[113] Армянский принц Хетум, нашедший убежище во Франции, примерно в это же время уточнял, что «все споры, которые возникают между ними, они передают на суд императорского двора».[114] Таким образом, Монгольская империя была воссоздана, но уже в формате некоей конфедерации государств, и статус монгольского хана — императора Юань можно сравнить со статусом великого князя киевского в эпоху феодальной раздробленности: обладая формальным старшинством, он фактически являлся лишь «старшим среди равных» и не оказывал никакого влияния на политику каждого из удельных владений.[115] Тем не менее, Чингизиды еще раз официально подтвердили свою приверженность к имперской политической традиции и единству правящего рода, что, на наш взгляд, позволило сохранить порядок в чингизидских улусах еще на несколько десятилетий.
Несомненно, активно выступая вместе с Тэмуром, императором Юань, чагатайским ханом Дувой, Чапаром (сыном Хайду) и ильханом Газаном, а затем — и его преемником Олджайту, за возрождение империи Чингизидов, Токта отнюдь не руководствовался некоей «ностальгией» по былому величию. Его заинтересованность в единстве чингизидских улусов империи объяснялась вполне конкретными политическими причинами. Прежде всего, восстановление отношений с империей Юань позволило Токте вернуть контроль над китайскими владениями Золотой Орды.[116] Правда, статус золотоордынских владений в Китае, видимо, не был достаточно формализован, соответственно, интересы хана Улуса Джучи не защищались в должной степени. Согласно «Юань ши», Токта неоднократно поднимал вопрос о создании в своих владениях отдельного «генерал-губернаторства», т. е., вероятно, речь шла о восстановлении института золотоордынского наместника, как это было при Бату и Берке. В свою очередь, Токта, вероятно, выделил и императору Юань, и другим монгольским правителям владения в собственном улусе. Согласно сообщению средневекового арабского автора ал-Муффадаля, «пошлины и другие доходы с Судака делились между четырьмя татарскими царями. Одним из них был этот Токтай»[117] — по всей видимости, речь идет о праве получения дохода владетелями четырех чингизидских улусов с некоторых областей Крыма.
Второй причиной было то, что, поскольку все чингизиды имели равные права на престол, у Токты появилась возможность самому предъявить претензии на трон общемонгольского хана. Согласно сообщению арабских источников, именно это он и попытался сделать под конец своего правления («стал добиваться каанства»), однако умер, так и не успев осуществить своего намерения.[118]
Одновременно с этим, около 710 г. х. (1310–1311 гг.), Токта решил провести в Улусе Джучи денежную реформу, наконец, завершив то, что неудачно пытались осуществить его предшественники — Берке и Менгу-Тимур. Обилие монеты, имеющей хождение в государстве, чеканка монет разного веса и оформления в первые десятилетия существования Золотой Орды не соответствовали высокому уровню ее политического и административного развития, достигнутому к началу XIV в.[119] Поэтому Токта решил унифицировать денежную систему Золотой Орды. В результате новый серебряный дирхем (по сути — основная монета, ходившая в Улусе Джучи[120]) стал весить 2 данга, т. е. 1.56 г, что составляло ⅓ мискаля — основной весовой единицы, использовавшейся при чеканке монеты. С этого времени применительно к дирхемам, чеканенным после реформы Токты, стали использовать эпитет «данг», который впоследствии в русской традиции трансформировался в хорошо знакомое нам слово «деньга».[121] Полагаем, что это могло быть сделано на основе заимствования опыта империи Юань в области денежной политики: укрепление связей с китайскими монголами позволяло Токте заручиться поддержкой юаньских специалистов в этом вопросе.[122]
И хотя из единства чингизидских улусов ничего не вышло (Дува вскоре начал войну с Чапаром, закончившуюся тем, что он присоединил Улус Угедэя к своим владениям), но Токта сумел на какое-то время обезопасить Золотую Орду от угрозы вторжения со стороны своих родственников из других улусов. Это оказалось очень своевременным, поскольку как раз в это время начались проблемы в Синей Орде — восточном крыле Золотой Орды, специфика статуса которого нуждается в особом рассмотрении, поскольку может быть объяснена, опять же, тесной интеграцией Золотой Орды в монгольскую имперскую структуру.
Как мы помним, Орду, старший сын Джучи, по тем или иным причинам отказался от права наследовать отцу в пользу своего младшего брата Бату. Тем не менее, его имя в официальных актах Монгольской империи ставилось выше имени Бату.[123] До недавнего времени считалось, что Орду возглавлял восточное крыло Золотой Орды — так называемую Синюю Орду (Кок-Орду), которая являлась одним из уделов Улуса Джучи. Однако ряд исследователей приходит к выводу, что Орду и ряд его ближайших преемников по статусу были фактически равны Бату и, соответственно, его преемникам в западном крыле — Белой Орде (Ак-Орде, правом крыле, фактически являвшемся «доменом» золотоордынских ханов) и нередко выступали самостоятельными участниками монгольской имперской политики, не говоря о полной самостоятельности политики внутри своих собственных владений. Более того, если несколько сыновей Джучи со своими улусами находились в подчинении Бату, то несколько других Джучидов (Удур, Туга-Тимур, Шингкум) аналогичным образом подчинялись Орду.[124] Как бы то ни было, но Орду всегда оставался любящим братом и верным соратником Бату, так что, если даже он и обладал равным ему статусом, это никак не умаляло единства Улуса Джучи. Со временем ситуация стала меняться.
Поначалу правители Синей Орды ограничивались тем, что наряду с золотоордынскими ханами участвовали в общеимперской политике, всегда действуя, впрочем, в одном с ними направлении. Так, в начале 1280-х гг. Кончи, правитель восточного крыла, вместе с ханом Туда-Менгу и временщиком Ногаем принимал участие в переговорах с Хубилаем, завершившихся установлением мира и отправкой в Юань ханского сына Номогана. Но со временем, как мы убедимся ниже, правители Синей Орды стали гораздо более жестко отстаивать свою независимость от золотоордынских ханов, претендовавших на власть над всеми джучидскими владениями, и не колебались в этом противостоянии привлекать на свою сторону правителей других улусов Монгольской империи. Впервые эта тенденция отчетливо проявилась именно в правление хана Токты.
К числу до сих пор не до конца проясненных вопросов истории Золотой Орды (и, в частности, Синей Орды) относится владение Джучидов в Северной Индии, отдельные области которой входили в состав Чагатайского улуса — речь идет о Газне и Бамиане. Согласно Рашиду ад-Дину, в эти области откочевали Джучиды, участвовавшие в походе Хулагу на Арабский халифат и не сумевшие вернуться домой в результате обострения отношений между Хулагу и Берке; причем возглавил их чагатайский царевич Никудер (основатель так называемой «Никудерийской орды»).[125] Согласно арабскому ученому Ибн Хал дуну, Газна и Бамиан были отданы Чингис-ханом еще Джучи, а затем перешли к его старшему сыну Орду и его прямым потомкам.[126] Однако в конце XIII — начале XIV в. эти земли находились под контролем Хайду и поддерживавших его потомков Чагатая, и они, по всей видимости, признали права потомков Орду на получение доходов с этих территорий.[127]
Когда к власти в Золотой Орде пришли сначала Туда-Менгу, а затем и Токта, стремившиеся поддерживать мирные отношения с империей Юань, ее противник Хайду попытался расколоть сам Улус Джучи, столкнув правителей Белой и Синей Орд. И в этом ему как раз помог неопределенный статус Газны и Бамиана.
В самом начале XIV в. умер Кончи, внук Орду и правитель Синей Орды, после чего сразу же началась борьба за власть между его потомками. Законным наследником Кончи считался Баян, его старший сын. Однако против него сразу же выступил его троюродный брат Куйлюк, которого поддержали Хайду и чагатайский правитель Дува. Токта выступил на стороне Баяна и направил на помощь ему 20 000 своих воинов. Борьба за власть в Синей Орде растянулась почти на десять лет: Баян оказался неэффективным правителем, и даже гибель Куй люка около 1305 г. не привела к ее окончанию: претензии Куйлюка на трон унаследовал его сын Кушай. Кроме того, противники Баяна провозгласили новым правителем Синей Орды его родного брата Мангутая, который как раз и правил в Газне, под покровительством чагатайских правителей. Таким образом, в первом десятилетии XIV в. в Синей Орде претендовали на трон сразу три правителя! Несмотря на то что к этому времени уже умерли и Хайду, и Дува, война продолжалась еще несколько лет и завершилась лишь к 1310 г.: Токта, выполняя союзнические обязательства по отношению к империи Юань, выступил против чагатайского Эсен-Буги, и его войска, оказавшись на территории Синей Орды, сумели покончить с междоусобицей и утвердить Баяна на троне.[128]
Тот факт, что Токта столь долгое время не мог справиться с политическим кризисом в восточной части самой Золотой Орды, объясняется непрекращающейся угрозой Улусу Джучи со стороны Ирана. Хотя, как мы помним, во время противостояния Токты с Ногаем ильхан Газан занял нейтральную позицию, это отнюдь не означало, что он питал дружеские чувства к золотоордынскому хану — и тот отвечал ему тем же. Так, в 1300, а затем и в 1303 г. Газан был вынужден сверн