Существо приближалось к Джону. Оно? Она? Да, определенно она, и красивая – просто загляденье. Теперь она наконец выбрала лицо. Конечно, ему хотелось сбежать – решение в такой ситуации более чем оправданное, а он как-никак на ковре-самолете. Говори же слова, Джон. Но даже его мозг будто парализовало, что случалось нечасто.
– Привет, Джон. – Девушка остановилась у ковра. – Или мне называть тебя Изамбардом? Что за странное имя.
Джон едва не протянул руку, чтобы выяснить, теплая ли у нее, как и у всех людей, кожа. Ветер, возвестивший о ее появлении, был теплым.
– Можешь называть меня Шестнадцатой.
Лицо ее вновь изменилось. Розамунда. Злая шутка. Но кто же так шутит?
– Взять ковер хорошая идея, Джон. – Шестнадцатая говорила не голосом Розамунды, но звучал он почти так же приятно. – Конные князья инженеров ни в грош не ставят. Твое ремесло означает конец их образа жизни. Найди они тебя здесь, насадят твою умную голову на кол, а глаза скормят орлам!
Шестнадцатая говорила очень убедительно. Джон невольно окинул глазами степь в поисках всадников. Интересно, почему Шестнадцатая? Есть еще пятнадцать других той же модели или она шестнадцатая модель?!
Вытянув руку, она коснулась его – ощущение не из приятных. На секунду ему показалось, что по жилам побежала ртуть. Лицо Розамунды сменилось другим. Новое пугало Джона, но по крайней мере не пробуждало застарелого чувства вины.
– Опустись на колени. – В голосе Шестнадцатой слышалось нетерпение. Она провела пальцами по расцарапанной щеке. Что-то там у нее прорастало, напоминая серый струп.
Джон опустился на колени.
Ковер уже шевелился. Шестнадцатая прошептала слова, которыми Джекоб заставил его взлететь. Мокрая после дождя трава напитала ковер влагой, и поднимался он с трудом.
– Куда, Джон? – крикнула снизу Шестнадцатая. – Запад, восток, юг или север?
В ней снова отражалась трава, и ее было уже почти не разглядеть.
Джон вцепился в край ковра:
– Юго-восток! Альберика!
Да. Новый Свет. По эту сторону зеркала он выглядел иначе: другие альянсы союзников, три индейских народа, война за независимость, успешная лишь отчасти, и, по слухам, назревала еще одна… Чего еще желать Изамбарду Брюнелю? Там его с руками оторвут, да и призыв к прогрессу там звучит куда громче, чем в Варягии, где царю не пришло в голову ничего лучшего, кроме как расстрелять его.
Языки Джону всегда давались туго, не то что цифры, но произношение Шестнадцатой показалось ему еще более правильным, чем у Джекоба. Ковер, описав широкую дугу, лег на ветер.
Спросить бы Шестнадцатую, кто ее сделал. Ведь кто-то же ее создал, да? В ее стеклянных глазах какая-то пустота – никакой души, если что-то в этом роде вообще существует.
Драконий скелет уже скрылся из виду.
Когда-нибудь он Джекобу все объяснит.
Все.
63Пути расходятся
Орландо прислонился к одному из драконьих крыльев. Кости у него за спиной раскинулись в траве, напоминая веер из слоновой кости. На его одежде еще оставалось несколько перьев, но Лиска и без этого доказательства видела по нему: он знает, что произошло.
Это произошло.
Да, Лиса, да.
То, о чем так часто мечтала. Чего так часто желала. Под взглядом Орландо поцелуи Джекоба превращались у нее на коже в смолу и золото. Страдания Орландо нагляднее всего подтверждали реальность ее счастья. Джекоб оставил их наедине друг с другом. Исчез за ребрами дракона, словно желая избавить соперника от необходимости видеть себя.
Орландо вымученно улыбнулся замершей рядом с ним Лиске.
– Золотая пряжа, – сказал он. – Что тут скажешь? Против нее бессильны даже феи.
Никогда еще Лиса не любила его сильнее, чем в эту секунду.
Но Орландо смотрел не на нее: к ним шел Джекоб.
– Где он? – Его гнев не имел ничего общего с ревностью. – Где ковер?
– Думаю, в воздухе, – ответил Орландо. – Боюсь, Изамбард Брюнель счел, что его безопасность важнее нашей. Сначала я подумал, что он забрал и лошадей, но двух из них нашел за черепами. Они были сильно напуганы. Может, он отгонял их подальше, хотя я ничего не понимаю.
Таким бледным лицо Джекоба не было, даже когда Хентцау прострелил ему сердце.
Разумеется, Орландо и не представлял, насколько ужасно предательство, о котором сообщил. Он ничего не знал об отцах, предающих своих детей. О своем он говорил с легким сердцем, как говорят о родителях, в чьей любви никогда не приходилось сомневаться.
Лиска же чувствовала гнев Джекоба так явственно, как свой собственный. Боль, ярость и гнев на себя самого, не предвидевшего, что выкинет отец.
В детстве она считала, что больнее всего, когда смерть лишает тебя отца. С Джекобом она поняла, что это не так. Лиска желала Джону Бесшабашному самых страшных адских мук, какие только может вообразить человеческий мозг.
– Ты его видел? – спросил Джекоб.
– Разве я стоял бы здесь? – Орландо выдернул из рукава перо. – Я полетел бы за ним. Идиот проклятый! Мне будет стоить головы, если он не доберется до Альбиона невредимым. Интересно, как он туда попадет?
– Альбион? Не думаю, что он собирается туда вернуться, – сказал Джекоб.
– Тогда куда?
– В страну, которая не выдаст его ни Моржу, ни царю, ни гоилам и достаточно богата, чтобы внедрять его изобретения. – Джекоб говорил как будто не об отце.
Орландо посмотрел на юг, где вдали виднелись горы Казахии.
– Хорошо, Брюнеля в Альбион я не верну. Борзой задание провалил. Видимо, лучше поискать нового работодателя. Говорят, Сулейманский султанат набирает шпионов.
Сулейманский султанат… Это значит, что для Альбиона он станет предателем.
– Буду благодарен, если уступите мне одну из лошадей, – сказал Орландо. – Для местных жителей продать коня – все равно что ребенка, а до ближайшего города не меньше сотни[28] миль. Я мог бы полететь, но гусак, признаюсь, против здешних двуглавых орлов не выстоит.
– Конечно, – кивнул Джекоб, хотя вряд ли даже услышал, о чем Орландо просит.
Встретив взгляд Орландо, Лиска опустила голову. Придется ли еще свидеться?
«Пожалуй, лучше не надо», – казалось, говорили его глаза.
Орландо подобрал в траве раздробленную кость. У драконов, как и у птиц, они полые. Смолистое вещество внутри считается эффективной взрывчаткой.
– Вы по-прежнему ищете Фею? – спросил он. – Или с этим покончено?
– Ковра нет, – отозвался Джекоб. – Похоже, это называется «покончено», да?
– Это как посмотреть. Кажется, я знаю, как ее найти и без ковра.
Орландо посмотрел на Лиску. «Не держи на меня зла, что ничего не сказал раньше, – просил его взгляд. – Ты понимаешь почему».
Зла? Да она благодарна ему, хотя Джекоб этого, возможно, и не понимал. Эти несколько дней в Москве принадлежали ей, только ей, не Джекобу, не Уиллу. Ей. И они вернули ей то, что она потеряла в доме Синей Бороды.
А может, Джекоб все-таки понимал. Он не спросил Орландо, почему тот не обмолвился об этом раньше.
– И? – только и сказал Джекоб. – Что тебе известно? Лиске ты это уже рассказывал?
– Думаешь, я такой дурак? Все, что знает она, знаешь и ты. – Он положил кость в карман. – Она говорила тебе, кого, судя по всему, ищет Фея?
– La Tisseuse? – Джекоб недоверчиво покачал головой. – Вещую Ткачиху? Думаешь, Фее нужна помощь, чтобы перерезать нить жизни Кмена? Иначе зачем ей Вещая Ткачиха?
Никогда еще Лиска не видела так ясно, откуда берется весь его гнев. Вся эта суровость, которую он нередко на себя напускал, чтобы защитить свое сердце. «Его нет, Джекоб, – хотелось сказать ей. – Твоего отца нет, забудь о нем». Но она по собственному опыту знала, что есть вещи, которые забыть невозможно.
Орландо всего этого, конечно, не понимал. Он смотрел на Джекоба как на сумасшедшего. «Ты действительно такой простак или притворяешься?» – спрашивал его насмешливый взгляд. «О да, зачастую действительно да, – так и хотелось ответить Лиске. – И все-таки я люблю его, несмотря ни на что». Впрочем, Орландо и так это знал, как и то, что, «несмотря ни на что», это и есть суть любви.
– Ну? Так ты хочешь узнать, что мне известно?
Джекоб не отрываясь смотрел туда, где в траве еще виднелся отпечаток ковра.
– Нет, – сказал он. – Мы с Лиской возвращаемся в Шванштайн. Если Вещая Ткачиха и правда существует, найти ее наверняка не легче, чем фей, и, наверное, так же опасно.
Он взглянул на Лиску. Давай уйдем. Все равно куда. Никогда еще не видела она на лице Джекоба столь явного желания просто повернуть назад и сдаться. Страстного желания насладиться тем, чего оба они так долго ждали, забыть весь остальной мир – братьев, ольховых эльфов, фей… Только она и он.
Как же ей хотелось просто сказать «да». Но Лиска любила его. Она знала, каким несчастным он будет уже через несколько дней. Знала: он никогда не простит себе, что бросил брата в беде.
– Расскажи мне! – сказала она Орландо. – Расскажи, что тебе известно.
Джекоб, ни слова не говоря, развернулся и исчез за ребрами дракона.
Орландо посмотрел ему вслед.
– Думаю, я с радостью стрелялся бы с ним на дуэли, – сказал он. – Жаль, что нам не представилось такой возможности в Парке Привидений.
Он взял Лиску за руку:
– Но у меня по-прежнему остается возможность пристрелить его, если он сделает тебя несчастной. Нет, не так. Тогда я точно пристрелю его. – Нагнувшись, он поймал паука, который ползал рядом по драконьим костям. Орландо разжал пальцы – и паук побежал по его руке. – Вещая Ткачиха… Джекоб прав. Найти ее, мягко говоря, непросто. Для смертных почти невозможно. Но в первые годы работы в Москве я получил задание составить список волшебных созданий, чьими услугами царь мог бы воспользоваться в случае войны. Горбун только что потерял пару колоний из-за чужеземной магии, и это заставило нервничать Альбион. Занимаясь исследованиями, я, конечно же, слышал и о Вещей Ткачихе. Сказаний о ней великое множество, но, как только заходит речь о том, где же она есть, все становится неясно и туманно. Я уже собирался добавить ее в список с пометкой «вымышленное», но как-то вечером подслушал в трактире рассказ одного подвыпившего крестьянина. Его деревня избавилась от жес