Вся надежда на сказочного дракона.
Точно. Это единственное, чего недостаёт в этом царстве абсурда!
Агата рассмеялась прямо в подушку, перевернувшись на живот, скомкала несчастную на укрытой шелками постели и осталась лежать, уперев подбородок в ладони и в полудрёме наблюдая, как невесомо колышется на неосязаемом ветру полог балдахина.
Уверенные тёплые пальцы нежно обвели косточку на ноге, провели щекотную линию вдоль так и оставшегося на ноге артефакта, скользнули вверх по икре, рассыпая мурашки, и, наконец, дразняще огладили бедро. Агата то ли всхлипнула, то ли простонала, переворачиваясь на спину, перехватывая наглые ладони, которые всё равно нежно и уверенно обхватили за талию, притягивая к горячему торсу. Мягкие, невесомые поцелуи продолжили дорожку вдоль её ключицы, мазнули по скуле. Агата прерывисто вздохнула, подаваясь навстречу, стремясь поймать губами ускользающий поцелуй.
– Просыпайся, птичка!
Под сомкнутые веки хлынул свет, и Агата вскочила, распахивая глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение и с трудом осознавая, что сидит одна посреди огромной кровати в ворохе подушек и сбившихся простыней. Затканное вышивкой тяжёлое одеяло она скинула на пол ещё вечером. Тонкая ночная сорочка задралась до талии и сползла с плеча, растрепавшиеся от беспокойного сна волосы липли к влажному лбу; в комнате душно пахло благовониями, палочка которых, забытая с вечера, ещё тлела на низком столике в углу комнаты.
– Совсем разоспалась, красавица, – добродушно пожурила Фадия, распахивая окна и впуская с солнечным светом тёплый, пахнущий влажной землёй и зеленью ветер. – Через несколько часов станет совсем жарко, а так успеешь прогуляться в саду до уроков.
– До уроков? – переспросила Агата, моргая от ярких лучей, играющих на золотой вышивке балдахина, и потирая пылающие щёки. И резко тряхнула головой. – Вы не знаете, что с нашим капитаном, Джонотаном ди Арсом?
Сон был таким ярким, что она слезла с кровати и проверила, не спрятался ли там Джонотан, как уже делал однажды. Но там нашлись только вчерашние злополучные тапочки. Приснится же такое!
Вчера их разговор с отцом прервала Фадия, столь решительно выпроводившая отца из её покоев, что Агате не удалось выяснить хоть что-то про Джонотана. Ей не хотелось верить, что он до сих пор в темнице.
Разговор с отцом оставил гнетущее впечатление: Агата и без того чувствовала себя преданной, но то, что злополучный артефакт не работал, стало неприятным открытием.
– Перестань! – Фадия упёрла руки в бока. – Перестань думать о других мужчинах, когда перед тобой стоит важнейшая задача: соединиться святыми узами брака с самим Орханом, чья власть и могущество…
– Я просто беспокоюсь о его жизни и свободе, – перебила Агата. – Мы должны отплатить ему за то, что он доставил нас сюда в целости и сохранности, довёз до берегов священного Шарракума вопреки сильнейшему шторму и жестоким пиратам. Можно ли узнать, освободил ли его милостивый и справедливый Орхан?
– Я узнаю, деточка, но не говори об этом ни с кем больше! – сурово припечатала Фадия и тут же сменила тон на елейный и вкрадчивый: – Господин Орхан, да даруют боги вам двоим своё благословение и долгие ночи, между тем, очень доволен вчерашней встречей.
Агата вскинула брови.
– Неужели?
Фадия заговорщицки подмигнула, прошла, переваливаясь, до умывального столика и посмотрела на Агату с такой гордостью, словно расположение Орхана было лично её заслугой:
– Ты так удачно потеряла свою туфлю. Так и знала, что ты не так проста, как кажешься, птичка. А теперь умываться и гулять! Свежий воздух очень полезен для цвета лица. Иди-ка сюда!
– Так что за уроки? – уточнила Агата, пока Фадия лила воду на её сложенные лодочкой ладони из большого серебряного кувшина с тонким носиком.
– Господин специально пригласил девушек из дома любви, чтобы они научили тебя всем премудростям и ты знала, как угодить господину под вашей первой луной.
– Под первой луной, – задумчиво повторила Агата, надеясь, что просто неправильно поняла подтекст.
– Да, обряд продлится до заката солнца, после чего вас с господином Орханом оставят одних, – Фадия демонстративно мечтательно закатила глаза, а потом неожиданно пристально посмотрела на Агату. – Ты ведь знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине?
Агата моргнула, сильно удивившись вопросу, который у неё на родине был верхом неприличия. Конечно же, все девицы на выданье только об этом и говорили, тайком передавая друг другу запретные романы с пикантными подробностями (обложка от молитвослова отлично подходила по размеру большинству изданий) и посмеиваясь и краснея на балах и приёмах под прикрытием вееров.
У Агаты тоже было припрятано несколько подобных, необычайно полезных для развития воображения книжиц, но, разумеется, как приличная кирия, она и помыслить не могла, чтобы в подобном признаться. К тому же, до недавнего времени она была совершенно уверена, что с ней-то подобное может произойти только в законном браке, который казался таким далеким, что мечты о любви и о такой влекущей воображение близости иногда заходили неприлично далеко относительно морали, вкладываемой юным девушкам в головы.
– О… – стараясь не рассмеяться, она подняла брови и изобразила высшую степень невинного изумления и смущения. – Я не… в монастыре говорили, что это ужасно, ужасно неприлично, и я обо всём узнаю после свадьбы от мужа.
Это совершенно точно не сработало бы с проницательным отцом или с кирией Элен, но Фадия неожиданно поверила в полную неосведомлённость Агаты.
– Ох, птичка моя… – Фадия выглядела одновременно шокированной и крайне довольной. – Столько тебе ещё предстоит узнать! Надо будет обязательно рассказать господину Орхану, он будет очень…
– Расстроен?
Может, Орхану и не нужна такая неопытная жена, при таком-то гареме? Агате даже не пришлось скрывать надежду за волнением.
– Что ты, что ты! – замахала на неё руками Фадия. – Господин будет рад обучить тебя всему. Особенно после того, как девушки тебе сегодня расскажут, что и как надо делать.
«Помогите мне боги», – подумала Агата, представив, как Орхан позволит себе всё, что делал Джонотан, и едва не простонала.
Ей срочно надо было что-то придумать! И всё время, пока Фадия, радостно бормоча, помогала одеться во всё тот же традиционный наряд, хмурилась, пытаясь найти выход. Только бы узнать, что с Джонотаном всё в порядке. Часть её отчаянно надеялась, что он уже ищет способы вызволить из ловушки и себя, и её.
Прогулка прошла, как в тумане: цветущие сады вокруг дома Орхана, больше походившего на сказочный дворец с башенками и длинными увитыми зеленью галереями, поражали воображение, но ни свежая зелень, ни диковинные цветы не могли привлечь внимания напряжённо думающей Агаты.
Она кивала, вполуха слушая перечисление богатств Орхана: и верблюды, и добыча золота, и лучшие на свете ткани, и даже к специям этот восточный делец успел приложить руку… Агата мечтала вернуться в прохладу дворца: её лицо вновь было прикрыто тонкой вуалью, и даже лёгкий бриз с моря не мог сделать легче частое и горячее дыхание. Возможно, это было делом привычки, но всё, чего Агате хотелось, – добежать до моря, скинуть с себя непривычный наряд и окунуться с головой в воду.
Она с тоской посмотрела вдаль: с холма, на котором раскинулся богатый район Шарракума, открывался восхитительный вид на плещущееся внизу море. Оно с далёким рокотом накатывало на прибрежные скалы, обещая свободу и укрытие. Это были странные мысли, но, кажется, после первого в своей жизни плавания Агата ощутила тот самый вкус свободы, о котором с сияющими глазами рассказывал Джонотан, возвращающийся на праздники из морской академии.
«Джонни, где же ты сейчас?» – Агата сжала кулаки, чтобы ногти впились в ладони: слабая боль отрезвляла, прогоняла страх и тоску. Печалиться у неё ещё будет время, если ничего не выйдет и ей придётся стать женой Орхана!
– Я ведь могу задавать вопросы? – спросила она, кажется, оборвав Фадию на полуслове: слишком ушла в свои мысли.
– Какие вопросы, птичка? – совершенно не обиделась Фадия, но голос прозвучал насторожённо.
– Я же могу расспросить девушек из дома наслаждений, так вы сказали? – она даже не стала пытаться изображать смущение – под вуалью практически не видно лица, а щёки и лоб и так пылают от жары и волнения. – Переживаю, что ничего не знаю. А Орхан заслуживает лучшей невесты в мире. Но… там же не будет посторонних?
– Ох, птичка моя! – Фадия выглядела такой обрадованной, что Агате даже стало совестно, что расспрашивать она планирует вовсе не о женских хитростях, а о нравах в городе и том, как остаться незаметной на улице, на случай если ей удастся выбраться. – Конечно, ты можешь спрашивать их о чём угодно! Этот урок только для тебя. И не переживай о гареме господина. Шипят эти змеи громко, да укусить теперь поостерегутся.
Агата только кивнула, радуясь, что лишних ушей не будет, а значит, есть шанс узнать что-то действительно полезное.
Спустя несколько часов после прогулки Агата сидела в одной из комнат уже знакомого хаммама с ногами на низкой, украшенной мелкими квадратиками мозаики каменной скамье, смущённая, но полная любопытства, и отмечала, как сильно отличаются традиции в разных странах. Она всегда была прилежной ученицей. И не только потому, что не хотела расстраивать отца, но и потому, что было действительно интересно узнавать новое. Но никогда раньше её урок не проходил так.
Ни лаконичной и строгой классной комнаты, ни учебников. Хотя книгу ей почтительно подали и поставили перед ней на небольшой складной подставке, чтобы на страницы не попали ни вода, ни ароматные масла. Теперь Агата, чувствуя, как пылают щёки, листала красиво оформленные страницы с текстом, написанным от руки на ануарском, которого было совсем немного, и старалась не представлять Джонотана и себя саму, повторяющих то, что было на красочных и очень детальных иллюстрациях.