Ханута снял им комнаты в единственном деревенском трактире, пообещав хозяину освободить его от живших в подвале домовых. Но веселенькое приключение с Бабой-ягой отняло у старика гораздо больше сил, чем он признавал, и, видя, как Лиске хорошо с Сильвеном, Джекоб решил разобраться с домовыми сам. Лиска уже прощала Сильвену даже то, что он охотно брал на себя роль ее защитника. Вот только утром он подрался с троллем, который случайно налетел на Лиску. Тролли печально известны своей вспыльчивостью и грубостью, но Сильвен дрался так мастерски, что этот в качестве извинения подарил Лисе цветок, собственноручно вырезанный им из дерева.
Слева от немощеной улицы, на которой стоял трактир, раскинулся луг с большим, затянутым ряской прудом. В воду опустили зеленые ветви ивы, а на противоположном берегу в бледно-голубое вечернее небо поднялась стая диких гусей. По слухам, варягский царь использовал крошечных шпионов, летавших на спинах диких гусей и орлов.
Джекоб решил, что подвальные домовые подождут, и опустился в сырую траву между деревьями. Такому уставшему и растерзанному, каким он себя ощущал, ему все равно не справиться даже с парочкой домовых. Повсюду в подвалах этого мира их уйма, как в подвалах его мира – мышей. И даже рост у них одинаковый. Когда-то Джекоб подарил Уиллу крохотную кирку, какими они выдалбливают углубления в каменных стенах подвалов, чтобы устроить там себе комнаты и кладовые.
Где Уилл сейчас?
В детстве братья твердо верили, что каждый из них на расстоянии чувствует, хорошо ли другому. Возможно, в глубине души Джекоб до сих пор в это верил, но теперь, сколько он к себе ни прислушивался, сердце не говорило ему, как у брата дела, где он и что делает. Словно что-то отделяло их друг от друга, хотя оба они были в одном мире. Какая-то стена из стекла и серебра… А может, из нефрита?
Джекоб устыдился поспешности, с какой оглянулся, услышав за спиной шорох. Но в ивовых ветвях никакой силуэт не появился, только узкие листочки шевелились на ветру. Успокоившись, Джекоб уже собрался развернуться, как увидел в траве карточку.
Я впечатлен. Очень жаль, что Лиске пришлось вернуть рушник. Должен сказать, с серебряной кожей она чуть ли не красивее, хотя это лишило бы меня того, что мне причитается. Как ты собираешься спасать ее в следующий раз? Не всегда под рукой найдется какая-нибудь Баба-яга.
Джекоб задохнулся от гнева и беспомощности. Он чувствовал себя рыбой на серебряном крючке. До чего забавно, должно быть, наблюдать, как он дергается и извивается? Да если бы только они могли оставить у себя рушник, но он, сглупив, позволил себя поймать. Поворачивай назад, Джекоб. Ради нее. Спрячь ее в безопасном месте. Увези далеко-далеко, куда-нибудь, где он не сможет ее найти.
Лиска все еще стояла рядом с Сильвеном, Джекоб видел их сквозь ветки. Сдайся, Джекоб. Ради нее. Аркадия – почему бы и нет? Там наверняка никто и не слышал об ольховых эльфах. А как насчет Аотеароа, Теуэльче, Ойо… – они еще много где не бывали.
Карточка заполнилась новыми словами. Что? Он уже поздравляет с принятием решения? Нет, бери выше. Он посылает вознаграждение. Буквы сплетались из таких тонких линий, словно паутину тянул невидимый паук.
В Нихоне растет дерево, в ветвях которого окукливается гусеница одной невидимой бабочки. Если оборотень носит при себе один из пустых коконов, он старится не быстрее, чем обыкновенный человек.
Игрок? О нет, он сам черт! «Делай то, что я хочу, и я дам тебе то, чего ты больше всего жаждешь». И проталкивает крючок еще глубже.
Гусеница окукливается раз в десять лет.
Джекоб отбросил карточку так далеко, как позволяла его онемевшая от усталости рука, но ветер принес ее обратно.
– Нужно ее зарыть, во влажную землю.
Женщина, стоявшая на берегу пруда, скрывала лицо под вуалью такой же красной, как и ее платье, которое было бы уместно во дворце, но уж никак не в варягской деревне.
Джекоб поднялся.
Ищешь одну фею, а находишь другую. Его несущая смерть любовница, прекрасная и ни капли не изменившаяся. Джекоб инстинктивно потянулся к амулету, столько лет скрывавшему его от нее, но давно уже его не носил. Какая беспечность! Она пришла, потому что устала ждать, пока за нее его уничтожит сестра? Как-никак она уже дважды безуспешно пыталась это сделать. Он старался чувствовать себя польщенным: сама ведь пришла. В конце концов, в отличие от своей темной сестры Красная Фея почти никогда не покидала их остров. Джекоб, не смотри на нее!
Но как же не смотреть на такую-то красоту.
«Связываться с бессмертными – дохлое дело, добром это никогда не кончается». Нет.
Фея откинула вуаль. Днем ее глаза казались темнее, чем ночью. Он и правда надеялся, что она его забыла.
– Так же как ты меня? – Она по-прежнему могла читать его мысли.
Улыбка, которой она его одарила, многим мужчинам стоила жизни – или рассудка. Миранда. Джекоб один знал имя Красной. Та, в отличие от Темной, меньше злилась, когда раскрывали ее настоящее имя, но никогда не простит ему, что он ее бросил.
– Ну конечно, у тебя ведь одна Лисица на уме, – сказала она. – Хотя она далеко не так красива, как я.
Закат окрашивал небо за спиной у Красной в цвет ее платья.
Джекоб не отважится даже крикнуть, боясь привлечь внимание Лиски.
Проехавший мимо на телеге крестьянин наверняка принял их за влюбленных. Так никогда и не узнает, что видел Фею.
Джекоб, попятившись, наткнулся спиной на ветви ивы. Они раздвинулись, пропуская его, точно занавес, но Красная Фея прошла следом. Сквозь листву проникали лучи заходящего солнца, и на мгновение Джекобу показалось, будто он снова на их острове. С ней.
– Да ты побелел как снег. – Фея коснулась его лица. – Думаешь, я хочу тебя убить? Ты прав. Я мечтаю об этом каждый день. Не нужно было спасать тебя, когда гоил прострелил твое неверное сердце. Но это, пожалуй, слишком быстрая, легкая смерть за всю ту боль, что ты мне причинил. – Она положила шестипалую ладонь ему на грудь, и Джекобу почудилось, что сердце забилось медленнее.
«Взгляни на меня! – говорили ее глаза. – Как ты мог предпочесть мне смертную женщину?»
«Давай уже не тяни, – хотел сказать он. – Ну, давай же».
Оставалось надеяться, что Сильвен убережет от нее Лису. Это все, о чем он мог сейчас думать. Сильвен, пожалуйста! Говорят, феи любят превращать соперниц в цветы, которые недолго, пока те не увянут, носят в волосах, а потом выбрасывают.
– Ты должен найти мою сестру.
В голове у Джекоба было пусто от страха и невероятной усталости, и он плохо понимал, что она хочет.
– Сестра скрывается даже от нас. Она подвергает всех нас опасности, но это ее никогда не волновало. Покидая остров ради гоила, она уже знала, что несколько эльфов сбежали. Знает она и то, что есть только одно средство снять проклятие. Ну почему ты не оставил арбалет там, где он был?
В ее глазах было что-то такое, чего Джекоб прежде никогда не видел, – страх. Бессмертие с этим чувством не совместимо. Чего ей бояться? Но Красная Фея боялась. И пришла совсем не для того, чтобы его убить.
– Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты нашел сестру прежде, чем ее убьет твой брат.
– Кто? Уилл? Да он ни одного из ваших мотыльков не прихлопнет!
– Чепуха. Я это увидела! Во снах. В озерной воде. Он убьет ее, а вместе с ней умрем и все мы. Потому что ты принес им арбалет.
О, с каким же удовольствием она бы его уничтожила.
Но она этого не сделала.
– Знаешь ли ты, как нужно было отчаяться, чтобы прийти сюда? – Фея вновь опустила на лицо вуаль. – Это страшное проклятие, страшное и глупое, но снять его мы не можем. Найди ее, пожалуйста.
Где-то залаяла собака. Обычная жизнь и магия – они перемешаны в этом мире.
Уилл. Как ни гнал от себя Джекоб эти воспоминания, но они вернулись: его брат в испачканном кровью мундире заслоняет Кмена, у его ног дюжина трупов. Если арбалет действительно у брата, то получил он его от Игрока. Что эльф рассказал Уиллу? И зачем брату убивать Темную Фею? Она в свое время отпустила его живым!
– Джекоб?
Лиска. Он видел сквозь ветви, как она идет по улице. Красная Фея подняла шестипалую руку, но он схватил ее за запястье.
– Если тронешь ее хоть пальцем, – прошептал он ей на ухо, – я сам всажу стрелу в грудь твоей сестры.
– Джекоб? – Голос Лиски звучал встревоженно. И слишком близко.
– Ты забудешь ее, как и меня! – шепотом ответила Миранда. – И она точно так же тебя за это возненавидит.
Но руку опустила.
– Говорят, сестра едет в Москву, – сказала она. – Наверняка хочет предложить царю свое колдовство. Она никогда не извлекает уроков из своих ошибок. – Красная, раздвинув ветви, направилась к пруду.
Джекоб пошел следом. Прежде чем ступить в воду, она еще раз оглянулась. В ее взгляде было столько всего. Сожаление, тоска, гнев. Быть может, и просьба не забывать.
Увидев Фею, Лиска резко остановилась.
– Не двигайся с места! – крикнул Джекоб. Она, разумеется, не послушалась.
– Береги сердце, лисья сестра! – крикнула ей Фея. – У меня сердца нет, но он все равно разбил его.
Следом за Лисой показался Сильвен.
– Не смотри на нее! – предостерегла его Лиска, но, похоже, было поздно. Глаза Сильвена округлились, как у маленького ребенка. Миранда улыбнулась ему, лаская руками воду. Красное платье окружало ее, как чашечка цветка. Намокая, оно все больше темнело.
– Ты тоже их боишься. Почему? – крикнула Миранда Джекобу, все дальше заходя в воду. – Ты принес им арбалет. Что еще им может быть от тебя нужно? Обычная плата? Если они вернутся, тебе придется заплатить.
Вода уже сомкнулась вокруг ее плеч. Поглотила волосы. Красное платье.
– Куда это она? – На лице Сильвена читалось страстное желание, но дар речи он во всяком случае не утратил.
Некоторые мужчины, увидев Фею, немели и глохли. Или теряли рассудок. Лиска внимательно оглядела обоих, словно хотела удостовериться, что они пережили неожиданный визит благополучно. У нее были все основания в этом сомневаться. Когда Джекоб встретился с Красной Феей впервые, Лиске пришлось ждать его возвращения целый год.