паруса не двигают их, нет вдоль бортов скамеек для гребцов, но гребцы ходят туда-сюда» [выделено мной. – Кассия Сен-Клер]. Только несколько веков спустя паруса были приняты скандинавами, вероятно потому, что с ними было легче перевозить большие грузы и пассажиров из одного порта в другой. Именно это викинги – как торговцы или рейдеры и определенно колонизаторы – все чаще находили жизненно важным для своего образа жизни. Поминальные камни с изображениями из Готланда, найденные в Швеции, показывают лодки в VI в. и простое судно с мачтами и квадратными парусами в VII в. На парусах были полосы или клетки. Узор мог быть сугубо декоративным, но существуют гипотезы, что он делал паруса крепче. Искусно сделанные парусники появляются в XI веке[180].
Как это не раз случалось с теми, кто примкнул позже, древние скандинавы оказались рьяными новообращенными. И это было вполне естественно: паруса существенно расширили их горизонты, позволив им плавать дальше, брать больше грузов, и обеспечили преимущество перед соперниками. К первой половине XI в., во времена империи Северного моря короля Кнуда, для флота (включая в это понятие все корабли – от грозных военных судов до самых скромных рыбацких лодок) требовалось около одного миллиона квадратных миль парусины. И бо́льшая ее часть изготавливалась из шерсти[181].
От стада к флоту
«Взвился на мачте парус, плащ морской, к рее крепко привязанный, древо моря скользнуло по волнам и помчалось; ни разу над водами непопутного не было ветра плавателям, и летел через хляби соленые прочно сбитый борт по равнине бурь».
Поздней осенью 1989 г. маленькая церковь в Тронденесе, небольшом приходе на каменистой земле Северной Норвегии, была наконец отремонтирована. Это давно следовало сделать. Эта средневековая каменная церковь находится в самой северной точке страны. Белая, с островерхой красной крышей, она стоит у самой воды. Когда рабочие чинили крышу, они нашли странные комки и подушки, которыми были переложены деревянные балки крыши и провалы в каменной кладке.
Это оказались тряпки, настолько древние, жесткие и грязные, что они походили на полоски кожи. При более близком изучении оказалось, что полосы, которыми затыкали дыры в крыше, это остатки грубой шерстяной ткани – wadmal, – у которой когда-то было совершенно другое предназначение. Несколько сотен лет назад эта ткань была соткана, чтобы стать парусом на корабле древних скандинавов, ловить и удерживать ветер.
Шерсть не кажется подходящим материалом для изготовления парусов. Она согревает, и это качество традиционно высоко ценилось, но в парусах совершенно не требовалось. В самом деле, свойство шерсти давать тепло обеспечивают завитки на отдельных волокнах, благодаря которым при их соединении образуются воздушные мешки. Но эти завитки также означают, что в шерстяной ткани множество крохотных отверстий, которые пропускают воздух. Далекий от идеала вариант, чтобы укрощать ветер. Тот, кто хоть раз стирал шерстяной свитер, подтвердит, что он впитывает большое количество воды, становится очень тяжелым и долго сохнет. Если принять во внимание все эти недостатки, то кажется удивительным, что кому-то пришло в голову использовать шерсть для изготовления парусов. И такие паруса не только были стандартными для драккаров, но и использовались викингами, когда те торговали по всей Европе и, скорее всего, проделали длительное путешествие в Америку и обратно.
Велик соблазн поверить, что, как только нашлась альтернатива, от шерсти с легкостью отказались. Оказывается, ничего подобного. В XX в. квадратные шерстяные паруса все еще изготавливались в Скандинавии и на Фарерских островах.
То, что фрагменты ткани в Тронденесе сохранились пригодными для исследования, сродни чуду. Шерстяные паруса изнашивались, а затем выбрасывались, так что без фрагментов из Тронденеса археологические свидетельства о парусах викингов были бы недостаточными. И хотя сейчас они не кажутся такими уж важными, они помогли исследователям понять, как делали паруса для кораблей древних скандинавов и какими были эти паруса. Мы знаем, шерсть каких овец использовали, как ее обрабатывали, ткали и сшивали вместе. Мы можем ответить на многие вопросы о том, насколько хороши эти паруса были в плавании и каково это было – плавать под такими парусами. Один фрагмент ткани, сунутый в прореху в крыше церкви, как выяснилось позднее, имел идеально сохранившееся отверстие, через которое когда-то пропускали канат, аккуратно обшитое неизвестной рукой между 1280 и 1420 гг.
История о том, как изготавливали паруса для викингов, начинается, как и любая история о шерстяных вещах, – с овцы. Острова, лежащие между Норвегией, Шотландией и Исландией, сотни лет славились своими овцами и качеством вязаных изделий. Жители острова Фэр-Айл, к примеру, обменивали шерстяные вещи у моряков проходивших кораблей с 1600-х гг. и даже выполнили специальный заказ на 100 свитеров для экспедиции в Антарктику в 1902 г.[182]
Хотя в наши дни большинство тех, кто покупает свитера с Фэр-Айла, этого не знают, порода овец, дающих эту шерсть, необычная. «Примитивная» овца меньше по размеру и дает намного меньше шерсти (и мяса), чем их крупные современные соперники таких пород, как ромни-марш и меринос, дающих ту шерсть, из которой производится большинство одежды и мебели в наши дни. Но если этой североатлантической овце и не хватает веса, то она компенсирует это выносливостью и упрямой приспособляемостью. Эти овцы могут сами прокормиться и не нуждаются в баловстве, которого требуют современные породы. Они выживут и даже будут отлично себя чувствовать на весьма скромной диете. Эти уроженки Норт-Роналдсей, самого северного из Оркнейских островов, научились питаться исключительно водорослями, находя дорогу по скользким камням[183].
Эти крепкие овцы получили бы одобрение викингов, которые разводили похожую породу – древнескандинавскую короткохвостую овцу. Овцы викингов были размером с крупную собаку – вполовину меньше более популярных современных пород – и паслись на вересковых пустошах, а не на зеленых пастбищах. Это были полудикие овцы, подходившие к своим владельцам не чаще одного-двух раз в год. Стада были маленькими, около двенадцати животных. Овец держали мелкие фермеры, которые при этом либо занимались земледелием, либо рыбачили. (Во всяком случае, так было в 1657 г., когда составили список налогообложений, в который вошли все овцы Норвегии в количестве 329 000 голов.) Их шерсть существенно отличается тем, что бывает не только разных цветов – черного, коричневого и белого, – но и состоит из двух слоев, кудрявого верхнего слоя и мягкого, с высокой степенью изоляции, подшерстка. У тех овец, которых разводят сейчас, шерсть другая. Еще одна странность шерсти древнескандинавской овцы – высокое содержание ланолина, который делает ее более водоотталкивающей. Это отличное качество, если вы собрались делать паруса[184].
Из-за скромных масштабов овцеводства, чтобы изготовить достаточное количество парусов для крупного корабля, следовало поддерживать и координировать усилия нескольких хозяйств. Овцы с двухслойным руном естественным образом линяют в конце весны и летом, когда становится теплее. Примерно в середине лета стада огораживали и вручную собирали с них шерсть. Это тяжелая работа. В Риссе (Норвегия), в народной средней школе Фосен, этому традиционному умению учат до сих пор. Нужно четыре-пять человек и около десяти минут, чтобы ощипать свободную шерсть с одной овцы. Хотя ощипывание требует больше времени, у него есть преимущество перед стрижкой. Ощипанная шерсть более водонепроницаемая, и ее нужно меньше чесать, чтобы избавиться от коротких, только что выросших шерстинок, попадающих в общий объем при стрижке. Собранную шерсть сортировали. Самая тонкая овечья шерсть – с шеи, ее оставляли для роскошных шалей. Шерсть с бедер больше подходила для митенок или носков. До сих пор особенно ценится шерсть трехлетних ярок, которая считается особенно крепкой и толстой. После ощипывания и сортировки шерсть сматывали в мотки и хранили для последующей переработки в конце года в смазанных рыбьим жиром мешках из шкур животных[185].
Самая трудная работа предстояла в осенние и зимние месяцы, когда дни становятся холодные и короткие и время лучше проводить дома, в тепле. Сначала вся семья собиралась для того, чтобы отделить длинную верхнюю шерсть от более мягкого подшерстка. (Это было особенно важно, если впоследствии шерсть шла на изготовление парусов.) Подшерсток сбрызгивали рыбьим жиром и откладывали в сторону, чтобы жир успел впитаться в волокна, делая их еще более мягкими.
Затем начиналась работа, которую выполняли в основном женщины: прядение, ткачество и шитье. Длинные жесткие волокна чесали и с помощью подвесного веретена пряли по часовой стрелке, туго натягивая, чтобы получилась очень прочная пряжа. Эти нити использовались для основы, которой следовало быть водонепроницаемой и выдерживать силу ветра.
Подшерсток подвергался более щадящей обработке. Его свободно пряли против часовой стрелки. Эти более мягкие и податливые нити использовались для утка́. Мягкие нити ссучивали друг с другом, и в результате получалась более плотная и влагостойкая поверхность. Чтобы напрясть эти разные нити, требовались и умение, и большое количество времени. Очень опытная мастерица могла спрясть от тридцати до пятидесяти метров пряжи за час, используя веретено и ручную прялку. Но если и так, то большой парус размером около девяноста квадратных метров требовал работы в течение двух с половиной современных рабочих лет