Сильвен взглянул на Джекоба с упреком, словно тот даже ему должен что-то объяснять. Но что он мог сказать? Что в этом мире забывает о том? Что по ту сторону зеркала Хануту принимали бы просто за чокнутого калеку, сочиняющего о людоедах и ведьмах, а Джекоб не желает на это смотреть? Или больше всего его беспокоило, что Ханута станет рассказывать о зеркале всем прохожим на Пятой авеню? Правда, похоже, заключалась в чреватой неизбежными последствиями комбинации всех этих причин.
– Так что? – сказал Ханута. – Я жду.
– Тебе бы там не понравилось. – Даже сам Джекоб понимал, что отговорка слабовата.
Ханута смотрел на него как на предателя:
– А это уж, черт побери, мне решать, верно?
Он так разобиделся, что на вопрос Джекоба, знает ли он что-нибудь об ольховых эльфах, ответил по его меркам очень кратко: все это детские сказки из глубокой древности, в которые верят только суеверные старухи, подкупающие деревья серебряными ложками. У Сильвена тоже было не выведать больше того, что он уже рассказал на складе Игрока. Поэтому Джекоб решил сдаться и вернуться, когда эти двое протрезвеют. Похоже, Ханута еще очень долго не простит ему, что молчал о зеркале.
– Я попрошу Сильвена мне его показать, – проворчал Ханута, когда Джекоб уже стоял на пороге. Старик обижался по праву.
– Я бы сам тебе его показал, – заверил Джекоб. – Но зеркало уже небезопасно… Пусть тебе это твой новый друг объяснит. Дайте знать, если еще что-нибудь вспомните об эльфах.
И он отправился искать Венцеля.
Повар Хануты нарезал на кухне сельдерей для супа, который в корчме подавали в обед.
– Лиса еще не вернулась, – сказал он, когда Джекоб просунул голову в дверь. Светло-карие глаза Венцеля казались мутными с похмелья. Бутылки шнапса следовало прятать и от него. – Она уже рассказала, что тебя спрашивал гоил? Ониксовый, с зелеными прожилками…
Час от часу не легче. Джекоб знал только одного гоила, подходившего под это описание, и в их последнюю встречу этот гоил всадил ему в грудь стрелу. После чего Джекоб украл у него одну из самых ценных вещей, какую только может добыть в этом мире охотник за сокровищами. Следовало ожидать, что Бастард просто так не успокоится и последует за ним в Шванштайн. Лишь бы никто ему не рассказал, что Джекоб часто поднимается к старым руинам.
– Тебе известно, что в эти дни ты пользуешься бешеной популярностью? – Венцель высыпал сельдерей в суп, который по запаху казался куда более съедобным, чем то, что варганил Ханута. – О тебе аж несколько раз справлялся карлик… Э-ве-науг Ва-ли-ант. Он произнес имя по слогам, чтобы я его не забыл. Велел передать, что отрежет тебе нос… и кое-что еще…
Валиант. Ну конечно… Ольховый эльф, гоил, карлик, две феи, бывшая императрица Аустрии и, раз уж на то пошло, кронпринц Лотарингии. Больше врагов, Джекоб, больше чести[13].
На вопрос, что еще говорил Уилл, кроме как спрашивал Лиску, Венцель лишь плечами пожал:
– Я слишком отвлекся на гоила… Хотя подожди… он хотел знать, где найти Темную Фею.
Внутри у Джекоба все сжалось.
Можешь считать это предложением мира…
Откуда взяться миру, когда, если судить по проклятию, столь непримирима вражда? О том, за что их феи наказали, Игрок умолчал. Зато раскрыл, почему Уилл идеальный посланник. «Она сама устроила так, что теперь не может причинить Уиллу никакого вреда». Кто уцелел, будучи проклят ведьмой, навсегда неуязвим для ее чар, почему же с феями должно быть иначе? И нет, еще об одной причине, по которой эльф выбрал его брата, он и думать не хотел: Игрок не отец ни ему, ни Уиллу, в них обоих слишком много человеческого. Если он будет повторять это себе почаще, может, избавится от навязчивой мысли навсегда.
– Людовик Ренсман снова оставлял для Лисы цветы, – сказал Венцель. – Едва прослышит, что она здесь, заявляется с какими-нибудь подарками или торчит на площади и пялится на ее окно.
Людовик Ренсман… Его отец – один из самых богатых жителей Шванштайна… Джекоб! Что же такое Уилл должен передать Фее?
– Скажи Людовику, что пялится он на мое окно.
Такой ответ Венцелю не понравился.
– Не дело это, что она спит в твоей комнате, – проворчал он, не отрывая глаз от разделочной доски. – Весь город о ней злословит. Ей, конечно, плевать, что люди болтают, но тебе следовало бы защитить девушку от сплетен.
Но как? Она – оборотень! Когда-нибудь об этом узнают и в Шванштайне, самое позднее, когда Людовик Ренсман наденет ей на палец кольцо, а потом увидит меховое платье, которое она носит под обычной одеждой. А может, давно уже видел, Джекоб. Не самая подходящая мысль для его больной головы. На какое-то мгновение он представил себе, как Лиска идет по городской площади за руку с двумя детьми. Нет, не такой жизни она хочет… или такой? Возможно, но явно не той, где эльфы отберут у нее первенца.
Венцель молча помешивал суп. Вероятно, тоже влюблен в нее, как Ренсман. Как же можно в нее не влюбиться?
– Твой брат поехал по дороге, что ведет в Хинтерсберг. – Лиска появилась в дверях так внезапно, что Джекоб почувствовал себя застигнутым врасплох.
– Клара с ним?
– Нет. – Лиска стряхнула капли дождя с рыжих волос. Такая красавица. Дай ей свободу. Она свободна! Нет, не свободна, даже если оба вы мастера лгать самим себе.
– Но твой брат был не один. Он позаимствовал у кузнецов лошадь. Работники говорят, что с ним гоил. Судя по описанию, Бастард. Дальше они поскакали вместе.
Бастард с Уиллом? Только этого не хватало.
Но теперь, по крайней мере, Джекоб не сомневался: несмотря на угрозы Игрока, надо ехать за Уиллом. Хотелось надеяться, что Бастард еще не уволок его в одну из гоильских крепостей и не продал какому-нибудь людоеду, чтобы отомстить за неудачу в Мертвом Городе.
– Провизию и лошадей для нас я уже раздобыла. – Лиска погрузила ложку в суп Венцеля. Тот покраснел, когда она рядом с ним склонилась над кастрюлей. – Ах да… вот, – она пошарила рукой под курткой, – ответ от Данбара.
Читать Джекобу было все еще тяжело, поэтому Лиска прочла телеграмму вслух.
ОЛЬХОВЫЕ ЭЛЬФЫ ЗПТ ЛИСКА? ЧТО ДЖЕКОБ ВЫДУМАЛ НА ЭТОТ РАЗ?
ТОЛЬКО ПРИБЫЛ ТАСМАНИЮ ЗПТ ДОЛГАЯ ИСТОРИЯ ТЧК ПОЛАГАЮ ЗПТ КАК ВСЕГДА ЗПТ ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ И НЕ МОЖЕТ ЖДАТЬ МОЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ? НЕИЗМЕННЫМ ПОЧТЕНИЕМ ЗПТ ДАНБАР ТЧК КАК ОН ТОБОЙ ОБРАЩАЕТСЯ?
На последних словах Лиска рассмеялась:
– Ответь ему, что это срочно.
Что делать лучшему историку Альбиона в Тасмании? Библиотеки-колонии, куда на родине Данбара морем отсылали не только воров и убийц, но и повстанцев с пацифистами, конечно же, вряд ли могли сравниться с библиотеками Пендрагона. Джекоб редко жалел о чем-то, что осталось в мире, где он родился, но Роберт Данбар точно оценил бы компьютер и его способность хранить и переносить данные. Хотя тайны, которые они сейчас вместе раскапывают, настолько забыты, что их, возможно, не найти даже на листах пергамента.
Бастард с Уиллом. Гоил не сочтет бесчестным мстить младшему брату за грехи старшего?
Нет.
19Вопреки всему
Когда вечером Джекоб зашел к Хануте попрощаться, тот его все еще не простил. Правда, вопреки обыкновению расчувствовался, но эта сентиментальность свидетельствовала лишь о том, что ему действительно худо. Сильвен обещал позаботиться о Хануте. Джекоб по-прежнему злился на Сильвена за то, что тот рассказал Хануте о зеркале, однако его радовало, что старик остается не один. В оплату за жилье и еду Сильвен предложил свою помощь Венцелю, но Ханута с важным видом отклонил его предложение на том основании, что друзья живут у него бесплатно (о чем Джекоб слышал впервые). И все же Венцель переубедил Хануту, после того как Сильвен остановил жуткую драку в корчме, собственноручно вышвырнув восьмерых дебоширов за дверь.
Похоже, Сильвен Калеб Фаулер намеревался пока оставаться в Шванштайне – и смотрелся там так же естественно, как имбирный пряник на стене ведьминого дома.
Джекоб не доставал визитку Игрока с тех самых пор, как нашел ее в своей одежде, однако, когда Лиска вывела лошадей из конюшни, не смог устоять перед искушением.
Его уже ожидало сообщение.
Ты объявляешь мне войну?
Джекоб рассказал Лиске о предыдущем послании. Он тревожился, что, игнорируя предупреждение Игрока, вновь подвергает ее опасности, и переносить эту тревогу было легче, если она все знала.
– Разве он не говорил тебе, что его имя означает род занятий? – только и ответила Лиска, когда он показал ей новое сообщение. – Он отвлекает тебя от того, над чем действительно стоит поразмышлять. Что он задумал? Давай найдем Уилла и выясним.
Лиска еще держала карточку в руках, когда зеленые чернила принялись выписывать новые слова, заставившие Джекоба пожалеть, что показал ей визитку.
Он рассказывал тебе, Лиса, какую цену я запросил?
Лиска сунула визитку в карман куртки Джекоба.
– Цену за что?
Джекоба замутило от ярости. Эльф вновь напомнил Лиске о Синей Бороде, и это бесило Джекоба не меньше, чем запрошенная эльфом цена за помощь. Шрамы на ее запястьях и так не давали об этом забыть.
– Ничего особенного. Он просто помог мне.
– Когда?
«Не вздумай врать», – предупреждали ее глаза.
– В лабиринте.
Имени он не назвал. Ни имени, ни места. Нет нужды объяснять ей, о каком лабиринте речь.
– Ты заключил магическую сделку, чтобы выбраться оттуда? – Лицо Лисы стало бледным, как цветы, с помощью которых Синяя Борода отнимал память у своих жертв. – Ну конечно… – прошептала она. – И о чем я только думала? Вообще не думала.
И что? Кто в состоянии думать в доме Синей Бороды? Джекоб хотел обнять ее, но она увернулась.
– И какую цену он запросил?