал раздирать на части: часть сердца болела за отца, часть за свою собственную судьбу, а ещё оно рвалось от одной мысли о Джонотане, которого обвинили так несправедливо.
Сдаваться неправильно, она не должна… но и сил бороться со всем миром сейчас не было. Если кто-то от страха может бежать, кто-то – нападает в ответ, то она снова, как тогда в комнате, куда забрался Джонни со вторым чулком, замирала, затаив дыхание.
Ладно, она выяснит всё что можно, прежде чем будет действовать. Ей явно не расскажут про отца и про Джонотана просто так, но разузнать побольше можно и в этом хаммаме. К тому же, среди всех этих величественных колонн и блеска, украшенных золотом мозаик, она сама себе казалась оборванкой. Да в родной Энарии от неё бы шарахались на улицах, появись она в том виде, в котором была сейчас, после всех злоключений!
Служанки повели её по коридорам, из одних дверей в другие, пока не добрались до зала на самом нижнем, подвальном этаже. И, несмотря на усталость и растерянность, Агата отмечала и забранные решётками окна, и стражников, стоящих практически у каждых дверей.