Что, собственно говоря, связывало оседлое население Крыма, Болгар и других культурных районов Золотой Орды с золотоордынской властью? Только ненависть оно испытывало к чуждой по языку, религии и всегда насильственной и эксплуататорской власти. Пока Золотая Орда была сильна и внутри своей кочевой аристократии едина, она легко справлялась с разноплеменным по составу населением; когда же в ней наступили смуты и ее войска стали терпеть поражение, все чуждые татаро-монголам племена и народы радовались всякой неудаче этой власти и с надеждой на улучшение своего положения отрывались от нее.
С приходом к власти Тимур-Кутлуга (фактически Едигея) Золотая Орда вновь на короткое время окрепла, но это была лишь последняя вспышка догорающего огня. Золотая Орда, чтобы вернуть на какие-нибудь полтора десятилетия хотя бы тень былого могущества, должна была мобилизовать все приемы и методы насилия и коварства, к которым она прибегала в своей истории. Едигей и оказался в этом отношении наиболее подходящей фигурой благодаря своим личным качествам.
Согласно летописцу, «Едигей князь велики бе во всей Орде, и могуществен и крепок и храбр зело»[750]. Вместе с тем он же «лукавый и злохитрын»,[751] способный на любой коварный и злой поступок для достижения своих целей.
Но события конца XIV — начала XV в., как уже сказано, были только последней вспышкой. Ни Едигею, ни его подставным ханам не удалось преодолеть неумолимый ход истории. Русь и Золотая Орда шли разными путями. Русские княжества, несмотря на свою феодальную раздробленность, находились уже в полосе большого подъема производительных сил не только сельского хозяйства, но и городского ремесла, продукция которого росла вместе с развитием городов на Руси[752].
Все это содействовало углублению и укреплению товарно-денежных отношений внутри страны и росту торговли с соседями. Экономически Русь была уже сильной, она сама производила все необходимое, жила за счет своих собственных ресурсов, не грабя и не насилуя других народов.
Позволим себе привести только два значительных факта, которые могут быть иллюстрацией к сказанному. В области военной техники Русь стояла весьма высоко, во всяком случае, выше татар. Рассказывая о битве Витовта с татарами на Ворскле в 1399 г., мы отметили высокий технический уровень оснащения литовского войска. Такую же военную технику имела и Русь. А вот и другой пример: Едигей «посла во Тверь к великому князю Ивану Михайловичу Тверьскому царевича Булата да князя Ериклибердея, веля ему часа того быти на Москву с пушками, и с тюфяки, и с пищалми, и с самострелы»[753]. Произошло это в 1409 году. Высокая военная техника — продукт развития города и городского ремесла.
Не менее интересной и ценной может быть еще одна категория фактов. В XIV — начале XV в. не татары, а русские были хозяевами и водителями судов на Волге. По словам Никоновской летописи, 20 июля 1407 г. «князь великий Иван Михайлович Тѳерьский поиде во Орду в судах по Волзе ко царю Шадибеку»[754]. Конец XIV и начало XV в. — это уже время, когда Европа, в том числе и Русь, начинает опережать по культурному развитию Восток, а Золотая Орда никогда не была передовым участком Востока.
После похода Тимура Золотоордынские города, их ремесла и торговля были, как мы выше видели, в полном упадке. Производительные силы были в расстройстве, казна государства могла держаться только за счет грабежа и насилий. В отличие от Руси, никакой внутренней связи между населением и золотоордынской властью не было, не говоря уже о непреодолимых смутах внутри кочевой тюркско-монгольской знати. Вот в этой обстановке объединение русских феодальных княжеств в единое, централизованное государство, являясь мощным орудием уничтожения Золотой Орды, становилось все большей необходимостью исторического развития России.
18 февраля 1405 г., в холодную зимнюю ночь, Тимур скончался в упомянутом выше Отраре, во время своего незавершенного похода на Китай. Смерть грозного среднеазиатского эмира имела в истории Передней Азии огромное значение. В государстве Тимура настали смуты, началась феодальная борьба за «тимуровское наследство», приведшая к тому, что в Средней Азии никто больше не вмешивался в дела Восточной Европы. После смерти Тимура в Мавераннахре не нашлось никого, кто мог бы нанести новый удар Золотой Орде. Более того, наступившие смуты в Мавераннахре, связанные с борьбой за «тимурово наследство», привели к тому, что Едигею на несколько лет удалось захватить Хорезм, что, согласно Абд-ар-Реззаку Самарканди, произошло в 1406 году[755].
Один из преемников Тимура — Улугбек (1409–1449), крупный ученый на троне, — как известно, не смог справиться даже с Белой Ордой и ее притязаниями. Задача ликвидации Золотоордынского государства легла теперь целиком на плечи одной Московской Руси. В XV в. это важное дело было выполнено Москвой, однако на пути полного освобождения от татар лежали еще значительные препятствия, и одно из них — последняя по времени попытка возродить Золотую Орду для новых грабительских походов на Русь, которую осуществил эмир Едигей. В 1400 г., по словам летописи, «умре во Орде царь Темирь Кутлуй и по нем сяде Шадибек на царствии Большіа Орды Воложскіа»[756].
Нумизматические данные подтверждают сведения письменных источников (восточных и русских) о годах царствования Тимур-Кутлуга. Он чеканил монеты в Орду ал-Джедид, Сарае, Беладе Крым, Сарае ал-Джадид, Хаджи Тархане, т. е. на всей территории Золотой Орды, в 800–802 гг. х. (= 1397–1400).
Упомянутый выше «Аноним Искендера» (Муин-ад-дин Натанзи) приводит некоторые небезынтересные подробности смерти Тимур-Кутлуга: «Тимур-Кутлуг так много пил, что однажды он заснул после длительного пьянства»[757].
В Улусе Джучи наступили беспорядки, и Едигей стал искать нового Чингисида. Такового он и нашел в лице Шадибека, сына Кутлуг-бека[758]. Шадибек еще в меньшей мере был самостоятельным государем, чем его предшественник Тимур-Кутлуг. По словам «Анонима Искендера», Шадибек всю свою жизнь проводил в удовольствиях и наслаждениях[759]. Полным хозяином в Золотой Орде стал эмир Едигей. Он вмешивался во все дела, сам устанавливал порядки, и «люди из привольности попали в стеснение»[760]. Шадибеку положение это не нравилось, и он захотел освободиться от деспотического временщика. Однако Едигей проведал об этом и готовил контрмеры. В самый разгар «замятии» в «Золотой Орде», в 1407 г., прибыл на судах по Волге из Твери великий князь тверской[761]. В развернувшейся борьбе победил Едигей. Что же касается неудачливого хана Шадибека, то он бежал в Дербенд, где и нашел убежище у дербендского эмира Шейха Ибрахима. Здесь, в изгнании, он и умер[762]. Едигей добивался через своих послов у Шейха Ибрахима выдачи беглеца, однако дербендский эмир в этом ему отказал[763].
По нумизматическим данным, Шадибек царствовал с 1400 йо 1408 г., что совпадает с известиями письменных источников, в том числе и русской летописи. Чеканка монеты в Хорезме в 807, 809 и 810 гг. х. указывает на зависимость Хорезма в ого время от Золотой Орды. И действительно, Абд-ар-Реззак Самарканда сообщает, что Едигей захватил Хорезм в Реджебе 808 г. х. (= 23.XII.1405 — 21.I.1406).
Большой интерес представляют монеты, чеканенные Шадибеком на Кавказе. Он чеканил их в Дербенде и Баку. Дербендские монеты дошли до нас от 811, 813 и 815 гг. х. Самый факт этой чеканки говорит о том, что он продолжал считать себя законным государем Золотой Орды и в то время, когда там был другой хан.
Место Шадибека в Золотой Орде, по словам Никоновской летописи, занял Булат-Салтан[764]. Летопись ничего не говорит о его происхождении. Но словам Шереф-ад-дина Али И езди. Булат, точнее Пулад, был сыном Шадибека[765]. В восточных источниках он известен под именем Пулад-хана. Едигей всячески старался поднять могущество и престиж Золотой Орды, прибегая для этого ко всем испытанным татарами средствам. Булат-Салтан (Пулад-хан) требовал, чтобы русские князья, как и прежде, ездили в Орду, получали из рук ханов ярлыки на княжение, привозили бы подарки, разрешали бы у золотоордынского престола споры друг с другом, как у верховного судии, и т. д. Так, в первый год правления Булат-Салтана (Пулад-хана), т. е. в 1407 г., состоялась тяжба по вопросу о великом княжении тверском у Ивана Михайловича Тверского с Юрием Всеволодовичем Тверским, разрешенная ханом в пользу первого. В 1408 г. Булат-Салтан ходил войной на Литву. Вскоре до Руси стали доходить слухи, что в Орде готовят поход на Москву. В ноябре 1409 г. «прииде Татарин из Орды на Москву, поведа великому князю Василію Дмитреевичу яко "князь велики Ординьский Едигей хощет воевати землю твою"»[766]. И действительно, через месяц, в декабре 1409 г., на русскую землю напало большое татарское войско во главе с Едигеем. Вместе с Едигеем пришли в качестве военачальников четыре царевича и наиболее видные эмиры Орды. Страницы Никоновской летописи, посвященные этому походу, весьма интересны и ценны. Рассказ представляет собой продукт большой литературной обработки и пропитан насквозь глубокой патриотической идеологией. Однако литературная обработка не снижает его значения как достоверного источника. В основе рассказа о событиях 1409 г. Никоновской летописи, составленной около 1556 г., лежит Рогожская летопись, близкая по времени изучаемой эпохе. Если мы предпочитаем цитировать Никоновскую летопись, то только в силу того, что в ней события изложены более ярким языком, причем, кроме фактов, рассказанных у Рогожского летописца, она приводит столь же достоверные дополнительные сведения.