Первым на защиту уникальности золотоордынской культуры выступил В.Л. Егоров, а в отстаивании представления Золотой Орды как цивилизации — М.Г. Крамаровский.
В.Л. Егоров пишет: «Не способствует утверждению истины и расхожее мнение о непритязательности и даже примитивности кочевой культуры вообще. В лучшем случае золотоордынскую культуру характеризуют как синкретическую, то есть не оригинальную, механически составленную из достижений разных народов. Несомненно, в такой точке зрения есть доля истины, которую можно доказать примерами, но несомненно и то, что любая культура находится в движении к своему развитию или упадку.
Культура Золотой Орды пережила все стадии… она прошла необходимую начальную стадию синкретизма, то есть соединения культур всех народов, попавших в политическую орбиту нового государства. Следующей стадией золотоордынской культуры становится выработка новых, оригинальных черт, что, несомненно, повышает ее общий уровень, ведет к расцвету… В XIV веке культурная жизнь государства обогатилась новыми элементами на основе сплава различных достижений многих народов. В результате этого первоначальный синкретизм перерастает в синтез, то есть органическое переплетение и соединение самых разнообразных духовных и материальных черт культуры многих народов. Появляется целый ряд оригинальных направлений ремесленного производства; по собственному пути начинает развиваться архитектура; происходят сдвиги в духовных и религиозных представлениях. Развивается и особый литературный язык, отражающий существование золотоордынских диалектов», хотя быстрый упадок культуры и невозможность практического возрождения ее в прежних формах и объемах на государственной территории является серьезным аргументом в пользу искусственности культуры, отсутствия для нее постоянной местной питательной среды».
Археолог, историк и искусствовед М.Г. Крамаровский в фундаментальной монографии, подготовленной в Государственном Эрмитаже — «Золотая Орда: история и культура», свою часть, являющуюся базовой основой монографии, прямо так и озаглавил: «Золотая Орда как цивилизация». Обобщение его тезисов, пожалуй, выражено в словах: «Одна из важнейших основополагающих черт всякой цивилизации — общность истоков, судьбы и наследия, и именно этот феномен определяет Золотую Орду как культурно-историческую общность с характерным мироощущением, делающим ее узнаваемой с общеевразийской точки зрения».
Далее ученый анализирует особенности формирования культуры ранних Джучидов (монгольский исток), Китая, культуры народов Передней Азии, Ислама. В отношении Ислама исследователь акцентирует внимание на то, что приход тюрок в XI веке на Ближний Восток вызвал трансформацию мусульманской цивилизации, а в XIII веке умма без осложнений «приняла вкусы кыпчакской степи», что мусульманская художественная культура пришла в европейские степи, как культура эклектики.
«Ответ» Крамаровского асимметричен вопросам Базарова, Крадина и Скрынниковой. Последние сосредоточены на номадах и на существовании громадного разрыва (почти непреодолимой пропасти) между миром кочевников и оседлым населением. Для Крамаровского, хотя он не акцентирует на этом внимания, понятие цивилизации связано с городом, что видно из его косвенного ответа оппонентам на вопрос о культурном коде: «Массовое градостроительство в степной зоне, приведшее к возникновению не менее ста сорока вполне узнаваемых городских объектов, тридцать из которых не локализовано из-за недостаточной археологической изученности, существенно ослабляет тезис об отсутствии цивилизационного «культурного кода» Золотой Орды. Проблема взаимного дополнения, вызванная сосуществованием двух хозяйственных систем — мира кочевников-скотоводов и мира городской культуры, сформировавшейся на основе исламской доминанты, — одна из тех исторических задач, изучение которой, как показывает опыт археологов-медиевистов, связано не с риторикой о «визитной карточке цивилизации», а системным анализом каждого из компонентов культуры.
Аргументы ученого убедительно свидетельствуют не об эпигонстве, не о простом повторении элементов иноземной культуры, а о творческом переосмыслении культурных достижений других цивилизаций. Так, он пишет: «Археологические исследования последних десятилетий с очевидностью доказали исламский облик городов Золотой Орды. Этим они резко отличались от монгольских городов Центральной и Восточной Азии XIII века… Новые Золотоордынские города, где внешне преобладали исламские типы и формы общественных зданий, по планировочным структурам ничего общего не имели ни с городами Средней Азии, ни с городами Ближнего Востока. В Улусе Джучи нет городов с отдельно стоящей цитаделью — резиденцией правителя, шахристаном — городом вельмож и чиновников, и рабадом — торгово-ремесленным посадом с базарами».
В то же время строительство городов не осуществлялось по единому шаблону. В Золотой Орде не сложилась и не могла сложиться, в силу обширности территории, единая градостроительная система. Здесь в градостроительстве выделяются несколько локальных вариантов, и степное Поволжье со столичным Сараем, Гюлистан-Сараем, Укеком и Бельджаменом — лишь один из них. Поднестровье, Крым, Приазовье и Северный Кавказ представлены селищами и городами, во многих чертах отличающимися от городов и поселений ханского домена… Золотоордынские города Поволжья выросли на основе усадебной застройки монгольской знати и без городских стен, но о городских планометрических характеристиках данных почти нет. Усадебная планировка отличает Золотоордынские города Поволжья от среднеазиатских и южноказахстанских (Отрар) на востоке, например, и городов западной части, включая Белгород Днестровский и города Крыма, где застройка осуществлялась поквартально».
«Итак, работа в отдельных районах Золотой Орды высокопрофессиональных строительных артелей, обслуживающих заказы исламских общин или отдельных аристократических заказчиков, привела к формированию собственных архитектурных школ, деятельность которых стала заметным явлением в Поволжье, на территории современной Молдавии, в Крыму, на Кавказе или в золотоордынском Хорезме. Известно, что после 1395 г. значительная часть ремесленного потенциала Золотой Орды была использована Тимуром в Самарканде». Именно тогда были построены в Самарканде многие образцы мировой архитектуры, в том числе Ак-Сарай (1404), Масжид-и-Джами (1405) и знаменитый Гур-Эмир (1405).
И, наконец, «Оппоненты Э.С. Кульпина, предпринявшего попытку поставить вопрос о цивилизации Золотой Орды, в качестве одного из трех контраргументов предложили принцип культурного кода. «Каждая из цивилизаций, — пишут они, — имеет свой культурный код. Был ли такой культурный код в Золотой Орде? Что является «визитной карточкой» собственно золотоордынской цивилизации?». Полагаю, есть лишь один ответ на поставленный вопрос — узнаваемость золотоордынских древностей».
Гибель империи или цивилизации
Что погибло: рядовая империя, каких было много в истории человечества, или нечто большее?
Критерии цивилизованности. В определениях цивилизации важно то, что это слово происходит от латинского civilis — гражданский, государственный, где второе определение столь же значимо, как и первое, что цивилизация синоним культуры и уровня общественного развития, материальной и духовной. Культура в современном представлении — это не только артефакты, но, прежде всего, система общепринятых ценностей, убеждений и правил, ограничивающих область допустимого поведения в том или ином обществе. Эта система порождает у членов социальной сети чувство своеобразия, основанное на духе принадлежности. Культурное своеобразие укрепляет целостность сети, устанавливая границы осмысливаемого и ожидаемого.
Цивилизованность — это, прежде всего, способность к обучению, изменению, развитию и творчеству, обеспечению базовых потребностей человека, толерантность во взаимоотношениях людей и уровень самоорганизации общества, где важнейшим критерием является степень автономности от окружающей природной среды. В чем проявлялась «цивилизованность» Золотой Орды? Разумеется, не только в обеспечении базовых биологических потребностей человека — защите от голода, холода, демографического воспроизводства. Условия обеспечения базовых социально-психологических потребностей в Улусе Джучи нуждаются в специальном исследовании, но в главном — в праве на автономную личную духовную жизнь, в конфессиональном выборе — эта потребность удовлетворялась.
Здесь можно видеть две грани civilis — гражданственность и государственность, поскольку государство предоставляло право личности на инакомыслие в духовной сфере и защищало это право всей своей мощью. В государственности проявляется также уровень самоорганизации общества, способности создания и развития (в рамках государства) целостного информационного, экономического и ментального пространства и возможности интенсивного обмена этого целостного организма информацией, материей и энергией с окружающей средой. В Золотой Орде полиэтничное население при ведущей роли тюркского этноса сплавлялось воедино и могло сплавляться ничем иным, как системой общепринятых ценностей, убеждений и правил. (Конечно, система эта нуждается в специальном исследовании).
В чем мы видим уникальность цивилизации Золотой Орды? В проявлении способности части населения, прежде всего ведущего этноса, к быстрому для средневековья, стремительному процессу обучения, изменения, развития и творчества. Выражение этой способности — создание без видимого напряжения городской цивилизации в крайне неблагоприятных природных условиях в течение жизни одного-двух поколений. (Другие государства, например, средневековая Япония и петровская Россия за аналогичный срок напряжением всего общества создавали лишь столицы). Такая способность проявляется при единстве основных интересов общества и государства, при атмосфере толерантности во взаимоотношениях людей.
В Золотой Орде эта атмосфера способствовала быстрому переходу беднейшей части населения — бесправных горожан — из рабского в свободное состояние, из нищеты — в относительное экономическое благополучие (о чем свидетельствует усадебная система городов) через патерналистские клиентские отношения.