Седьмой зал, по которому, хромая, водил его Молотов, был от пола до потолка набит колдовскими книгами. Подобную впечатляющую коллекцию Джекоб видел прежде только в Большой библиотеке Пендрагона и в одном лигурийском монастыре. Какая-то книга в серебряном переплете, разумеется, сразу навела Джекоба на мысли об ольховых эльфах. Молотов объяснил, что эта книга, если ее по неосторожности открыть, наделяет даром вызывать в реальный мир все предметы и персонажей из любой книги мира. Джекоб никогда не слышал о подобном колдовстве и уже собирался спросить Молотова о серебряных дел мастере, сделавшем переплет, когда увидел, что их ждет в следующем зале.
Они стекали по стенам, подобно тканым водопадам, своими узорами оживляя в воображении тысяча и одну дальнюю страну. Ковры-самолеты.
Несмотря на монотонное бормотание Молотова, сердце Джекоба забилось быстрее: вот оно – колдовство, которое поможет ему найти Уилла. Как он мог забыть, что кунсткамера царей славится коврами-самолетами?! Потому что от ревности плохо соображаешь, Джекоб. Большинство ковров-самолетов доставляют в любое место, куда пожелаешь. Но лишь немногим из них можно назвать в качестве цели путешествия чье-то имя. Узор, заключающий в себе это редкое волшебство, настолько сложен, что даже самые одаренные ткачи нечасто воспроизводят его безукоризненно от начала до конца.
Первые ковры, мимо которых ковылял Молотов, были ткаными и летали разве что на небольшие расстояния. За ними висели узелковые ковры, и, судя по их безыскусному плетению, они не могли летать ни слишком высоко, ни достаточно быстро, не говоря уже о дополнительных магических свойствах. Тем не менее Молотов подробно рассказывал о каждом из них, и Джекобу усилием воли пришлось взять себя в руки, чтобы, бросив экскурсовода, не отправиться самому на поиски нужного ковра.
Узоры все усложнялись: плотные скопления узелков в виде цветов и зверей, геометрических фигур и созвездий.
– Если хотите, чтобы ваша избранница влюбилась в вас, полетайте с ней на этом ковре в полнолуние.
Да, да, отлично. Дальше!
– А этот сбрасывает свой груз, как только кто-то крикнет ему вслед скрытые в узоре слова. Раньше этот ковер использовали для устранения врагов.
Прекрасно! Дальше… Ну давай, иди уже.
Ковры, которые высоко над землей потчуют изысканными яствами. Ковры, которые парят над коронованными особами, словно балдахины, и ковры-телохранители. Ковры-воры, ковры – похитители людей… А вдруг он слишком рано обрадовался? По всему миру не более десятка тех, которые могут то, что ему нужно. Не исключено, что они никогда не покидали своей жаркой родины и найти их можно только в сокровищницах султанов и падишахов.
– Этот экземпляр, – ковер, у которого остановился Молотов, висел на поперечной перекладине, украшенной с двух концов позолоченными головами драконов, – самый ценный в нашей коллекции, и не только из-за его размеров. – Молотов бормотал невыразительно, словно говорил о коврике у двери, о который они вытерли ноги. – Он выдержит шестерых человек вместе с их лошадьми и найдет любую цель, какую ни назови.
Ковер цвета морской волны полностью покрывал очень высокую стену и собирался на полу в такое множество складок, что Джекоб оценил бы его длину самое меньшее метров в пятнадцать. Но решающую роль играл не размер – волшебство заключалось в узоре. Он был таким витиеватым, что даже наметанный глаз с трудом различал спрятанные в нем слова на лахмидском – тайном языке ковровщиков. Любой уважающий себя охотник за сокровищами знает хотя бы самые важные слова этого языка и в состоянии более-менее правильно произнести те, которых не понимает. Слова, которые Джекоб надеялся найти, обнаружились в самом центре, спрятанные среди цветов и сказочных птиц:
Было очень трудно с равнодушным видом следовать за Молотовым дальше, но Джекоб напомнил себе, что другой возможности осмотреть царскую коллекцию ему не представится – и на аудиенции у царя он окажется в очень глупой ситуации, если предложит Николаю III раздобыть то, что у него уже есть.
Теперь он найдет Уилла.
А нужно? Зачем? Только потому, что ольховый эльф хочет этому помешать? Неужели этого достаточно?
Чего хочет его брат?
Ответа на этот вопрос Джекоб не знал.
– А теперь… э-э-э… – еще один лестничный пролет, еще один этаж, а профессор, запыхавшись, так жадно хватал ртом воздух, что Джекоб с каждой следующей ступенькой все больше опасался за его жизнь, – …мы подходим к последнему залу нашего собрания.
Ну вот, забрезжил свет в конце туннеля.
Молотов, утирая пот с мертвенно-бледного, как пергамент, лба, остановился у двери на лестничной площадке. Замки были дополнительно защищены огненной проволокой и пуштунской медью. Все это обещало какие-то особенные сокровища.
«У него кожа из камня».
Чего хочет его брат? Когда в последний раз он точно это знал? Давно.
Открывая мощную входную дверь, Молотов велел ему отвернуться. Для таких случаев Джекоб носил с собой карманное зеркальце, но не стал себя утруждать. В окружении всех этих сокровищ он невольно вспомнил подарки, которые раньше привозил Уиллу из этого мира, восторг в глазах брата, потрясение. Когда-то брат был очарован этим миром не меньше, чем он сам. Больше, Джекоб. Он дал ему другую кожу. Что, если она ему понравилась?
Вот именно – что?
Может, Игрок понимает Уилла лучше? «Ой, я тебя умоляю. Ты говоришь с эльфом! Я знаю твои самые потаенные желания. Мое дело – их исполнять».
Запах, ударивший им в нос, когда Молотов толкнул тяжелые створки двери, возвестил, что их ждет. В беде от волшебных тварей исходит тот же едкий запах, что и от обычных животных. Тереза Аустрийская никогда не увлекалась коллекционированием живых сказочных существ, отчего в кунсткамерах Виенны можно было найти только их чучела. Живых она, по слухам, приказывала перерабатывать на эликсиры красоты или отправлять на императорскую кухню. Существа, мимо чьих клеток Молотов вел Джекоба, предпочли бы, пожалуй, такую смерть плену. Живут они долго, и этот плен явно длился уже не одно столетие.
Несущая золотые яйца гусыня, ослепленный василиск… Что толку, что у их клеток золотые прутья и на задней стене намалеваны пейзажи их родины? Русалка делила мутную воду аквариума с несколькими водяными гномами, а рядом два волшебных ворона стучали клювами в заколдованное стекло, не допускавшее до человеческих ушей их проклятия. Теперь Джекоб радовался, что Лиска не пошла с ним.
Козлик Серебряное копытце (нет, Джекоб, к эльфу он не имеет никакого отношения), три пчелы Василисы Премудрой и Серый Волк – спаситель трех царей. Последний из них в благодарность запер его здесь, а бедное животное, должно быть, бессмертно. Когда Джекоб приблизился к клетке, взгляд золотисто-желтых глаз сделался чуть менее тусклым и безучастным. Волк был размером почти с пони, и шерсть его даже после стольких лет заточения еще мерцала во тьме лунным светом. Его клетка стояла последней. За ней темнела следующая дверь, но здесь Молотов с актерским поклоном сухо улыбнулся Джекобу:
– Надеюсь, моя экскурсия вам понравилась, мистер Бесшабашный. Шофер царя отвезет вас на аудиенцию к его величеству. Засвидетельствуйте ему, пожалуйста, мое глубочайшее почтение. Молодым солдатом я нес службу при его батюшке.
Кроме нетерпения, Джекоб не умел сдерживать в себе только одно качество: любопытство. Поэтому он указал Молотову на дверь, которую тот столь очевидно игнорировал:
– А там что? Насколько мне известно, его величество пожелал, чтобы я увидел все его сокровища.
Брось, Джекоб. Но не существовало запертых дверей, которые ему не хотелось бы отпереть.
– Это секретное крыло кунсткамеры. – В голосе Молотова послышались нотки недовольства. – Здесь содержатся исключительно те сокровища, о существовании которых по соображениям государственной безопасности известно лишь самому узкому кругу доверенных лиц царя.
Вот видишь, Джекоб. Оставь свои дурацкие вопросы. Все, кто ищет сокровища, уже слышали о секретном крыле коллекции волшебных вещей. Самый знаменитый охотник за сокровищами Варягии Аркадий Ветрук (ходили слухи, что он внебрачный сын последнего царя) попытался как-то проникнуть сюда на спор и теперь коротал дни в одном из лагерей для пленных в Сахе.
Как ни старался Молотов закрыть Джекобу обзор, тот разглядел, что замок на двери кодовый. Точно такой же он уже вскрывал в Помбале. Прекрати, Джекоб.
Он поплатился за свои дурацкие вопросы. Молотов больше не спускал с него глаз, и ему не представилось возможности получше рассмотреть систему безопасности на дверях зала с коврами.
Во дворе ждал водитель царя с безупречно отполированным автомобилем. Перед каретами без лошадей не смог устоять даже столь страстный противник нового времени, как Николай III. На капоте его машины раскинул крылья двуглавый орел Варягии. Джекоб повидал слишком много забитых до полусмерти лошадей, чтобы считать кареты романтикой, но цокот копыт куда больше ласкал слух, чем рев плюющегося газами мотора.
Лиска высмеяла бы его за эту мысль, напомнив, что железо на ногах лошадям явно не в радость.
Лиска. Где она сейчас? Он запретил себе задумываться над этим.
Залы аудиенций и армейские палатки, конюшни, кареты и поезда… За зеркалом правители принимали Джекоба в самых разных местах, но еще никто из них не предлагал ему раздеться и вместе посидеть в клубах пара и окунуться в бассейн с ледяной водой.
Пар благоухал молодой березовой листвой, лесными травами и обугливающимися дровами. Гостеприимного хозяина он увидел, только когда двое мощных слуг разогнали белые клубы свежесрезанными вениками.
Бассейн, из которого Николай III вышел в чем мать родила, был выложен мозаикой, воспевающей многообразие сказочного мира Варягии. Русалки, чудо-юдо морское, речные духи… Под толщей прозрачной воды все они словно двигались и дышали. Взяв у слуги полотенце, царь обернул его вокруг бедер. Его обычно бледная кожа приобрела цвет янтаря: предаваясь страсти к парной бане, цари мазались защитным средством, приготовленным якобы по гоильскому рецепту. По слухам, слой этого средства не пробивали даже револьверные пули. Зато сабли слуг за