[79].
Самый полный из египетских текстов о мумификации в Древнем Египте – это папирус «Ритуал бальзамирования Аписа». К сожалению, так как речь идет о культе священного быка, в нем бальзамировщикам предлагают начать с рогов и работать по направлению к хвосту. Те, кто бальзамировал людей, с этим дела не имели. Есть и другие источники, включая исследования мумий и описания Геродота (хотя он бесстрастно пишет о кровавых моментах процедуры: «Сначала железным крюком вытаскивают через ноздри мозг…», на самом деле мозг извлекали не всегда). Какими бы ни были детали бальзамирования, главной составляющей из-за жаркого климата была скорость. Тела сначала мыли, затем через разрез на животе обычно удаляли внутренние органы, и если удаляли мозг, то делали это через разрез в кости на задней поверхности носовой полости. Впоследствии тело покрывали солями природной кристаллической соды, маслами, смолами и оставляли сохнуть на семьдесят дней, потом снова мыли[80].
Само пеленание было сложным, тайным и ритуальным. Чистота в прямом и переносном смыслах имела первостепенное значение. Оно проходило в специальном помещении, пол которого был покрыт песком пустыни глубиной в несколько метров, поверх которого клали циновку из папируса и льняное полотно. Требовалось большое количество материалов, от мазей до повязок. Все участники процесса должны были очиститься перед началом работы. Они сбривали волосы, мылись и надевали чистую льняную одежду.
Жрецы, которые выполняли само пеленание, получали уважительное звание «мастера секретов». Они следили за тем, чтобы число слоев и обертываний было кратным трем или четырем, так как эти числа имели особое значение. Между слоями ткани укладывали амулеты и другие значимые предметы. Иногда на полотнах писали ритуальные фразы. На птолемеевской мумии, распеленатой Томасом Петтигрю в апреле 1837 г. в Лондоне, было более пятидесяти метров повязок с тщательно выполненными надписями. Различный текстиль – повязки, покрывала и подушечки – укладывался по очереди так, чтобы самый тонкий лен оказывался на самом нижнем и на самом верхнем слоях. Если речь шла о быках, то только на пеленание уходило до шестнадцати дней[81].
Жировые свечи
«Я с удовольствием вспоминаю ощущения, которые я испытывал, демонстрируя различные части мумии, когда она была впервые открыта. Я находился в состоянии эмоционального возбуждения среди сотни ученых и литераторов, которые почтили мой дом своим присутствием, чтобы в течение шести недель присутствовать при постепенном вскрытии».
Мумии веками занимали особое место в западном воображении. Слово «мумия» происходит от персидского mumiya, что означает мумиё, которое высоко ценится в медицине. Хотя мы теперь знаем, что не во всех мумиях есть мумиё, их начали выкапывать, продавать, измельчать и использовать где только можно, начиная с зубной пасты и заканчивая лекарством от эпилепсии.
Впоследствии их использовали и в качестве пигмента под различными названиями, включая «египетский коричневый» или caput mortuum, что на латыни означает «голова мертвеца».
Интерес к мумиям стал научным. В 1652 г. Джованни Нарди, придворный врач великого герцога Тосканского, опубликовал книгу с гравюрами для любопытных западных читателей, на которых была изображена частично распеленутая мумия[82]. К середине XIX в. распеленание мумий стало модным зрелищем в Лондоне и в других городах Европы. Томас «Мумия» Петтигрю настолько прославился, что газеты освещали его распеленания как театральные спектакли. На одном распеленании в 1909 г., о чем рассказал французский писатель Пьер Лоти, зрители до такой степени развеселились, что происходящее превратилось в балаган. Царская мумия была «завернута тысячи раз в замечательную ткань… тоньше индийского муслина», – вспоминал Лоти. Этой ткани было более четырех сотен ярдов, и потребовалось два часа, чтобы ее размотать. К этому времени напряжение достигло пика. И «когда сняли последний слой, когда появилось знаменитое лицо, эмоции среди зрителей были такими, что они бросились вперед как стадо коров и перевернули фараона»[83].
Одна из самых знаменитых мумий в истории помимо мумии Тутанхамона известна не под собственным именем, а под именем человека, который ее распеленал. Аугустус Боцци Гранвилл прожил жизнь, достойную биографии. Родившийся в Италии врач пережил Наполеоновские войны, эпидемии малярии и бубонной чумы в Греции и Турции. Он даже служил в британском военном флоте, прежде чем осесть в Лондоне и открыть там практику. Очевидно, что он был человеком энергичным, с разнообразными интересами. В Лондоне у него появилась страсть к египтологии. В 1825 г. он представил в Королевское общество документ о распеленании мумии, которую он публично распеленал за некоторое время до этого. Мумия Гранвилла, как она теперь известна, была передана ему в 1821 г. сэром Арчибальдом Эдмонстоном. (Этот джентльмен приобрел ее за $4 во время поездки в Фивы в 1819 г.[84])
В своем отчете Гранвилл описал то, что теперь считается первым современным вскрытием мумифицированных человеческих останков. Его методы определили стандарты процедуры для того времени. Он скрупулезно записал все этапы процедуры, отмечая, к примеру, размеры, углы и состояние отдельных костей, а также опубликовал подробные иллюстрации.
Мумия была так забинтована тканью, что больше походила на вытянутый овал, чем на человеческое тело. Повязки, которые были из «очень плотного, но эластичного льна», были «наиболее умело наложенными», проинформировал Гранвилл общество, «и наложены с аккуратностью и точностью, которые не смогли бы повторить даже самые ловкие хирурги наших дней». Все льняное полотно, снятое Гранвиллом за час распеленания, весило 28 фунтов. Как врач, он узнал знакомые ему способы наложения повязок, включая «круговой, спиральный, соединительный, иммобилизующий и ползучий»[85].
Вскрытие, проведенное в доме Гранвилла в Лондоне, за которым наблюдали сменяющие друг друга посетители, продлилось полных шесть недель. Его доклады менялись от сугубо профессиональных до болезненно личных. Оказалось, что тело принадлежало женщине примерно пятидесяти лет, с бритой головой. Он провел рукой по черепу и почувствовал щетину. Хотя мумификация явно была бюджетной, так как все органы остались в теле, это позволило Гранвиллу в полной мере применить свои познания в медицине. Он подробно описал ее груди, которые, как он подумал, «при жизни были большими, так как они вытянулись до седьмого ребра». Он упомянул и глубокие морщины на ее животе: «Эта часть тела, должно быть, имела внушительные размеры». Гранвилл счел причиной смерти крупную кисту яичника. Позднейшие исследования позволили предположить, что более вероятными причинами смерти были туберкулез или малярия[86].
Его успех в Королевском обществе был таким, что Гранвилл прочел лекцию о своих находках в Королевском институте. Для большего эффекта для освещения зала он использовал свечи из светлого рыхлого вещества, похожего на «смолу и мумиё», которое он собрал в большом количестве в мумифицированном теле и принял за пчелиный воск. Но в этом случае он ошибся. При разложении тела жиры и мягкие ткани распадаются, превращаясь в сероватую субстанцию, называемую «жировоск» или «трупный жировоск». Не подозревая об этом, Гранвилл, вероятно, просвещал свою аудиторию в зале, освещенном свечами, сделанными из человеческой плоти[87].
Когда-то лингвисты выяснили, что у инуитов есть десятки слов для обозначения снега, начиная с matsaaruti (мокрая штука, которой замораживают полозья нарт) до pukka (пушистая разновидность с кристаллами). Если это может служить грубым доказательством культурного значения, то, пожалуй, стоит упомянуть количество слов, использованных для обозначения текстиля, мумификации и упоминания о них. К примеру, в «Ритуале бальзамирования Аписа» используется три разных глагола для оборачивания тела тканью: wety обозначало «заворачивать», djem или tjam обозначало «покрывать», тогда как tjestjes значило «завязывать узлом». Словом hebes называли большой прямоугольный кусок ткани, использовавшийся в мумификации. Узкие полосы назывались pir. Длинные разорванные полосы назывались nebty. Жрецы также могли использовать повязки seben, geba и seher и ткани sewah, benet и kheret. Примерно в 1500 г. до н. э. тело называли словом khat. Забальзамированное тело было djet (омоним слова «вечность»). Запеленатая фигура с головным убором божества именовалась sah[88].
Самое распространенное объяснение мумификации – то, что она защищает тело так, чтобы оно оставалось относительно нетронутым гниением, даже похожим на живое, для загробной жизни. Это довольно милый взгляд на вещи, как будто мумифицированное тело – картина старых мастеров, которую аккуратно завернули перед тем, как отправить в новый дом после аукциона. Но у такой схемы есть изъяны. И, что важнее, такой подход делает тривиальным и само пеленание, и повязки/покровы, которые использовались в мумификации. Иными словами, лен низводится всего лишь до защитного слоя важного внутреннего ядра.
Эта идея не нова. Геродот, писавший в V в. до н. э., считал, что мумификация не позволяет мертвецу «быть съеденным червями в могиле». Точно так же Гранвилл писал, что повязки были использованы для того, чтобы защитить «поверхность мумии от внешнего воздуха». Даже Гастону Масперо, французскому ветерану археологии, который был главным управляющим раскопками и древностями в Египте, а позже познакомил Говарда Картера с его благодетелем лордом Карнарвоном, не были чужды подобные размышления. Он начал распеленывать мумию Рамсеса II в 9 часов утра 1 июня 1886 г. После того как он снял несколько повязок и покрывал, он дошел до «куска тонкой ткани, укрывающей тело с головы до ног… Этот последний покров был сброшен, – написал он, – и Рамсес II появился». Его протеже таким же образом видел связь между пеленанием и запеленатым. Вскрыв саркофаг Тутанхамона, он был разочарован тем, что «содержимое было полностью закрыто тонкими льняными покровами». Он был удовлетворен только тогда, когда из-под покровов показалось «золотое изображение юного царя» и, наконец, было открыто само тело